Передышка в Барбусе - Никитин Юрий Александрович - Страница 79

Иваш сказал с вызовом:

– Вы хотите сказать, что наша охрана не в состоянии нас защитить?

Жрец ответил с поклоном:

– Я не сомневаюсь, что вы отважны… Ваше Высочество. Что ж, рискните. Я сам не прочь, чтобы Куявия прибрала Барбуссию к рукам. Пока ее не прибрала Артания. Я только боюсь, что ваша гибель окажется… бесцельной. В следующий раз нож воткнется вам в горло, а войска вместо победного марша… отступят.

Иваш снова потрогал горло, слегка побледнел, но, видя устремленные на него взгляды, сказал с усилием:

– Мы не должны страшиться какого-то… какого-то!

Мрак отступил, пока ничего интересного, повернулся и в полной темноте, проклиная слепоту и глухоту людей, да еще и отсутствие обоняния, потащился обратно.

Кузя спала, подложив под пухлую щеку розовую ладошку. Мрак грустно полюбовался единственным существом, что любит его, наклонился, хотел поцеловать в лоб, но устрашился, что испугает ребенка. Кузя во сне что-то пробормотала. Мрак прислушался, слов не разобрать, сказал тихо:

– Кузнечик… Кузнечик, это я, Мрак!..

Кузя плямкнула губами, снова улыбнулась, веки дрогнули, но глаза остались закрытыми.

– Кузнечик, – повторил Мрак. – Проснись, мне нужна твоя помощь.

Кузя снова подвигала надутыми детскими губами, веки затрепетали, с трудом поднялись. Затуманенные глаза сразу отыскали Мрака.

– Как хорошо, – сказала она сонным голосом, – как только захочу тебя увидеть, так ты мне сразу снишься… Только вчера долго не приходил… Почему?

Мрак сказал тихо:

– Кузнечик, ты уже проснулась.

Кузя посмотрела направо, посмотрела налево, двигалась она медленно, потом глаза ее широко раскрылись, она счастливо взвизгнула и… в следующее мгновение оказалась на коленях у Мрака, обняла, прижалась всем крохотным трепещущим тельцем.

– Мрак, это я – Кузя!

– Да, – прошептал Мрак ей прямо в ухо, – ты мой Кузнечик…

– А ты мой Мрак, – заявила она. – Ты не забыл, что я на тебе женюсь?.. Ты меня жди, Мрак!.. Я буду очень стараться поскорее вырасти. И вообще… Если они хотят меня выдать замуж за какого-то Громланда, то почему не поженят на тебе?

Мрак осторожно опустил ее на пол.

– Кузя, ты посмотри на меня.

Кузя попыталась броситься ему на шею, но он удержал ее на расстоянии вытянутой руки.

– Мрак!

– Я рябой, – сказал он с грустью, – у меня острые зубы… Я не красив, как, к примеру, Иваш…. Вообще-то я еще та зверюка! На меня смотреть страшно.

У Кузи слезы брызнули из глаз. Она возразила с недетским возмущением:

– Дурак, ты что понимаешь? Ты… прекрасен!

– Ну уж…

– Как они не понимают… Как они все не видят? Ты прекрасен. Глазам больно, как ты блистаешь… Как это можно не видеть, я не понимаю!

Она заламывала тонкие детские руки. В заплаканных глазах было отчаяние.

– Да и я что-то не вижу, – сказал Мрак с неловкостью, – ни прекрасности, ни блеска…

– Мрак, как ты можешь? Мрак, забери меня отсюда. Давай просто уйдем. Будем где-нибудь жить… хоть в пещерах. Я буду тебе готовить. Стирать научусь. Даже стану чесать тебе шерсть, искать блох и выбирать колючки! Даже в пещере жить можно. Ты поймаешь зайца, я его буду жарить на костре… Я научусь!

Глаза ее счастливо заблестели. Ее маленькая светлая душа уже порхала далеко отсюда, заботилась о нем, Мраке, и в этом была ее радость, ее счастье.

– Об этом поговорим после, – сказал Мрак с усилием, – а сейчас мы должны…

Стражи у двери малого тронного зала насторожились, когда появилась Кузя в сопровождении огромного мужчины. Он был в легкой рубашке с закатанными по плечи рукавами. На груди расстегнуто, и страшно смотреть как на могучие бицепсы, так и на звериную шерсть на груди. Но дорогой работы пояс отделан золотым шитьем, там блещут драгоценные каменья, справа висят ножны из шкуры дивного зверя, рукоять кинжала украшена рубинами.

