Правь Амбером! - Бетанкур Джон Грегори - Страница 54

– А теперь оставьте меня, – вздохнув, с неохотой велел я.

– Великий Оберон... – промурлыкала Келионаша, чьими прелестями я наслаждался уже дважды за эту ночь. Кажется, она почувствовала мое одобрение. Ее небольшая нежная грудь легонько скользнула по моей груди, когда Келионаша принялась покрывать поцелуями мою шею, отчего меня опять пробрала дрожь наслаждения. – Мы чем-то не угодили тебе?

– Отнюдь. – Я улыбнулся и провел пальцем по ее подбородку. – Но сейчас меня призывают дела богов. Я должен заняться ими.

– А они не могут подождать? – Ее язык прочертил дорожку по моей груди, скользнул вокруг соска, потом двинулся ниже. Ее руки нежно заскользили по моему телу. Пока я вздрагивал от наслаждения, десяток рук принялись втирать мне в шею, плечи и ноги ароматические масла.

Когда Келионаша развернулась и оседлала меня, я выбросил из головы все мысли об Амбере. Так или иначе, лишний час погоды не сделает.

– Ради тебя, – прошептал я, притягивая ее к себе для поцелуя, – даже боги подождут.

Длинные черные волосы Келионаши водопадом упали на мое лицо.

Несколько часов спустя, полностью опустошенный, я все-таки сумел убедить горящих пылом женщин, что им необходимо удалиться. Это далось мне нелегко. Уходить они не хотели, да я и сам в глубине души страстно желал, чтобы они остались.

В конце концов красавицы, несколько надувшись, встали и потянулись прочь из комнаты, собирая на ходу вуали, ароматические палочки, афродизиаки, благовония и бутылочки с ароматическими маслами. Келионаша задержалась в дверях, не отрывая взгляда прекрасных глаз от моего лица.

– Вернуться ли нам позднее? – спросила она страстным голосом.

Я рассмеялся.

– Даже боги нуждаются в отдыхе. Но, может быть, через час – только тебе одной...

Келионаша улыбнулась и выпорхнула из комнаты.

Оставшись один, я вынул свою колоду Карт, быстро перебрал ее и вытащил Карту Эйбера. Я сосредоточился на изображении и почти сразу же ощутил контакт.

– Оберон! – как-то чересчур бодро воскликнул Эйбер. Он сидел за рабочим столом и рисовал новую Карту. – У тебя утомленный вид. Как там идут дела с армией?

– Я и вправду устал. Но дела идут хорошо. – Я вкратце рассказал ему о достигнутых успехах и о сборе армии в Кейолдаре. – Похоже, я приведу с собой десятки тысяч воинов. А что творится у нас?

– Что-то очень странное, – сказал Эйбер, покачав головой. – Отец вернулся без войск и без Фреды. Мне он ничего не рассказал, сказал только, что у него проблемы. И заперся у себя в мастерской.

– Без Фреды? – Где-то в глубине сознания у меня зазвучал сигнал тревоги. Да, это определенно свидетельствовало о каких-то проблемах. – А где она? Ты связывался с ней?

Эйбер беспомощно пожал плечами.

– Я пытался, но не смог до нее дотянуться. Уж не знаю, то ли она занята, то ли...

Я принялся встревожено расхаживать по комнате.

– А что еще сделал отец? – спросил я. – Не может ли это быть шпион Хаоса? Скажем, оборотень?

Эйбер заколебался:

– Нет... Я совершенно уверен, что это отец.

– Почему?

– Э... ну... по тому, как он меня оскорбляет. Он обозвал меня бездельником и никчемным куском конины. Среди всего прочего.

Я рассмеялся и слегка расслабился. Да, это действительно было похоже на отца. Эйбер же продолжал:

– Но потом он спросил, где ты: такое впечатление, будто он не помнил, что вы вчера уехали вместе. Говорю же – это было как-то странно. У отца был такой вид, словно он сбит с толку, но сам он в этом не признается. Я подумал, что с ним, может, опять нелады, или...

Я задумчиво кивнул и хмыкнул.

– Да, с бродящим вокруг самозванцем нам следует быть настороже. Отец все еще здесь?

– Пятнадцать минут назад я оставил его в мастерской.

– Чем он занимается?

– Чтоб мне пусто было, если я знаю. Мне как-то не хотелось торчать там и нарываться на оскорбления, потому я ушел.

Я нахмурился. Мне в голову пришел еще один вариант.

– Возможно, тебе стоит снова обратиться к доку Хэнду...

Эйбер пожал плечами.

– Если тебе интересно мое мнение, я бы сказал, что отцу не помешало бы еще несколько ударов по голове. Возможно, так в него удалось бы вколотить хоть немного воспитанности.

– Ну хорошо. Присматривай за ним. Я попытаюсь связаться с Фредой. Возможно, она знает, что с ним стряслось.

– Ладно. Насколько нам известно, у него вполне могли снова начаться проблемы с головой, отчего она и отослала его домой.

Я кивнул.

– Слушай, окажи мне услугу – поставь у его мастерской стражу. Приглядывай за ним. И дай мне знать, если он попытается покинуть Амбер.

– Договорились.

Я накрыл Карту Эйбера ладонью, разрывая контакт. Потом я достал Карту Фреды и сосредоточил внимание на ней. Мгновение спустя Фреда отозвалась. Там, где она находилась, было совсем темно; мне пришлось прищуриться, чтобы разглядеть ее усталое лицо.

– Что случилось, Оберон? – Вид у Фреды был полусонный. – Здесь уже за полночь.

– Что стряслось с отцом? – спросил я. – Ты отослала его домой?

– О чем ты? – Фреда заморгала и зевнула. – Никуда я его не отсылала.

– Я только что разговаривал с Эйбером. Он сказал, что отец недавно вернулся в Амбер и ведет себя странно. Он ничего не помнит.

– Не может быть. Подожди минуту.

Фреда встала, зажгла масляную лампу и прямо в ночной рубашке вышла в коридор, неся с собою Карту.

– Мы с ним остановились в комфортабельной гостинице. Отец должен находиться в соседней комнате.

Пока она стучала в дверь, я нетерпеливо ждал. Потом дверь распахнулась, и на пороге возник отец с мечом в руке. Взгляду него был безумный. Он высунулся из дверного проема и оглядел коридор.

– Что случилось? – нетерпеливо спросил он.

– Оберон говорит, что ты только что вернулся в Амбер, – сообщила ему Фреда. – Tы ночью покидал комнату?

– Конечно, нет!

– Сейчас же возвращайтесь в Амбер, – сказал я Фреде, – вдвоем. Попытайтесь отыскать и задержать самозванца. Я вернусь завтра утром, с войском... с очень большим войском.

Фреда коротко кивнула.

– Если мы его поймаем, я дам тебе знать, – сказала она, затем разорвала контакт.

Я убрал ее Карту и снова принялся расхаживать по комнате. Похоже, Утору и его шпионам известно о нас очень много, во всяком случае, достаточно, чтобы одурачить Эйбера. Осыпать его оскорблениями и сконфузить – это был самый верный образ действий.