На Груманте - Никитин Юрий Александрович - Страница 4

Медведь, воплощение ужаса, поднялся на задние лапы, взревел, блеснул клыками в двух шагах от Нины. Она бросила отчаянный взгляд на Александра.

Тот усмехнулся, молниеносно взмахнул мечом. Воздух со свистом прорезала сверкающая сталь – и страшный рев сменился хрипом. Чудовище в белой шкуре рухнуло. Снег быстро пропитывался горячей кровью.

– И это – пропитание, – сказал Александр.

Он потыкал мечом в снег, очищая его от крови. Пятнышко на рукояти заботливо стер рукавом.

– Я возьму с собой только свой меч, – сказал Александр, – и ларец. Вон там он стоит, в самой глубине. Это для Зарины.

При последних словах произошла удивительная метаморфоза. Чеканный голос вдруг стал обычным, стальные глаза глянули мягко, волевое лицо обрело беззащитное выражение.

– Кто эта Зарина? – спросила Нина.

Она все еще не пришла в себя от внезапного нападения зверя, но со стыдом почувствовала уколы ревности.

– Дочь наместника Святоруба, – ответил Александр тихо. – Ради нее я ходил с дружиной на Царьград, воевал в Арапии, странствовал по северным морям. Я ведь простой дружинник. Мог завоевать ее только воинскими подвигами и заморскими товарами. Немало привез из диковинных южных стран. Осталось добыть только редкие меха Севера. Я ведь был даже в варяжской дружине Эгиля! Славный витязь! Мы с ним раз поссорились: кто, мол, сильнее – Тор или Перун? Спасибо другам, помирили. Несказанной силы и храбрости человек, а уж бард – нет равных ему на белом свете! Один против десятка врагов рубится насмерть и тут же стихи складывает. Он и для меня сложил как-то раз вису:

А вот я не мастер лепить слова одно к одному. Мечом, другое дело, владею. А Эгиль и мечом, и словом мог сразить намертво. Да что это вам рассказывать? Вы, духи, и так все знаете. Я выполнил ваш наказ. Верните меня к своим. Я готов.

Он шире расставил ноги, готовясь мгновенно перенестись сквозь пространство и предстать перед изумленными товарищами.

– Пойдем в избушку… – сказала Нина в растерянности. – Там… И прихвати с собой ларец. Этой… Зарине.

Помимо воли имя невесты Александра она произнесла неприязненно.

Геологи несли копья и большой кусок льда с вмороженным медвежьим мясом тысячелетней давности.

– Это занести внутрь? – спросил воин, указывая на ларец.

– Да, – сказала Нина, – и сам войди. Отдыхай.

– Я не устал, – ответил воин твердо, – и хочу к сотоварищам!

Нина растерялась. Что делать дальше? Игорь тоже недоумевал. Его мгновенная реакция и широкие плечи в подобной ситуации помочь не могли.

– Ляг поспи, – нашлась вдруг Нина. – Утро вечера мудренее!

Воин неожиданно согласился.

– Хорошо, – сказал он понимающе. – Я засну. А во сне вы и перенесете меня. Как я не сообразил сразу!

Он лег поверх спального мешка и почти мгновенно заснул. Глубокое ровное дыхание наполнило избушку. Он лежал на спине, раскинув могучие руки. Доверился им настолько, что заснул. Или человеку, выполнившему приказания духов, никакие чары и козни повредить не могут?

Игорь шумно вздохнул. Он положил в аптечку дрожащими руками большой шприц с прозрачной жидкостью.

– Я хотел было сделать укол морфия… Куда там! Ох и спит же!

Нина, как зачарованная, опустилась на колени и смотрела в суровое, мужественное лицо. Эти широко расставленные глаза, крутой лоб, острые скулы – все это видела раньше, но никогда его лицо не принимало такого выражения уверенного в себе воина! Воевал с византийцами, сражался в Персии, выходил на поединки с берсерками… Великий бард и не менее великий викинг Эгиль, сын Скаллагримма, посвятил ему вису как одному из лучших друзей…

Подошел Игорь и присел на корточки. Он тоже внимательно всматривался в лицо вольного купца-воина.

– Готов поверить в переселение душ, – сказал наконец, – в петлю времени, в чертовщину. Даже в то, что мы спятили. Но это не Топляк!

Нина кивнула.

– Я уже знаю, в чем дело, – продолжал Игорь. – Его предки были поморами и посетили этот остров. И вот в минуту смертельной опасности организм мобилизовал все резервы. Жить! Во что бы то ни стало! Наша каракатица спастись не могла. В такой ситуации это под силу только мужественному человеку. И организм высвободил генетическую информацию о предках. Так перестал существовать Топляк и появился Александр, сын Добрыни. Но кто бы мог подумать, что уже в те времена смельчаки побывали на Шпицбергене!

Нина опять кивнула. Она не могла оторвать взгляда от запрокинутой головы гостя.

И тут Игорь опустил ее с небес на землю.

– Хорошо, все необычное мы объяснили. Продуктами и даже свежей медвежатиной обеспечены. Что делать, когда проснется? Придется радировать, пусть пришлют за ним вертолет.

Стрелки часов отсчитывали секунды, минуты, те слагались в часы, приближалось утро, но ничего лучшего придумать не удавалось.

Игорь вытащил рацию и принялся настраивать. Вдруг Нина тихонько окликнула его и указала взглядом на спящего.

Александр сладко чмокнул во сне, зябко подтянул колени, попытался свернуться клубочком. Откуда-то, вероятно, дуло: он обиженно сопел и старался втянуть голову в плечи. Мышцы лица расслабились, оно стало рыхлым и очень знакомым.

– Саша, – позвала Нина, все еще не веря.

Александр засопел сильнее, просыпаясь, разлепил с трудом один глаз, увидел двух насторожившихся геологов. И вдруг опять произошла метаморфоза. Лицо Топляка неуловимо изменилось. Перед ними снова был воин, собранный, мужественный. Сквозь расстегнутый ворот рубашки виднелась мускулистая грудь. Нина зачарованно смотрела в глаза Александра. Она впервые рассмотрела их как следует: чуть удивленные, того пронзительно сине-зеленого цвета, который напоминает морскую волну. Ей показалось, что от него пахнет морем и ветром.

Александр скупо улыбнулся, показав белые и острые, как у волка, зубы и сказал: