Откровение - Никитин Юрий Александрович - Страница 28

– Ты о нем знаешь?

– Кто не знает Амирани? – ответил Олег вопросом на вопрос. – Когда я видел его в последний раз, сил у него хватало, ярости – тоже. Его пса держит на земле преданность хозяину, Амирани не хочет умирать, пока не отомстит богам, ты просто хочешь дождаться… Всех нас что-то держит… какое-то время.

Он впал в задумчивость, почти забыл про невесту неведомого Томасу плененного богами героя, забыл про Томаса, смотрел в землю, брови сдвинулись, губы шевелились. Томас сложил пальцы крестом и про себя прошептал молитву Пречистой Деве. По крайней мере первые три слова, которые знал.

– Спасибо, что помните, – ответила Камари просто.

Она проводила его тоскующим взором, но калика, похоже, уже забыл о ней, и Томас почти возненавидел его за такую безучастность к людским мукам. Стена постепенно отодвигалась, а каменная площадка раздвинулась, превратилась в каменистое плато. Встретили стадо горных козлов, те подпустили совсем близко, мохнатые и могучие, калика погрозил им пальцем, они нехотя отодвинулись.

Томас наконец рискнул спросить:

– Те великаны… они здесь охотятся?

– Вряд ли, – буркнул калика.

– Тогда что?

– Кто-то их послал встретить нас, – сказал калика равнодушно.

Томас сурово улыбнулся:

– Да? Я так и думал. Но этот неизвестный убедился, что и мы чего-то стоим.

– Гм… Думаю, ему просто передали нас остановить. Но не предупредили, что мы, как ты говоришь, что-то стоим.

Томас спросил в спину:

– Значит, попробуют еще?

– Конечно. И в другой раз мы так просто не отделаемся.

Голос его был равнодушный, отстраненный. Томас зябко повел плечами. Ладно, они вдвоем в самом деле чего-то стоят. Уже доказали по дороге из жарких земель Сарацинии, подтвердили в Британии.

Впереди раздался сухой треск, словно переломили дерево. Красная стена вздрогнула, по ней пробежала трещина. Посыпался щебень, а у основания вывалился камешек размером с быка. Калика даже не сбавил шаг, шел, мерно постукивая посохом. Красные волосы трепало ветром.

Томас прибавил шаг. Сердце клонилось в ожидании опасностей. Калика обошел камень, Томас видел, как он пригнулся и шагнул в полумрак. Мелькнули и пропали красные волосы. После паузы послышались удаляющиеся шаги.

– Мог бы и подождать! – вскрикнул Томас. – Я ж не знал…

Он бегом вдвинулся в узкий ход, натыкался на камни, железо звякало. Впереди в полной тьме то начинал светиться камень на верхушке посоха, то пропадал, и Томас в бессильном отчаянии стукался о стены, искал дорогу на ощупь. Губы шептали молитву Пречистой Деве, но когда в рот попал комок такой гадостной пыли, словно это было окаменевшее дерьмо летучей мыши, он прервал молитву такими словами, что почувствовал, как даже спина покраснела, а весь низ съежился.

Наконец спереди послышалось нетерпеливое:

– Ты там не спишь?

– Сэр калика!

– А что там, не могу понять.

– Я ж не вижу в темноте!

– Эх, черт, – сказал калика сокрушенно, – как я мог забыть? Прости, сэр Томас.

На этот раз он пошел всего в двух шагах, заботливо оглядывался, и Томас начал верить, что калика не знал или забыл, что люди не видят в темноте, они не совы и не летучие мыши. И не ведьмаки проклятые!

Он прислушался, почудились далекие удары. Калика двигался с осторожностью, пригибался, поворачивался боком, с трудом протискивался в узких местах.

Далекий стук превратился в тяжелые бухающие удары. Земля под ногами начала вздрагивать. Калика чуть ускорил шаг, исчез, Томас увидел, как впереди открывается огромная мрачная пещера. Спотыкаясь, он почти бегом выскочил, ахнул.

На той стороне слабо освещенной пещеры чернел другой такой же ход, калика шел к нему вдоль стены. А в середине пещеры огромный потный гигант пытался вытащить из земли кол. Под мокрой от пота кожей вздувались толстые мышцы, передвигались, как бобры под шкурой, воздух был пропитан потом, тяжелым смрадом.

У ног гиганта лежал тощий облезлый пес. Увидев чужаков, он угрожающе раскрыл пасть. Плечи Томаса передернулись от жалости и отвращения. Беззубые десны сочились кровью, от зубов не осталось даже пеньков. Передними лапами держал цепь, устало и исступленно лизал ее, и Томас потрясенно увидел, что толстое железо звеньев истончилось, как сосулька на солнце, будто пес лижет их уже не одно столетие. Гигант не оборачивался, весь багровый от чудовищных усилий, и кол хоть и медленно, со скрипом, но выдвигался из земли, твердой, как сама скала.

Калика обернулся:

– Сэр Томас, пойдем. Не могу смотреть…

– Что с ним?

– Не помню, то ли кол сам войдет в землю, то ли этот бугай его сам ненароком вобьет, вон какой неуклюжий, то ли еще чего… Иначе бы давно освободился, а Сизиф вкатил бы свой камень!

Томас сказал дрожащим голосом:

– Похоже, он поссорился с мужиком покрепче себя.

Олег вдвинулся в щель, исчез, только доносились осторожные шаги в темноте. Томас крикнул ему в спину:

– Неужели это тот, кого она ждет?

– Да, – был затихающий ответ.

Томас, повинуясь вдруг вспыхнувшему чувству, обернулся:

– Амирани! Она ждет.

Плечи гиганта застыли. Он все так же держал кол, не давая погрузиться обратно. Томас сказал громче, настойчивее:

– Ее зовут Камари. Она научилась стрелять из лука. Она живет здесь, в горах. Теперь я понимаю, почему все скалы окрест с округлыми краями! Она все время ждет, что ты вытащишь этот проклятый кол, и потому хочет быть рядом, когда выйдешь.

Гигант взревел, мышцы спины вздулись еще страшнее. Пещера наполнилась скрипом и скрежетом. Кол пополз все выше и выше, медленно истончаясь, и Томас уже мог вычислить, какой он длины. Со свода посыпались мелкие камешки. Томас попятился, кол пошел вверх быстрее, пес с изумленно-радостным визгом попятился, и тут выступ закрыл пещеру с прикованным героем. Томас повернулся и бросился догонять калику.

Олег заворчал, когда рыцарь ткнулся ему в спину, спросил недовольно:

– Что там за рев?

– Амирани…

– Я знаю, как его зовут. Чего ревет?

Томас прислушался, губы его раздвинулись в усмешке. Потом сообразил, что калика не видит, пояснил с радостным изумлением: