Передышка в Барбусе - Никитин Юрий Александрович - Страница 97

Воин в золотых доспехах смотрел на него кроваво-красными глазами. Это были единственные цветные пятна на смертельно бледном лице. Мрак старался не поводить зябко плечами, но внутри все равно мелко-мелко дрожало сердце, и потихоньку тряслись колени.

Воин спросил мертвым, безжизненным голосом:

– Мы пали, не успев уничтожить врага… Где он?..

– Того врага больше нет! – прокричал Мрак. – Вы все здесь… все восставшие из земли!.. Разве вы не братья? Разве у вас не одна речь?..

Воин спросил тем же неестественным голосом:

– Если того врага нет, то с кем биться сейчас?

Мрак развел руками:

– С этой дурацкой землей, что дает не три урожая в год, а только один!.. С теми дальними холмами, где виноград растет с лесной орех, а не с яблоко!.. С тем лесом, который придется потеснить, чтобы выстроить вам всем дома!..

Небо быстро светлело, он отчетливо видел все огромное поле, заполненное воинами. В небе зажглись алым перистые облака, на землю пал трепещущий отблеск, и Мраку почудилось, что некоторые бледные лица начинают обретать цвет. А когда из-за края земли выдвинулся блистающий оранжевый диск, слепящие лучи пробежали по всему полю, отбрасывая длинные угольно-черные тени, он услышал единый вздох огромного войска. Все поворачивались и смотрели в сторону восходящего солнца.

Мрак прокричал:

– Но мечи не зарывайте! Через ваши земли может попробовать пройти враг. И тогда, только тогда вы должны обнажить оружие и уничтожить его! Беспощадно.

На повозке Фрига вскрикнула и осела на дно. Сигизель что-то быстро-быстро говорил ей успокаивающим голосом. Мрак подбежал к телеге, перехватил лезвием меча веревки на руках Фриги и Сигизеля. И хотя даже повозка уже окрасилась алым светом, их лица были словно осыпанные мукой. Мрак улыбнулся пошире, стараясь не пугать.

– Ну вот и все, – сказал он отечески. – Я думал, вы уже за тридевять земель!.. Чего вернулись?

Фрига сказала дрожащим голосом:

– Нас догнали и привезли силой.

– Во как, – сказал Мрак понимающе. – А я уж думал, что вы сами… Коней он у вас опять отобрал?.. Ну, народ, ничего нельзя оставить. Ладно, одолжите у этих ребят. Дальше вам уже до самой границы с Вантитом никто не грозит. Может, дать вам провожатых?.. Хотя, сдается мне, разбойников вроде бы вымело… зато – ха-ха! – гребцов на кораблях прибавилось…

Фрига тряслась, ее взгляд безостановочно скользил по могучей фигуре Мрака. Рубашка распахнулась на груди, там искрились под алым рассветом густые волосы. Руки выглядят сильными, а живот куда-то исчез. Торс этого человека сейчас как будто вытесан из мореного дуба.

Сигизель сказал порывисто:.

– Ваше Величество!.. Отныне у вас не будет более верного союзника, чем Вантит!

– Ну-ну, – сказал Мрак неуклюже. – Не спеши с обещаниями. Политика – это такая сложная штука… Сложнее только звезды.

Сигизель сказал твердо:

– Клянусь! Всеми богами клянусь!

Мрак, не отвечая, хлопнул его по плечу, повернулся к вознице и подал знак. Тот хлестнул коней, телега понеслась в сторону светлеющего горизонта. Но пока она не скрылась в ночи, лицо Фриги было повернуто в его сторону, а выражение в ее глазах было очень странным.

Четырнадцатый день

Солнце карабкается все выше, Мертвое Поле уходит за спину… поменять бы название… тьфу, это уже не его забота, а впереди каменистая равнина, где слева одна-единственная гора, которая почему-то носит гордое название Лиловых Мечей.

Конь посматривал вопросительно, едва не спрашивал вслух: «А давай снова в полную силу, а? Разве мы не герои?»

– Да герои мы, герои, – ответил Мрак. – Обещаю, скоро наскачешься так, что мечтать будешь о такой тихой жизни. Вот только Хрюндю заберем… вы с ней подружитесь, и сразу же – вскачь. Ну, ты вскачь, а мы с Хрюндей уж как-нибудь при тебе…

Конь гордо потряхивал оранжевой гривой, фыркал, раздувал ноздри и вращал огненными глазами. Никогда, обещал он твердо, не возмечтает он о тихой жизни. Нет краше, чем встречный ветер, чем грохот копыт. Нет слаще, чем подняться в прыжке до облаков, чем перепрыгивать реки…

– Стоп, – сказал Мрак. – Похоже, мне вовсе не придется оборачиваться волком, чтобы отыскать…

Острые глаза заприметили примятую траву, затем отпечаток крупной ноги. Мрак рассмотрел груду камней, что лежат как-то не так, как лежали бы, просто свалившись с горы.

Он соскочил, бросил узду на седло. Из-за камней отчетливо шел запах человеческого тепла. Камни поддались легко, через пару мгновений ход в пещеру был открыт. Мрак крикнул:

– Эгей!.. Мне можно войти? Или как?

В темноте послышалось шарканье, шлепанье. Мрак отступил, из темной пещеры вышел, щурясь, тцар. С тоской посмотрел на Мрака:

– Что, уже?.. Прошло ж только тринадцать дней!

– Четырнадцать, – возразил Мрак.

– Четырнадцать? Нет, это сегодня четырнадцатый… а прошло, значит, только тринадцать. Ты пришел рано, мы так не договаривались.

Однако усталым жестом указал Мраку на плоский камень, сам тяжело опустился на валун напротив. Выглядел он хреново, если не сказать больше. Одежда вся драная, словно собаки висели, уцепившись зубами, морда тронута солнцем, но шея и грудь белые, как у женщины. Глаза все время моргают.

– Мне оставалось совсем немного, – сказал он поникшим голосом. – Уже две трети карты сделал… Как время летит… И как тебе на троне?

Мрак подумал, вспомнил все события за последние две недели, признался откровенно:

– Чуть не заснул!.. Сонное тцарство, а не страна. Ничего не происходит, везде тишь да гладь. Зато отоспался, отъелся… Еще бы неделька, и рожа как у тебя бы – тьфу-тьфу! – стала…

Тцар посмотрел несколько странно.

– Тогда это то, что ты искал, верно? Отсидеться в тепле, отъесться, отоспаться.

За спиной презрительно фыркнуло. Мрак оглянулся. Конь тряс роскошной гривой. Среди серых скал он выглядел как громкий победный крик. «Ну что за дурак этот тцар, – мелькнула уязвленная мысль. – Я ж на таком коне приехал! Даже бабы не могут оторвать от него взгляда. А уж мужчины так и вовсе пожирали глазами, а потом у каждого в глазах возникала такая мечтательность, что вот уже он сам на таком коне… Дурень, как есть дурень, такое не заметить!»

– Отъелся, – согласился Мрак. – У меня морда уже пошире твоей!.. Одна была только беда, да и то вначале… пауков ел.

Тцар отводил глаза, разводил руками. Проговорил скороговоркой:

– Я торопился, старался закончить карту побыстрее, чтобы успеть…

Он запнулся. Мрак, предчувствуя недоброе, спросил зло:

– Что?

– Как вдруг увидел свет…

– Что за свет? – спросил Мрак подозрительно.

Тцар вздохнул, расправил спину. Лицо посветлело, в глазах появился блеск, словно внутри заблестело солнце.

– Два дня тому… о, я никогда не забуду этот благословенный день!.. гроза загнала в мою пещеру святого человека… Всего часок он сушил одежду у моего костра, потом ливень прошел, святой человек отбыл, однако его слова мудрости, брошенные вскользь, мимоходом… перевернули весь мой мир! Все мое сознание, вывернули душу, испепелили мозг!.. И вот теперь, только теперь, начинаю понимать, как жить правильно… Неужели ты будешь настолько жесток, что заставишь меня вернуться всего лишь к тцарскому трону, когда я узрел, пусть издали, Трон Высшей Мудрости?

Мрак пожал плечами.

– Ни хрена не понял, – признался он хладнокровно. – Что за Трон Высшей Мудрости, ради которого надо отрекаться от короны, от радостей мира?.. Не кажется ли тебе, что ты отрекаешься от… чересчур многого?

Тцар взглянул на него искоса, помялся, ответил кротко и очень уклончиво:

– Я знаю людей, чье отречение больше моего. Я отрекся всего лишь от обычного мира, а они… отрекаются от вечных ценностей.

Мрак понял только, что заноза направлена в него, но со своей толстой кожей даже не ощутил, тупо поинтересовался:

– Но там ты – тцар! А кто здесь?

– Я хочу стать больше чем тцаром, – ответил тцар умоляюще, – понимаешь?