Проходящий сквозь стены - Никитин Юрий Александрович - Страница 92

– Она сейчас на четвертом месяце, – сказал он довольно, – так что спешить особенно не надо, но поторапливаться стоит. Чтобы к моменту рождения ребенка мы уже зарегистрировались.

– Кто будет, мальчик или девочка?

Он вздохнул.

– Не знаю, эта процедура опознавания стоит денег, а откуда они у нищего студента? Тех денег, что я получаю, разгружая по ночам вагоны, хватает только на пропитание да на одежду…

– Ты половину отсылаешь родителям, – уличила она.

Он смущенно развел руками.

– У них совсем крохотные пенсии.

– Эх ты, – укорила она. – Другие с родителей тащат последние копейки, а ты от стипендии отрываешь…

– Не от стипендии, – сказал он строго. – Родители уверены, что я выгодно устроился на подработку в одной богатой фирме. Ничего не делаю, а жалованье идет. Пришлось наврать такое, иначе бы ни за что денег не взяли. Вообще студенту нельзя жениться. Будет заниматься только женой – появятся хвосты. Будет заниматься только учебой – появятся рога. А будет заниматься и тем, и другим – отбросит копыта.

– Выдержишь, – сказала она без уверенности в голосе, – ты двужильный.

Она грустно улыбнулась, он шагнул в прихожую, сказал неожиданно:

– А знаешь, Лина, мне тот буржуйчик даже чем-то понравился. При всей тупости в нем есть что-то, что не дает ему оставаться в его болоте. Возможно, он и к тебе потому прилип, что инстинктивно чувствует в тебе силу… которую за деньги не купить. Не знаю, но ты уж не убивай его слишком… резко. Я понимаю, что он тебе не пара, но все-таки он не самое последнее говно.

На пороге она поцеловала его в щеку, я вскипел, и сказала ласково:

– Передай это от меня Веронике. Скажи, что я ее люблю и с нетерпением жду вашего ребенка.

– Передам, – пообещал он.

Она закрыла за ним дверь, а когда вернулась свою комнату, счастливое выражение исчезло, сменившись тревогой. Мелодично и совсем не пугающе звякнул телефон, она вздрогнула и посмотрела на него дикими глазами. Выждал пять звонков, потянула дрожащие пальцы к трубке, но, когда подняла, заставила себя сказать нормальным деловым голосом:

– Алло?

Я слышал, как донесся девичий щебет, слов не разобрал, но лицо Лины сразу расслабилось, она заулыбалась, вздохнула с облегчением, что звонит подруга, а не этот тупой богатенький маньяк… Я чувствовал такой стыд и такую ненависть к себе, что, если бы мог остаться в этой стене навсегда, превратившись в бетон, я бы это сделал с великим счастьем.

В универе можно особенно не таиться, а в коридоре проще читать списки отличившихся, проштрафившихся, отчисленных, призванных в ряды, и я, абсолютно неотличимый от остальных студентов, бродил по коридорам, заглядывал в аудитории, старался понять мир, в котором живет Лина, ощутить, что ей здесь недостает, что нужно сделать, чтобы чувствовала себя счастливой даже здесь.

Когда прозвенел звонок, я поспешил к лифту, но тот запоздал, а между закрывающихся дверей успела проскочить юркая девушка. Я узнал Веронику.

Она дружески кивнула мне, дверь закрылась, лифт двинулся вниз. Вероника косо посмотрела в зеркало, чуть выпрямила спину. Поймав мой взгляд, смущенно улыбнулась. Взгляд ее был дружеским, от нее вкусно и призывно пахнет, у меня кончики пальцев зачесались взять ее за бедра и хозяйским рывком придвинуть к себе.

Вероника снова улыбнулась, я увидел в ее глазах, что прекрасно понимает мои желания, они ей льстят, но у нас есть нечто общее – Лина, ее лучшая подруга, и потому мы при всех своих желаниях останемся на дружеской ноге. Пальцы мои разжались, я вдруг ощутил, что сам ни в коем случае не схватил бы Веронику, ибо дремучие рефлексы – одно, а я… не одни рефлексы. Уже не одни.

Ее глаза оставались понимающими, все-таки умные подруги у Лины. Не те телки, что, оказавшись со мной вот так в лифте наедине, уже сами бы начинали шумно дышать, намекающе облизывать губы, а то и трогать меня за причинное место или оголять сиськи. А чужак это или бойфренд лучшей подруги – в расчет не идет. Какая дружба, когда можно что-то поиметь, что-то урвать, в чем-то опередить…

На этаже лифт остановился, вошли парень и девушка. Держатся настолько сдержанно, будто очутились в прошлом или позапрошлом веке, но я сразу ощутил, что между ними существует прочная и глубокая связь. Не лапают при нас друг друга, не целуются, засовывая языки друг другу в глотки, ничего такого не делают, но я ощутил, что у них одна душа на двоих, и… воззавидовал.

По дороге подсела еще группа, нас с Вероникой прижали под стеной друг к другу, в мои гениталии вдавилось ее горячее бедро, ее сиськи уперлись мне в живот, однако уже и я чувствовал, что это моя сестра, а не очередная бикса для слива моей спермы.

А вечером я подслушал разговор Лины с Вероникой. Та счастливо верещала по телефону:

– А ты видела этот новенький блокбастер «Мисс Недотепа-2»?.. Я ухохоталась!

– Нет, – ответила Лина.

Я почти видел, как на том конце линии Вероника сморщила носик.

– Фи, как ты можешь? Он уже неделю как на экране, а на дивидишках еще раньше!

– Тряпочные копии?

– Потрясающее качество! Супербит! Ну не настоящий супербит, а то, что называют супербитом у нас, но все равно качество – отпадное!

Лина сказала нерешительно:

– Ладно, попадется – возьму. А вообще-то я хочу отыскать фильмы «Городской романс», «Получите письмо» и «Крулл».

В голосе Вероники прозвучало удивление:

– А «Городской романс» зачем? Я еще в детском саду смотрела, какая-то муть…

– Это моей маме, – объяснила Лина. – А фильм совсем не муть…

Я сбился с ног, но отыскал все три фильма в наилучшем качестве, захватил и «Недотепу-2», этот лежит везде, примчался в спортивный комплекс, Лина как раз с группой в зале, зашел по-хозяйски в раздевалку, благо там пусто, открыл ее шкафчик и, вытащив сумочку, быстро переложил туда все четыре диска.

– Эй, – послышалось за спиной резкое, – ты кто?

Я обернулся, ко мне подходит мускулистая девица, Шварценеггер в женском гендере, выше меня на полголовы, лицо кровожадное.

– Друг, – ответил я торопливо.

– Это женский зал, – прорычала она. – А что ты здесь делаешь?