Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Придон - Никитин Юрий Александрович - Страница 3


3
Изменить размер шрифта:

Аснерд проворчал:

– А ты бы не отказался?

Вяземайт покачал головой:

– Я бы – нет. Я бы подумал прежде всего об Артании. Что я с этим мечом сделал бы для страны, для людей.

– Старый пень, – буркнул Аснерд.

– Что?

– Что слышал. Придон молод, он думает сердцем, а не головой. Это у тебя сердца уже нет… или почти нет, а у Придона…

– А у Придона головы нет, – закончил Вяземайт. – Это хотел сказать? Ладно, я понимаю, что Придон не мог иначе. Наша честь, достоинство – выше любых выгод. Мы не куявы… Но вот теперь Придон, несмотря на все подвиги, обманут, у куявов и меч, и награда, а он с предательской раной в спине…

Аснерд посмотрел на подрагивающий под напором свежего ветерка шелковый свод, цветные тени скользят по шкурам, расцвечивают Вяземайта, как дивного зверя из морских глубин, поморщился.

– Остынь… Ты не перед войском глаголешь. Мне вовсе не надо так красиво. Мы оба знаем, как было на самом деле.

– А как было? – спросил Вяземайт зло. – Что, хочешь сказать, куявы правы?

– Нет, – сказал Аснерд, – все куда хуже. Оба правы, в этом и беда. Когда прав один, то все решается быстро. А сейчас… Я не поверю, что ты ничего не придумал! Вяземайт, не поверю.

Вяземайт развел руками.

– Я такие раны не лечу.

– Ну хоть что-то сделай! Он спать не может от этой раны, по ночам кричит, вскакивает…

– Я лечу раны от оружия, – ответил Вяземайт глухо. Он опустил ладони на столешницу, сжал и разжал кулаки, посмотрел на сухие бледные пальцы, все еще толстые, крепкие. – От огня, от зубов волка или яда змеи, от льда… Помнишь, как я поднял Зброяра, он вмерз в льдину и пробыл в ней с неделю?

– Ты еще Огнивца спас, – сказал Аснерд. – От парня осталось мокрое пятно, когда с такой высоты, но ты ж собрал его и… вон скачет, как будто таким родился!

– Это все не то, – отмахнулся Вяземайт. – Это либо от рук людей, либо от зверей, гадов, или от своей дури, а с Придоном – хуже… Ну не дано мне вмешиваться в дела богов! Не дано, понимаешь?

Аснерд насторожился.

– При чем тут боги? Это ж Итания его вдогонку так приложила!

Вяземайт встал, снова сел, руки не находили себе места, пока не переплел пальцы в плотный замок и не оставил на столешнице.

– Это, – сказал он глухо, – дела богов. Человек дерзко вторгся в их хранилище, хватает все, до чего дотянется рука… Ты помнишь, в Начале было Слово, и Слово было Богом. Магия вокруг нас: в камнях, земле, воде, траве и деревьях, но мощь богов и даже Единственного – именно в словах. Итания выкрикнула вдогонку Придону… жгучее ли слово, горькое ли – не знаю. Повторяю, это – дела богов. Нам, людям, дана магия, это проще.

Аснерд прорычал тоскливо:

– Магия дана, а слова берем сами. Немудрено, что острым ножом с непривычки можно и порезаться.

– Или порезать других.

Аснерд скривился. Грудь его поднялась, захватывая воздух так, что стенки шатра вогнулись, шест затрещал, а когда выдохнул, шатер раздуло, как пузырь.

– Это видим. Но как его… вылечить?

– Не в моей власти, – отрезал Вяземайт. – И не во власти человека вообще. Если хочешь знать, то даже не во власти богов.

– Ого!

– Не огокай, – сказал Вяземайт строго. – Что сделано богом, ни один другой бог не может отменить. Или даже изменить.

Полог надулся под внезапным порывом воздуха, хлопнул. Вместе с ветром в шатер влетела странная птица, что показалась огромной летучей мышью, заметалась сослепу по шатру, поднимая крыльями ветер. От нее пахнуло сильным звериным запахом, слишком сильным для такого маленького тела, бросилась на Вяземайта, будто готовилась вцепиться в серебряные волосы, он отшатнулся, Аснерд видел застывшие в страхе глаза верховного волхва.

Полог продолжало трепать с сильными щелчками, похожими на удары пастушьего кнута. Существо сделало резкий поворот и проскользнуло в щель навстречу солнцу. Вяземайт шумно перевел дыхание, лицо побелело, губы вздрагивали.

– Что это? – спросил Аснерд снизу.

Вяземайт остановившимися глазами смотрел на хлопающий полог, встал, закрепил ремешками.

– Я же сказал, – прошептал он, – уже нельзя ни отменить, ни даже изменить…

Аснерд насторожился – Вяземайт произнес эти слова очень уж торжественно, – приподнялся на локте, заглядывая волхву в лицо. Тот все отводил взгляд, наконец посмотрел прямо в глаза.

– И что? – спросил Аснерд требовательно.

– Мы не зря сейчас отправили его в Степь, понял?

Глава 2

Конь – настоящий артанский конь, пытался тихонько перейти на рысь, а потом и в галоп, но Придон придерживал, пока шатры не скрылись с глаз и когда перестал ощущать на спине взгляды Аснерда и Вяземайта. Потом ослабевшие пальцы выронили повод, в глазах потемнело, он рухнул с седла. Онемевшее тело почти не ощутило удара о землю, только незаживающая рана в спине остро кольнула жгучей болью.

Он перевернулся на бок, а когда боль между лопатками притаилась, тихонько лег лицом вверх. Глаза бездумно уставились в синее, слишком яркое для глаз небо, не замечая бегущие по небу стада небесных овец. В последнее время даже слова песен не всплывают из глубин души, из бездны необъятного сердца. Тоскливо, а черная пропасть, что на самом деле никакая не пропасть, а Край Света, где обрывается вообще все, край жизни, за которым только смерть, – с каждым днем все ближе.

Синева налилась густыми красками, перешла в багровость, небо покрылось кровавой корой заката. Потемнело, выступили звезды, а он все так же смотрел в небо, бездумно и безвольно. Воздух уплотнился, ароматы степных трав усилились, а едва слышные днем песни кузнечиков зазвучали мощно, слаженно, целый хор, хотя каждый сидит на своем стебельке, однако начинают мелодию и заканчивают в одно время.

Он смутно подивился, как это у них так получается. Скосил глаза, совсем рядом с его головой толстенький жучок старательно трещит крылышками, на своем языке уговаривает возлюбленную раскрыть перед ним свое крохотное сердце. Горечь в груди начала превращаться в расплавленное олово. Даже они, мелкота, могут отыскать среди тысяч и тысяч себе подобных тех единственных, которые услышат, примут и ответят на их песни. А вот он уже исторг из своего измученного сердца десятки, если не сотни песен…

Он с трудом перевернулся, сегодня рана на спине отзывается при каждом движении. Из-за нее и приходится носить рубашку. Сейчас похож на простого хлебопашца, никто с первого взгляда не узнает в нем того героя, что сумел добыть для Куявии волшебный меч…

Огниво выскальзывало из ослабевших пальцев. Измучился, уже хотел отказаться от попыток зажечь костер, наконец одна из искорок упала на трут. Побежал огонек, вспыхнула береста, затем и мелкие сучки. Набросал хворосту, с облегчением перевернулся на спину, рана болезненно заныла, но вскоре притерпелась и затихла.

Небо качнулось из стороны в сторону и замерло, глядя мириадами ярких звезд и мириадами мириад – слабых, мелких, едва видимых. Из-за дальнего черного леса поднялась полная луна, свет пошел призрачный, свет нежити, привидений, призраков и ночных эльфов. Травинки обрели неестественную четкость, с одной стороны превратились в чистейшее серебро, а другая сторона оставалась абсолютно черной, злой, принадлежащей другому миру.

Он лежал бездумно, безвольно, рядом едва слышно потрескивает костер, все сильнее греет бок, но нет сил сдвинуться. В ночи счастливо верещат кузнечики, пищат жучки… и вдруг все оборвалось. В темноте тревожно фыркнул конь, ударил в землю копытом. Придон даже услышал, как он по-звериному втянул воздух, стараясь уловить запах тех, кто приближается.

Послышался стук копыт, но как-то странно: в такой тиши можно бы услышать за несколько верст, но зазвучали почти рядом. В освещенный круг въехал обнаженный до пояса мужчина на крупном коне цвета запекшейся крови.

Придон не двигался, мужчина вскинул руку в приветствии. На запястье и на предплечье блеснули широкие боевые браслеты. Он спрыгнул на землю, глаза не отрывали взгляда от Придона. Был он высок, выше всех известных Придону богатырей, широк в плечах, могучая грудь в лунном свете красиво блестела. Из-за плеча на Придона смотрела рукоять боевого топора.