Передышка в Барбусе - Никитин Юрий Александрович - Страница 81

Наконец он различил полупрозрачных человечков со сверкающими, как у стрекоз, крылышками, что от дождя не намокали, а только блестели ярче. Он крикнул, помахал им рукой. В серебряных струях трудно было рассмотреть их лица, но ему показалось, что его заметили, кто-то даже помахал в ответ. Они кружились в танце, словно мотыльки вокруг огня. Серебряные крылышки и серебряные тельца сверкали, как и капли, настолько похожие, что Мрак иногда переставал их различать в потоке серебра.

Один подлетел к окну, прокричал тоненьким голоском:

– Приветствуем тебя, повелитель!..

Мрак помахал рукой:

– И вам привет, сереброкрылые.

– Раз уж ты видишь нас, – прокричал человечек, – то я, от имени цветочных эльфов, приглашаю тебя посетить наш Праздник Света!

– Спасибо, – ответил Мрак. – А что, другие вас не видят?

За окном прозвенел смех. К человечку подлетели еще и еще, кто-то крикнул серебряным голоском:

– Здесь ты – первый!

– И когда же праздник? – спросил Мрак.

– Через десять дней, – ответил первый человечек, – мы прилетим за тобой!

– Спасибо, – ответил Мрак. – Буду.

Хрен буду, напомнил себе. Через десять дней здесь будет сидеть уже прежний тцар.

Десятый день

Даже на ложе поваляться успел малость, на радость распрыгавшейся на нем Хрюнди. Потом в дверь постучали, он дернул за шнур, изволяя разрешить войти. Вдвинулись Аспард и Манмурт, оба с постными лицами, строгие и застывшие. Манмурт первый заулыбался, ибо тцар, что так отбивается от нагло бросающейся на него жабы, – не тот тцар, что смотрит на звезды.

Он протянул руки к Хрюнде, посюсюкал, и жаба, к удивлению и ревности Мрака, преспокойно пошла к придворному, позволила взять себя на руки.

– У нас в саду есть любимая тропка, – пояснил Манмурт. Он бросил быстрый взгляд на Аспарда. – Я отпускаю ее прыгать без всяких поводков, а она за это не убегает.

– Смотри, убежит – голову снесу!

– Не убежит, – заверил Манмурт. Он снова посмотрел на Аспарда, попятился к дверям. – Там, в саду, вдоль стены еще человек двадцать стражей. Враз изловим.

– А-а-а…

– Она это понимает, – закончил Манмурт, – и не убегает. Пойдем, чудовище!

Он торопливо унес Хрюндю, только сейчас Мрак увидел, что Аспард все еще стоит у порога, весь вытянувшийся и застывший, словно проглотил кол и боится пошевелиться.

– Ага, – сказал Мрак. – Это уже становится привычно. Неужели снова?

– Опять, Ваше Величество, – ответил Аспард в отчаянии. – Он… сумел.

– Но… как? – выдохнул Мрак. – Ты ж сам расставлял стражу! И в той комнате, где кувшин, кого-то прятал…

– Ничего не понимаю… – произнес Аспард. – Режьте меня, Ваше Величество, но я ума не приложу, как он сумел пройти через три кордона стражи, а потом еще и ухитрился незаметно вынести кувшин! Его даже не видели. В комнате мы оставили Лубоеда, это ж зверь, не человек! Попади в его руки Заур, нам бы вешать было нечего. Но Лубоед сидел перед кувшином, не сводил глаз…

Мрак подумал, буркнул:

– Ну насчет не сводил глаз ты же сам понимаешь… Просидеть ночь в пустой комнате – любой заснет! Да еще не сводить глаз с блестящего кувшина. Но все равно, если твой Лубоед сидел прямо перед кувшином… Но в самом деле в той комнате одна дверь, а окон нет вовсе?

– Клянусь, – сказал несчастный Аспард. – Не знаю просто… Пойти напиться, что ли?.. Вам пора гнать меня со службы, Ваше Величество. Щас пойду напьюсь – и по бабам, и по бабам…

Мрак поинтересовался ядовито:

– Что это про баб вспомнил? Впервые от тебя про них слышу.

– Бабы? Да они проходу не дают.

– Счастливчик! Так пользуйся.

Аспард тяжело вздохнул:

– Они из-за вас не дают проходу, Ваше Величество!

– Как это?

– Да все допытываются, кто к вам ночами в спальню бегает. Вроде бы не заметили, но кто ж поверит! Такой мужчина и без женщины…

Мрак хмуро вспомнил великолепную красавицу, что так умело затащила его в темный угол, дернулся, ощутил укол в груди. Черт, а если она всерьез?.. Да нет, женщины любят красавчиков, не с его рожей на что-то надеяться. Просто она, уже сумев при всех затащить его в ту комнатку, теперь может свысока на всех посматривать, играть бровками и намекать, что она теперь что-то да значит, что тцар по ее просьбе может кого-то наградить, а кого-то и в темницу… И цена таких красоток сразу вырастает до небес, их внимания добиваются даже те, чьего внимания она сама недавно добивалась без толку…

Перед глазами встало детское личико Кузи с очень серьезными глазами. Вот единственная, кто его в самом деле любит. Кузе неважно, какая у него конопатая морда, она его в волчьей личине любила… Вот уж в самом деле невзирая на внешность!

Он криво улыбнулся.

– Погоди, пусть дожди вобьют пепел в землю, – сказал он.

Аспард не понял, но сказал на всякий случай:

– Да, когда пепел в землю… да еще после теплого дождика, то такая трава вымахает!

– Вот тогда и попасемся, – закончил Мрак. – А пока все эти бабы для меня, как вон те камни в стене… Ты там скажи, что прием начну чуть позже.

– А куда сейчас? – спросил Аспард быстро.

Мрак поморщился:

– А тебе зачем?

– Охрана, – ответил Аспард твердо. – Я должен заранее знать о всех передвижениях Вашего Величества. Боюсь, что враги еще не все сгинули!

– К колдуну загляну, – объяснил Мрак с неохотой. – Только ты делай так, чтоб я твоих глаз и ушей не видел вовсе. И чтоб не толклись у меня под ногами. Затопчу.

Он по привычке ногой распахнул дверь, спохватился, колдуны – народ пугливый, сразу заорал с порога:

– Привет, дружище, успокойся!.. Не надо выпрыгивать из окна. Все хорошо, все поют. Просто зашел тебя проведать.

Колдуна в самом деле трясло, даже побелел и глаза выпучил. Мрак смахнул с прежнего сундука кучу хлама, но для колдуна явно драгоценного хлама, а то и не хлама вовсе, сел, по-хозяйски огляделся.

– Ну, – сказал он, – сделал?

Колдун вздрогнул:

– Что, Ваше Величество?

– Список, грю, составил?

Колдун чуть расслабился, развел руками:

– Я полагал, что Его Величество, то есть Ваше, изволило пошутить…

– Я человек серьезный, – объявил Мрак. – Вообще я не человек даже, а тцар!.. Составь список, что те надо, а я изволю велеть, чтоб тебе собрали. Даже если надо какой-нить разрыв-травы накосить, то скажи. Накосют!.. А не лови сам всяких там жаб да летучих мышей, не лови! Несолидно. Пусть молодые для тя ловят. Ты только пальцем указуй. Есть у тебя палец? Ну, вот видишь!..

Колдун топтался перед ним, Мрак спохватился и жестом указал на единственное кресло. Колдун опасливо присел, но на самый краешек, не разваливаться же перед правителем страны, сочтет неуважением, тут же голову долой либо еще хуже – отстранит от занятий колдовством и магией.

Странное чувство самым краешком коснулось сердца Мрака. Он не шугнул, позволил потереться мягким кошачьим боком, впустил вовнутрь, а потом, побуждаемый этим неведомым, пробурчал:

– Тцар я или не тцар?.. Слушай, властелин молний, а что, если я восхочу узнать больше о мире?

Колдун отшатнулся:

– Ваше Величество, вы не к тому обратились! Во-первых, властитель у нас – это вы, Ваше Величество, Яфегерд Блистательный, защитник справедливости, меч гнева и… многое другое. Во-вторых, я знаю только свои немногие трюки…

Мрак покачал головой:

– Колдун, я хотя еще не совсем дряхлый дед, но успел кое-что увидеть в этом мире. Не тцары правят, а правят ими колдуны, чародеи, волшебники. Но и они, сами того не подозревая, выполняют волю богов… с чем я по молодости и еще почему-то, но не согласен! Простых неграмотных селян, тцаров и богов объединяет то, что они ведомы чувствами. А чувствами ведомы и лесные звери, птицы и гады, даже жалкие тли. Только колдуны стараются жить по разуму.

Старый колдун посматривал то пристально, то отводил взор, вздыхал, иногда оживлялся, а когда Мрак закончил, из впалой старческой груди вырвался глубокий вздох: