Скифы - Никитин Юрий Александрович - Страница 11

Эта девушка отличается от сегодняшнего канона красоты так же резко, как Нефертити от пышных венер фламандских мастеров. Если сегодня все женщины мира идут на любые пластические операции, делая лица под Клаву Шифер или Памелу Андерсон, то лицо Яны бросается в глаза прежде всего широким, как у монголки, овалом, далеко разнесенными глазами, тяжелой, как у профессионального боксера, нижней челюстью.

Крылов помнил, что, когда бросил на Яну первый взгляд, решил, что она некрасива, а ее фигура даже в чем-то уродлива. И поглядывал в ее сторону тогда все чаще, потому что уродлива, потому что некрасива как-то странно, вызывающе, приковывающе внимание, даже завораживающе, как может лягушку заворожить змея, даже если на эту лягушку и не смотрит.

Он все же нашел в себе силы вскочить первым. Стул загремел, все задвигались, но его руки уже сграбастали от соседнего стола спинку стула, тело его приседало, как у китайца, кланялось, а голос стал торопливым и заискивающим:

– Прошу, прошу! Вот сюда-с!

Тор в отместку, что опоздал, громко сказал парню:

– Возьми вон стул, а ты… Яшка, пересядь.

Яшка не понял, почему должен пересесть, но так как и без того тянулся поспорить с Черным Принцем, то встал и ушел, а парень попросту сел на его стул. Девушка царственно заняла место между Крыловым и своим парнем. Он встал, сказал с обезоруживающей улыбкой:

– Меня зовут Алексей. Просто Алексей. Я собирался оттянуться с Яной, но когда услышал ваши речи… Трудно утерпеть, когда слышишь не о забитых мячах, не о пиве и прочей лабуде…

Тор прервал с возмущением:

– Пиво не трожь!.. Мы пиво пьем!

– И я пью, – ответил Алексей весело. – И в туалет хожу, но что там делаю, не обсуждаю. А вот про Россию… Вы уверены, что самый верный способ обустроить Русь – монархия?

Девушка, сев с этим Алексеем рядом, и не подумала поднять лямки топа. Снежно-белая грудь вызвала ассоциации с холодным мрамором, но в такую жару это то, что надо, на фиг потные бабы, а от нее веет бодрящим холодом, словно Снежная королева изволила появиться за их столом…

Крылов возразил с неожиданным подъемом, глаза то и дело поворачивались в сторону ее дивной груди, как будто впервые увидел, вон сколько колышут сиськами на каждом углу, но, если честно, такую грудь в самом деле еще никогда не видел…

– Великая Россия, – услышал он свой голос, что донесся как будто издалека, – возрождение духовности… Да хоть один понимает, что он мелет? Или говорит, как попка, весь тот вздор, который принято говорить? Если духовность, то обязательно попы в рясах и – церкви, церкви, церкви… Даже не подозревают о католицизме, исламе, других религиях! А если возрождение, то обязательно – старая Россия с купцами, городовыми! А в самом ли деле нужна эта Россия – жандарм Европы?

Они молчали, хотя обычно, не дослушав, бросаются спорить с деликатностью чисто русских интеллигентов, не дослушав собеседника, только Klm сразу возразил:

– Мало ли что о нас говорили! Россия стояла на страже порядка. И наше кадровое офицерство! Вон у меня отец офицер, дед офицер, дядя офицер, так я с полным основанием утверждаю, что наша армия – самая интеллектуальная в мире…

– Так вам нужна именно Россия, – спросил Крылов с нажимом, – или же великая держава? Перед которой бы ломали шапки?

Девушка, которую Алексей назвал Яной, повела очами в сторону кухни. Валентина улыбнулась ей по-матерински, хотя явно ровесницы, на столе перед Яной появилась вазочка с розовыми шариками мороженого. Они чем-то напоминали ее соски, такие же сладкие на вид, которые безумно хочется взять в губы…

Крылов сжал челюсти до ломоты в висках. В черепе трещали канаты, когда он старался повернуть глазные яблоки, не таращиться так откровенно и так глупо.

– Россия, – сказал Тор упрямо. – Нам нужна великая Россия!

Крылов выдавил с натугой:

– Так вот вам она, вы в ней живете! Освобожденная от всяких там республик, народов-прихлебателей, Россия единая и почти неделимая. Ах, вам хочется державу помогучее? Но у нас был Советский Союз, перед которым поджимала хвост и Америка и все-все-все. Однако вам Советский Союз чем-то не по ндраву.

Матросов подумал, буркнул:

– Ты прав. Советский Союз был круче! Перед ним все шапки ломали. А юсовцы говорили шепотом.

– Ну?

– Че «ну»? – переспросил Матросов.

– Значит, великая держава лучше?

– Так Советский Союз, – обиделся Матросов, – и есть Россия!.. Ну, Россия с разными там республиками.

Крылов развел руками. Он чувствовал, что если удержит глаза на корчмовцах, не даст повернуться в сторону Яны, то сможет говорить, двигаться, даже не захлебнется пивом.

– Наше правительство сделало большую ошибку, – сказал он, – поспешив ввести паспорта без графы «национальность». Теперь все со страхом смотрят друг на друга, подозревая в неких тайных обществах по сохранению прежней нации. Уж евреи, мол, точно не откажутся от своей, чеченцы и прочие кавказцы – тоже, только русские превратятся в рабочее быдло, которое лишили даже права на свой народ… Этим мы просто обязаны воспользоваться!

– Как?

Тор вмешался горячо:

– Создать общество по сохранению русского народа!

– Нет, тогда уж русичей, – возразил Черный Принц. – Русский – это прилагательное, вроде «русский еврей» или «русский армянин»…

– Русич – лучше, – определил Тор, – но что-то в нем есть…

Он замялся. Принц спросил:

– Что? Что в нем есть?

– Что-то, что мне не очень нравится…

– Еще бы еврею понравилось!

Тор сказал медленно, не обращая внимания на провокацию:

– Что-то в нем есть тоже от прилагательного. Или, точнее, от отчества. Как Иванович, Петрович, Козлович…

С той стороны сказал обидчиво Бабай-ага:

– Но-но, ты мне без намекивания! Сам козлович!

Крылов постучал вилкой по пивной кружке:

– Тихо-тихо! Да, но что лучше? Русак? Так это заяц летний. Русин? Так западяне зовут хохлов.

– А если просто – русы?

Все молчали, прикидывая, перекатывая в мозгах, где уже давно не скрипело сухо, а скорее хлюпало. Слышался стук ножей по тарелкам, чавканье. Тор с таким шумом высасывал креветку, словно та была размером с кракена.