Передышка в Барбусе - Никитин Юрий Александрович - Страница 53

– Что стряслось? – спросил Мрак нетерпеливо.

– Ваше Величество, беда…

– Какая именно?

– Казначей…

– Что с ним?

– Говорят, буйство на него нашло. С ножом метался по дому, требовал чего-то, обвинял, грозился, потом вовсе зарезал жену и двух детей… Его наконец связали, но он так бился и кричал в веревках, что от наглой порчи помер…

Мрак покачал головой.

– Аспид!.. Жену и детей за что?.. Правда, они пожили, пожили… И что ж теперь? Хотя понятно что. Изволяю велеть его дом и все имущество умыкнуть в государственную казну. А буде объявятся родственники, то им от щедрот что-нибудь… нет, сперва посмотрим, я теперь осторожный. Либо кинем на лапу, либо сразу в рыло. Кстати, Аспард, у нас есть чем выплатить армии за два месяца.

Аспард смотрел непонимающе. Его Величество слишком спокойно принял смерть казначея, а ведь это потрясение основ, к тому же ходили упорные слухи, что казна уже опустела, а раз так, то армия совсем уж настроилась менять династию…

Стражи впустили Манмурта, снова исцарапанного, хотя не в такой мере, и негодующего.

– Я привел вашу некаканую жабу, – заявил он. – Час таскала меня по всем зарослям… что у вас за сад?.. но так ничего и не сделала.

– Ага, теперь она еще и… – сказал Мрак. – Впрочем, что-то мало ела вчера. Не заболела ли? И худая какая-то…

Манмурт возразил с негодованием:

– Да она чуть не лопнет! Это же шар, а не жаба!

Жаба, освободившись от поводка, попробовала взобраться к Мраку на колени, просилась на ручки, но государь отпихивался, наконец государева жаба отправилась на поиски своей косточки.

Пришел Червлен, затем Васид и Квитка, все три – управляющие, вместе начали прикидывать, кого назначить казначеем, а также – что бы это значило, когда посол Куявии пытался отравить их тцара: было ли это желанием правителей Куявии, чьих-то других сил, умопомешательством, пока Квитка не договорился до того, что Кунабель просто мог приревновать Его Величество…

Бедная жаба, напуганная таким количеством народа, а косточка у нее-то одна, потерянно бродила по спальному залу, отыскивая место, где бы спрятать, но нигде не видела безопасное место. К тому же чувствовала, как ее провожают взглядами, а значит, запоминают, куда она несет лакомство. Только отойдет, так же кинутся гурьбой, вытащат и сожрут, вон у всех какие голодные глаза.

Долго таскала по всему залу, наконец принялась запихивать под ложе. Мрак пару раз отпихнул рассеянно, больно таскается, но хитрая жаба сумела затолкать косточку в щель, вылезла, пятясь. Теперь косточка в безопасности! Никто не посмеет ее отнять, ибо ее защищает могучий папа, самый сильный и бесстрашный!

Аспард сказал осторожно:

– Кони готовы, Ваше Величество…

– Тогда едем, – сказал бодро Мрак. – На сегодня все дела отменены? Все приемы?

– Да, Ваше Величество.

– Манмурт!

– Здесь, Ваше Величество, слушаю вас.

– Смотри, если что с жабой случится…

Манмурт с великой обидой развел руками:

– Ваше Величество, пусть за вами Аспард лучше смотрит, а уж за этим ужастиком я посмотрю. Вообще-то она уже меня признает. Да и я ее… почти люблю.

Он протянул к жабе руки. Та вцепилась всеми четырьмя лапами в одежду Мрака. Ее маленькие, но уже страшные челюсти угрожающе лязгнули. Манмурт ухватил за толстые бока и начал отдирать от Его Величества. Жаба ухватила его за руку зубастой пастью, но Манмурт с силой тащил ее, отдирал, и жаба, поняв, что ее никто не боится, ухватилась за край тцарского одеяния уже и пастью.

Манмурт терпеливо по одной лапе отдирал маленькое чудовище от его родителя, расцепил и челюсти, а Мрак с неудовольствием отряхнул измятые одежды.

– Она же меня всего изжевала, свинья такая!..

– Она почему-то любит вас, Ваше Величество, – объяснил Манмурт с укором. – Обожает даже… зачем-то.

– Ну да, а я хожу весь изжеванный…

Манмурт поклонился и пошел к выходу, жаба из его рук одарила Мрака негодующим взглядом.

Выехали засветло, ибо драконьи конюшни находились не просто далеко за городом, а вообще далеко от столицы. Ближайший драконий питомник высоко в горах, башня магов на вершине горы денно и нощно неусыпно охраняет все подступы к долине.

