Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Скифы - Никитин Юрий Александрович - Страница 20


20
Изменить размер шрифта:

Время от времени кто-нибудь пытался с кошечками разобраться, но стоило только какой-нибудь мурке взвизгнуть, как бабка – то ли дежурившая под дверью, то ли чуявшая сердцем такие вещи – вылетала и коршуном кидалась на того, кто поднял ногу на бабкину животину. С бабкой разобраться уже никто и не надеялся: позиция ее была известная и твердая, а иных методов воздействия на нее в пределах морали и закона позднесоциалистической эпохи просто не было. Время от времени, однако, кто-нибудь не выдерживал и, заляпавшись в кошачьем кале, шел к бабусе со скандалом.

Скандалы эти были однообразны и неуспешны, а проходили примерно так.

– Млин, мамаша, – говорил очередной пострадавший, – ну я не знаю, вы хотя бы убирайте за своими кошками, они ж тут все, извините, загадили!

– Я те не мамаша, ты ко своей мамаше так обращайси, – поджимала губы бабуся. – И че это – я обязана тут убирать, что ли? Я тебе тута не поломойка, мне за это деньги не плотют, пусть кому надо, тот и убирает.

– Ну так же нельзя! – возмущался пострадавший. – Вы их на улице кормите, что ли!

– А на улице им невкусно есть, – охотно объясняла бабуся, – вот ты (бабка принципиально тыкала всем «молодым») небось жрешь дома, у телевизору, а не на улице, а у них ни дома нету, ни телевизору, они ж дикия, им бы погретьси…

– Да жизни нет от твоего зверья! – не выдерживал пострадавший. – Ты, бабка (на этой стадии все почему-то переходили на «ты»), забодала, млин!

– Ну ты и сволочь бессовестная, – как-то даже беззлобно констатировала бабуся, – вон морду какую наел, в ристараны небось ходишь с бабой своей, и дома ишо жрешь, а хоть разок кошечкам рыбки вынести… а я из пенсии своей капеешной им рыбку покупаю…

Тут глаза бабки как бы начинали смотреть вовнутрь и наливались каким-то непонятным светом – видимо, то было ощущение своей полной и абсолютной правоты. На этой стадии даже сильно разозленный мужик отступал, бросая напоследок что-нибудь типа «совсем из ума выжила» и тщетную угрозу «обратиться в милицию». Бабка на это только усмехалась: попытки уже были, и она хорошо знала, что милиционеры тоже ничего ей не скажут, кроме «ну, блин, мамаша». Была еще попытка напустить на бабусю карательную психиатрию (то есть наябедничать по ноль-три на предмет «тут у нас старуха психованная чудит»), но и она кончилась ничем: что бы там ни говорили, а свой умишко у бабки был при себе.

По тому самому, что бабкин умишко работал вполне адекватно, бабка отчаянно ненавидела и боялась детей, ибо понимала: мелкие гаденыши вполне способны обидеть ее кошечек, и причем безнаказанно. Так оно обычно и получалось: дети с гиканьем и свистом разгоняли хвостатых, выкидывали миску с харчами и вообще вели свою маленькую партизанскую войну. Бабка скандалила с родителями гаденышей, и тем приходилось выслушивать бабкины речи, а гаденышам делались подобающие внушения.

– Папа, ну почему ей можно, а нам нельзя! – громко возмущался очередной гаденыш, которому очередной попавший под бабку папаша от бессильной злости на ситуацию пребольно выкрутил ухо.

– Она старая… не лезь в ее дела… не трогай ее миску… – неубедительно врал папаша, – и вообще, не связывайся!

Этот категорический императив местного розлива – «Не связывайся!» – обычно вбивал последний гвоздь.

Дети, однако, бывали разные. В частности, в соседнем дворе жил некий Рома, мальчик из «нехорошей семьи», как деликатно выражались мамы и папы, объясняя чаду, почему с Ромой водиться нельзя. Семья, что правда, то правда, была прескверная, из серии «пьющие родители»; надо сказать, что и сын получился во всех отношениях неудачный. Особенно страшно было то, что он был «без тормозов», отморозок, по-нонешному. В школе был известен еще с первого класса тем, что чуть было не задушил в физкультурной раздевалке одного пацана. Несколько раз пытались «исключить», но дальше угроз дело, опять же, не шло: подобная экстраординарная мера каким-то боком вредила школьным «показателям», а потому никогда и не применялась. Угрожали еще отправкой в «школу для дураков», однако тут срабатывали остатки совести: мальчик был вполне сообразительный, хотя проблемы с нервами у него имели место быть.

Крылов осторожно прошел площадку пятого этажа: подоконник уставлен пустыми баночками из-под пива, эти не бьют, как бутылки – их бабки все равно сдать не смогут, а вот на полу подозрительно расстелена газета… Вот в одном месте бугрится, там проступило коричневое, а вонь указывает на состав… Кто-то из жильцов постарался, прикрыл.

Так вот. Рома, продолжил он мысль, возникшую совсем не случайно – у него почти никогда случайностей не бывает, – время от времени посещавший их подъезд на предмет покурить и погреться, однажды заявился с канистрой бензина, намереваясь устроить кошечкам (а заодно, видимо, и бабке) Окончательное Решение Вопроса. До дела, правда, так и не дошло: взрослые Ромку таки поймали, скрутили и от избытка чувств надавали, потому как плеснуть бензинчиком под бабкину дверь он все-таки успел. Кто-то даже побежал звонить в милицию, однако Ромка умудрился, царапаясь и кусаясь, вырваться и убежал в неизвестном направлении – не факт, что домой.

На том дело и кончилось. Интересно, однако, то, что бабка свою миску выставлять под дверь перестала. Кошечки, правда, продолжали приходить, гнусно орали, требуя жратвы. Но население подъезда осмелело. Кошечек стали гонять. И теперь уже папаши выкручивали ухи пацанам за попытку погладить котеночка: все как-то сразу вспомнили, что кошки помойные, опасные и что они «разносят заразу» (какую «заразу», никто толком не знал, но это было уже и неинтересно).

История, что ни говори, банальная. Однако время от времени озадачивает вопрос: а почему это мы должны были терпеть кошачью вонь? В общем, по всему выходило, что не должны. С другой стороны, было точно так же ясно, что бабусю трогать было… не то чтобы вообще нельзя, но совершенно непонятно как. Говоря языком возвышенным и научным, отсутствовала конструктивная легитимная процедура приведения бабки в порядок. Существовавшая тогда моральная система допускала только два возможных метода воздействия: увещевания (по нарастающей – брань, ругань и скандал) и жалобы по начальству. Против первого бабка была защищена своим норовом, а против второго – статусом бабки (надо признать, что в позднесоветское время это был именно что статус: с бабками всякие мелкие местные власти старались не связываться, ибо хорошо знали, что выйдет себе дороже).