Откровение - Никитин Юрий Александрович - Страница 73

Томас смотрел налитыми глазами в пещеру, там тепло и сухо, но не признаваться же, что не до женщин, борщу б горячего, а самих женщин лишь согнал бы с ложа, чтобы рухнуть, не снимая доспехов.

Олег быстро посмотрел на странного рыцаря, на Томаса, перевел дыхание, сказал с привычной уже Томасу ехидцей:

– Сэр рыцарь, что скажешь? Это не просто красивый жест. Здесь в самом деле самые красивые женщины мира!.. И самые совершенные.

Томас спросил хмуро:

– А почему самые совершенные?

– В них собраны все пороки мира.

Томас с великой надменностью отвернулся, но встретился взглядом с колючими глазками рыцаря. Олег, видя, что пока обходятся без драки, смотрел с великим интересом. Мир меняется, не зря взялся помогать этому рыцарю, ибо в нем весь сегодняшний мир с его вчерашним днем, когда одна часть рыцарской души… или плоти рвется к этим женщинам, а другая, которая из завтрашнего дня – каким он будет? – отвергает, что для мужчин вчерашнего дня просто немыслимо.

– Язычники, – процедил Томас сквозь зубы с великой надменностью. – У вас даже во храмах жрицы предавались плотским утехам со всеми желающими! Я знаю, полковой прелат всс-е-е-е рассказал! Каждую ночь, а ночи в Сарацинии жаркие, рассказывал со всеми подробностями, дабы мы прониклись, прочувствовали все оттенки этого омерзительнейшего из грехов! Нет, я верен… мне б сейчас… гм… Спасибо, сэр рыцарь, но если все еще считаешь себя должником за такой пустячок, то укажи дорогу к замку сэра Вельзевула… И будешь свободным от всякого долга!

Рыцарь оглянулся на своих слуг, властным жестом отогнал еще дальше. На звериной морде появилось сомнение.

– Достаточно ли… Впрочем, ладно. Вам нужно свернуть чуть левее, а дальше никуда не сворачивать. Правда, придется идти через огненное озеро, но… это решать вам.

Олег хмыкнул, а Томас спросил быстро:

– Каков девиз на щите сэра Вельзевула?

– Есть только миг, ослепительный миг…

– А герб?

– Вооруженный львоподобный леопард красного цвета на черном поле, хвост дракона, сверху падающая звезда с хвостом налево, волк и кабанья голова. Еще добавлю, сэр рыцарь, что поверх черного поля идет короткая золотая полоска…

Олег слушал уже с нетерпеливым недоумением, зато Томас сразу воскликнул:

– О, как я сразу не понял!.. Но в этом случае, сэр Вельзевул, я обязан… просто обязан вызвать вас на поединок, ежели держите пленницей, как я утверждаю, самую достойную и добродетельную женщину на всем белом свете. Ко всем ее бесспорным добродетелям, она еще и моя невеста!

В полутьме за спиной черта-великана загорелись красные глаза, заворчало. Вельзевул грозно рыкнул, латники попятились. Вельзевул сумрачно взглянул на Томаса:

– Как зовут?

– Яра, – сказал Томас, поправился торопливо: – Княжна Ярослава из рода рюриковичей. Она… из мира живых, что, вероятно, делает ее особо ценной добычей.

Вельзевул вскинул брови:

– Ого!.. Да, это добыча… Нет, я о ней впервые слышу. Хотя странно, о таком должны трезвонить во все колокола. Ну, это бред, что первый звон – чертям разгон. На самом деле колокольный звон мы любим, сами колокола поставляем… Нет, сэр рыцарь. Твоей женщины у меня нет.

Томас покачнулся, будто Вельзевул безжалостным словом ударил словно боевым молотом:

– Но… тогда где же?

– Трудно сказать, – прорычал Вельзевул. – Это мог бы сделать, кроме меня, разве что сам Сатана. Да и то… при удаче.

Он явно хотел что-то добавить, но, похоже, это граничило бы с выдачей секретов своего лагеря, и он умолк, плотно сжав губы. Томас кивнул, благодарил за ценнейшую подсказку, поднял меч в воинском салюте, рыцарь кивнул латникам, те расступились. Олег, еще не веря себе, чувствовал, что на этот раз выбрались без драки не благодаря ему, а благодаря горячему рыцарю, который везде ищет повод подраться. Томас, когда вышли из круга латников, оглянулся:

– Кстати, я много наслышан о Лилит… Она да еще первая из женщин, Ева, здесь?

Рыцарь-черт сожалеюще развел огромными руками:

– Ад не удержит Лилит. Как я слышал, она бывает здесь, когда хочет. На небеса сама не желает. А Еву еще ваш пророк, то бишь ваш бог, вызволил и увел с собой. Как и Адама.

Томас отсалютовал мечом, черт, к изумлению Олега, ответил тем же, так и прошли под чужими взглядами, пока не ощутили, что отряд чертей скрылся из глаз.

– Томас, глазам не верю! Что у тебя за друзьяки в аду?

Томас огрызнулся:

– Какой друзьяка? Выбирай слова, сэр калика!

– Но вы ж чуть не обнимались!

– Это лишь воинская учтивость. Ты не рассмотрел на нем пояс?

– Нет, – ответил Олег озадаченно, – а при чем пояс? Волшебный?

– Еще бы, – проворчал Томас. – Я всю ночь его шил! Пальцы поколол, водянку натер. А этот медведь хитростью… ну, честно говоря, я сам дурака свалял… Словом, пояс пришлось подарить. А теперь он не хочет оставаться в долгу.

Олег оглянулся:

– Гм… А не ударит в спину?

Томас ужаснулся:

– Сэр калика! Как можно… Как язык поворачивается? Законы рыцарства священны!

– Да?.. Ничего не понимаю.

– Сэр калика, – сказал Томас с жалостью, – пришел новый мир. Все не так, как было при диком язычестве, когда люди ели один другого, спали с тем, кто кого сгребет, того и… Он не может нарушить законы, ибо эти законы теперь внутри нас! Его загрызет изнутри, что он, такой сильный и могущественный, остался в долгу перед простым смертным. Это хуже, чем удар меча между ушей!

– Между рогов, – уточнил Олег.

– Пусть между рогов. Хотя и уши у него, наверное, тоже есть.

– Наверное, – согласился Олег. – Темно.

Когда калика вполголоса выругался, Томас дернулся, затравленно оглянулся, но слева скала, муравей не взберется, справа пропасть, сзади изъеденная щелями гора, а навстречу мчится быстрое легконогое существо, залитое призрачным лунным светом…

Донесся тяжелый грохот, земля начала подрагивать. Со стены сорвался камешек, звонко щелкнул Томаса по голове. Олег все еще оглядывался, искал пути отступления, а Томас вскрикнул:

– Сюда бегут черти!

– Я думал, ангелы, – прорычал Олег свирепо. – Давай в эту щель…

Незнакомец, ослепленный светом, заметил двух затаившихся людей в тот миг, когда почти наткнулся. Томас ахнуть не успел, как по его груди звякнуло железом, он непроизвольно взмахнул рукой, привычка старого бойца, в его ладони оказалась зажата узкая кисть с длинным узким кинжалом. Бледный свет вырвал из тьмы круглое девичье лицо с круто изогнутыми бровями.