Кони несли по утренней прохладе споро. Кроме охраны поехал еще и Червлен, сам вызвался. Как Мрак понял, Червлен раньше занимался драконами сам, а потом его взяли за какие-то заслуги во дворец, где он и вырос до управляющего. Аспард весело и с подъемом начал рассказывать, как они в тот раз сумели-таки завалить оленей больше, чем за два прошлых раза, что значит – олени не переводятся, хотя браконьеров развелось видимо-невидимо, Мрак оживился на свежем воздухе, быстрая скачка горячила кровь, он хохотал, кричал диким голосом, швырял в воздух секиру и ловил ее на полном скаку.

Аспард и пара придворных, включая Червлена, смотрели остановившимися глазами. Мрак, спохватившись, сказал степенно:

– Да, в детстве так развлекался, помню… Но теперь мы, к счастью, взрослые. Эх, звезд не видать… Ну да ладно, я все равно помню, где какая звезда. Щас я вам расскажу о звездах. О каждой в отдельности, а их знаете сколько?…

Он оглянулся, увидел посеревшие лица, отчаяние в глазах. Аспард выпрямился, словно всем видом говорил: вот я, убей меня, приношу себя в жертву, но только не надо, не надо, не надо про эти звезды, будь они трижды…

– Дык детство, – промямлил он, – Ваше Величество, у вас было хорошее детство… Мы, ваши подданные, не хотим ничего пропустить из вашего рассказа, Ваше Величество! Потому начните с начала…

– С начала? – удивился Мрак. – Ну, в Начале, говорят, ничо не было. Потом появилось Яйцо, из Яйца Бог, а он уже начал отделять Свет от Тьмы, а потом творить зверей, мух и людей…

Аспард окаменел лицом, потом явно решил, что даже это лучше, чем звезды, до звезд дело дойдет не скоро…

– Ваше Величество, – перебил он с мужеством отчаяния, – а когда вы вот так секиру… к родным вам небесам, вы толчок даете на рукоять или же благосклонно переносите на обух?

– Ха, – сказал Мрак саркастически, – это умом не понять!.. Тут надо вдохновление иметь, и хорошо иметь!.. Вот когда ты смотришь на звездное небо, ты воссоединяешься с этим миром, сливаешься, а там происходит всякое разное и неведомое… Умом – это долго, а через вдохновление – р-р-раз! И усе. Уже все умеешь. Как какой-нибудь поганый волк, что нюхом берет то, что мы никогда не сможем, хоть на рукоять, хоть на обух…

Кони резво несли по зеленой долине, потом дорога повела в горы. Не круто, но кони с лихого галопа вскоре перешли на рысь, а потом и вовсе иноходью. Мрак, помня своего огненного коня, досадовал на медленность, ибо после летающих Змеев, Руха, крылатых коней из преисподней, колдовских вихрей Олега – все остальное ну просто черепахи…

Он велел пересесть на заводных коней, сам, забывшись, перескочил на скаку, услышал удивленный «ах», но не стал оглядываться, теперь все идет по накатанной дорожке, обязательно вспомнят какого-нибудь прапрадеда со стороны степняков-артан, для которых вот так перескакивать с коня на коня – привычное дело.

К обеду забрались настолько высоко, что воздух здесь заметно посвежел, стало прохладнее, а солнце светило намного ярче, напекло голову. Горы здесь уже не горы, а только верхушки гор, много верхушек, сплошной каменный частокол, а внутри уютная зеленая долина, наполовину заставленная огромными зданиями.

– Старый Город, – прокричал Аспард восторженно, – сколько здесь ни бываю, а всякий раз… ну, такое вдохновление, что просто, просто… надо будет попробовать топор бросить!

– Это Святой Город, – поправил Червлен. – Святой.

– Да-да, – торопливо согласился Аспард. – А и говорю, что вот так, глядя на Святой Город, я могу бросить топор, не глядя, и поймать, не глядя!..

Мрак сам с изумлением рассматривал Старый Город, в самом деле старый, древний, безумно древний, словно бы выросший прямо из гор. И понятно, почему с Барбуссией так трудно бороться: сюда могут отступить войска и все население, ибо это не город даже, а огромная территория, отгороженная от мира отвесными стенами головокружительной высоты, а сверху вдоль обрыва еще и толстая крепостная стена, где веками хранятся камни для сбрасывания на головы штурмующих. Крепостная стена окружает не город, как он всегда видел раньше, а целую долину, где сам Старый Город занимает уголок меньше половины.