Да и портки, как сразу определили стражи, стоят целое состояние, а уж таким сапогам так и вовсе цены нет, только тцарам носить впору. Мужчина двигался на них с надменным видом, стражи колебались, один хотел было уже закричать старшего офицера, но Кузя сказала повелительно своим детским голоском:

– Это Мрак!.. Вы что, ничего о нем не слышали?

Копья едва не выпали из рук стражей. Один поспешно ухватился за ручку двери:

– Вам открыть… или как?

– Или как, – ответил Мрак.

Он пнул в створки, те с грохотом распахнулись. Открылась просторная и очень богатая комната, все пятеро за большим столом, все жрецы и Светлана с Ивашем вздрогнули и уставились на него испуганными глазами.

Мрак помахал им рукой, Кузя счастливо улыбалась и висла у него на другой руке. Мрак подошел к столу и, придвинув ногой кресло, сел. Он уже держал в памяти лица этих людей, кто где сидит, чем пахнет, и сейчас смотрел только на Светлану.

Светлана всматривалась в его лицо жадно, неверяще.

– Мрак, – выдохнула она. – Ты всегда так неожиданно появлялся и пропадал!.. И сейчас… Как ты проник во дворец?.. Хотя о чем это я спрашиваю?.. Макитр, сядьте, пожалуйста!.. Это Мрак, никакой охраны вызывать не надо. Если я кому и доверяю безраздельно, так это Мраку.

Мрак кивнул.

– Спасибо на добром слове. Просто заглянул проведать Кузю.

– Почему только Кузю? – упрекнула Светлана. – Разве я не друг… Ох, прости!.. Это уже потом я слышала много раз песни… Да, Мрак, о тебе поют больше, чем о славном Кенгше Истребителе Драконов, чем о властелине Молний Идаракке…

Главный жрец кашлянул, с любопытством оглядел Мрака, сказал негромко:

– С его статью можно бы в самом деле стать Истребителем или Разрушителем. Но поют, гм… все же поют! Народу нравятся такие…

Светлана сказала счастливо:

– Такие нравятся всем.

– А я его люблю, – заявила Кузя громко. – Я выйду за него замуж, вот!

Все явно чувствовали неловкость, ибо в песнях, Мрак их тоже слышал, он довольно слюнявый страдалец, воздыхатель, слезыронятель, что уж никак не похоже на вот этого мрачного воина с суровым лицом. Мрак проследил за взглядом Иваша, тот украдкой окинул взглядом могучие кулаки Мрака, каждый с бычью голову и крепостью гранитного валуна, и, судя по тому, как муж тцарицы пугливо отвел взор, явно тоже решил, что это уж никак не слезыронятель. Разрушитель – да, но не воздыхатель.

Мрак положил руки на столешницу, взгляды всех тут же прикипели к ним, сказал густым голосом:

– Я вижу, ты сменила всех советников?

Светлана пожала плечами.

– Я? Это время… или события сменили. Кто был убит, кто сбежал, а кого в самом деле пришлось… да, пришлось.

Макитр сказал раздраженно:

– Какие бы у него ни были заслуги перед троном, он должен обращаться со всей почтительностью! Никому не позволено обращаться к тцару или тцарице на «ты». Кроме равных!

Мрак кивнул:

– Ты прав. Кроме равных.

Светлана не поняла, отмахнулась:

– Мрак вне всяких правил. Ему можно все. Мрак, у нас сейчас важный совет по делам государства… Ты можешь подождать чуть? Нет-нет, не уходи, посиди здесь же. А потом поговорим о тебе, твоих делах, твоих таинственных появлениях…

Мрак усмехнулся.

– Как раз и хорошо, что государственный совет. У вас там внизу слезает с коня Цвигун. Он всю ночь скакал сюда, меняя и загоняя коней. У него очень важная новость.

– Пусть войдет! – воскликнула Светлана. – А ты откуда знаешь?

Верховный жрец сказал негромко:

– Цвигун? Гм, я скорее ждал бы Кунабеля… Возможно, он послал Цвигуна, а сам закрепляет позиции…

За дверью послышались голоса. Одна створка приоткрылась, страж взволнованно крикнул:

– Ваше Величество, к вам просится Цвигун по неотложному делу!

– Пусть войдет! – велела Светлана.

Она бросила короткий озадаченный взгляд на Мрака. Тот с рассеянной улыбкой гладил Кузю и чесал ей спинку, как привык чесать хребетик Хрюнде.

Цвигун почти вбежал, лицо покрыто дорожной пылью, ноги подгибались от усталости. За время безумной скачки он потерял с полпуда ухоженного мяса, лицо исхудало и вытянулось, а под глазами повисли темные мешки.