Планета красивых закатов - Никитин Юрий Александрович - Страница 2

Лапка об лапку, потом снова за голову… Наконец он понял и сразу ощутил несказанное облегчение. Уф-ф… Балерина воздушного океана просто умывается!

На соседней травинке сидел еще один умывальщик. Большой, солидный, похожий на того самого крошечного скрипача, только вдвое крупнее. Этот неторопливо и деловито протаскивал через сложные челюсти блестящие лапки, спокойно выкусывал из зазубринок мельчайшие соринки. Сначала правая лапка, потом левая… затем правая задняя… левая задняя… Пропустил? Нет, подошла очередь и правой средней. Закончив с лапками, умывальщик занялся чудесными и гибкими усиками. Страшной задней лапой с шипами на внутренней стороне голени он зацеплял каждый усик в отдельности и подгибал ко рту. Глядя, как ужасные челюсти смыкаются, грозя перекусить чудесные антенны, Тор чуть не крикнул: «Что ты делаешь, откусишь!» – но огромным усилием воли стряхнул чары.

А умывальщик вдруг встрепенулся, провел зазубренной лапкой по коричневому надкрылью и – странная, никогда не слышанная мелодия ударила током в каменное сердце, сжала, заставила пульсировать в собственном колдовском ритме, раскрыла сокровеннейшие тайники души, в которые не смог заглянуть даже Электронный Суперпсихолог Фомальгаута… Тайники, о которых не подозревал он сам!

На востоке над горизонтом появилась узкая серая полоска. Она неторопливо разрасталась вширь, приобретала синий оттенок, а само небо все еще оставалось черным и фиолетовым, словно мантия сказочного колдуна с медленно тускнеющими блестками звезд.

Где-то в вышине чуть слышно пронесся утренний ветерок. Светлая полоска над горизонтом ширилась, наливалась голубой краской, к сияющему ультрамарину стал подмешиваться розовый оттенок. Краски уверенно зрели, наливались соком, появились оттенки и переходы. Теперь уже все небо приобрело голубой тон, а на востоке…

На востоке полыхало зарево! Такого немыслимого буйства красок он не встречал даже на священных картинах древних мастеров, никакая фантазия не сотворила бы такое сказочное, магическое зрелище…

Умывальщик вдруг сильно и резко оттолкнулся, пулей взлетел в воздух и там, в бездне голубого неба с оранжевыми облаками, расправил волшебные пурпурные крылышки…

И оттого, что он так просто оборвал свою ликующую песнь, Тор ощутил болезненный укол в ожившее сердце. Зеленый стремительный силуэт с красными крылышками давно исчез, а он все еще сидел в том же положении, с удивлением чувствуя, как утихает бешеное сердцебиение, безмятежный покой расправляет окаменевшие мышцы, мудрая умиротворенность выравнивает дыхание…

И вдруг понял причину. На бледно-голубом цветке в форме колокольчика сидел крошечный жучок и трогательно пиликал нехитрую однообразную песенку. Это она сняла напряжение, напомнила о покое, вечности, смысле бытия…

Вокруг медленно разворачивались нежные бутоны диковинных растений. Дикое множество первобытных форм! Всюду он видел множество устремленных на него любопытных глаз. Самых разных: фасеточных, стебельчатых, суперпозиционных, телескопических, инвертированных.

Тоненько-тоненько запела над самой головой нежная, прозрачная мелодия худенького существа с прозрачными крылышками и тоненькими ножками. Оно вибрировало в воздухе, а узенькие крылышки взмахивали настолько часто, что сливались в блестящий шар. Вскоре к нему присоединилось еще несколько подобных созданий, и утренний гимн жизни проник в самую глубину естества Тора.

Над ухом звенел почти за порогом слышимости тоненький голосок безротого существа с тончайшими крылышками. Песнь была ликующей, но Тор уловил и оттенок грусти. Жизнь так коротка и познать ее за этот срок… Всего сутки могло просуществовать это создание. И – умереть!

В строгом торжественном одеянии сел на былинку черный элегантный жук с блестящими надкрыльями…

Тор вбирал в себя чародейские краски, захлебываясь от изобилия чудес и красоты. Планета Закатов?

Этот мир – планета Восходов!

Он видел, как неподалеку грузно опустилось на луг примитивное сооружение из металла, с нелепым винтом наверху. Оттуда начали выпрыгивать солдаты с оружием наизготовку. Потные и сопящие, они долго выстраивались в цепь, потом побежали к нему, тяжело топая сапогами.

До раскрытого люка – рукой подать, но Тор не мог пошевелиться. Пришлось бы стряхнуть крошечного скрипача, который теперь сидел у него на обшлаге рукава и самозабвенно пел о неизмеримой ценности всего живого.