Хаос и Амбер - Бетанкур Джон Грегори - Страница 48

Кто-то подал ему кубок с вином, и он передал его мне. Я сделал жадный, большой глоток. Неожиданно около меня оказалась Фреда.

– Нужно вынуть нож, – сказала она.

Я опустил глаза. Нож все еще торчал из моей руки, уйдя в мышцы по самую рукоятку. Крошечные капельки крови бусинками поднимались в воздух вокруг ранки.

– Поскорее бы, – попросил я.

– Не здесь, – покачала головой Фреда и, обернувшись, осмотрелась по сторонам. – Тетя Ланара, – позвала она. – Мне нужно спокойное место для работы.

– Сюда, – отозвалась наша тетка, только-только успевшая до нас добраться. Она принялась с встревоженным видом пробираться через толпу гостей, возглавив нашу маленькую кавалькаду. Люди расступались, давая ей дорогу. Мы продвигались к дальней стене. Ланара открыла дверь, за которой оказалась небольшая гостиная.

– Мы постараемся выйти к гостям как можно скорее, – пообещал Ланаре Эйбер. – Оберон быстро придет в себя.

– Я вам обещал развлечения, – с усмешкой проговорил я.

– Верно. – Она нахмурилась. – Но я терпеть не могу такого поведения. Чтобы больше никаких дуэлей на моих балах!

Я смиренно кивнул.

– Прошу прощения. Мне навязали этот поединок.

Тетка знаком велела нам войти в гостиную, вышла и прикрыла за собой дверь.

– Не переживай, – успокоил меня Эйбер. – Она наслаждалась каждым мгновением вашей схватки. Теперь об этой вечеринке целый месяц будут взахлеб болтать все, кому не лень. И о тебе.

– Что мне и требовалось... – пробормотал я.

– Садись, – распорядилась Фреда.

Я нашел взглядом небольшую пухлую кушетку и опустился на нее. Эйбер с помощью Логруса раздобыл бинты, иглу и нить, а также маленький горшочек – судя по всему, с какой-то целительной мазью.

– Будет больно, – предупредила меня Фреда.

– Бывало и хуже, – ответил я сестре.

– Оберон, – окликнул меня Эйбер. Я понял, что он пытается отвлечь меня, и улыбнулся. – Ты нарочно позволил ему уколоть тебя, да?

– Как правило, я подобным не занимаюсь, но... – Я поежился и вздрогнул от боли, пронзившей мою левую руку по всей ее длине. Кончики пальцев словно иголками закололо.

– Почему? – спросил Эйбер.

– А ты не видел, что случилось?

– Видел, что ты вдруг оказался к нему вплотную и нанес ему удар.

Я ухмыльнулся.

– Нет, там было еще кое-что.

– Он сделал что-то магическое, – сказала Фреда. Эйбер уставился на нее.

– Что?

– Я... я не знаю. Все время, пока они дрались, я смотрела на Оберона через Логрус. Я думала, что сумею таким образом разузнать побольше об Ульянаше.

– Получилось? – поинтересовался я.

– Почти. Он-то еще до начала дуэли прибег к помощи магии. Он был окружен слабым красноватым свечением. А потом, когда ты его прикончил, тебя вдруг окутал ослепительно белый свет. Никогда в жизни такого не видела. Что ты сделал?

– Я тоже изменил внешность.

– Как? – требовательно вопросил Эйбер.

– Пожалуй, об этом я позволю себе умолчать, – ответил я. Если уж никто не заметил, что я сделал, пусть все так и остается. Мало ли – вдруг случится так, что в один прекрасный день придется снова воспользоваться этим удачным трюком.

Накладывая мне на руку мазь, Фреда начала неразборчиво бормотать. Мне почти сразу стало легче. Опустив глаза, чтобы посмотреть, что она сделала, я увидел, что она наложила больше мази на ранивший меня нож, чем мне на кожу. Пузырясь и пенясь, металл у меня на глазах начал растворяться. Кровь потекла из раны беспрепятственно и вынесла из раны несколько кусочков металла. Даже кожаная рукоятка отвалилась, упала и запрыгала по плиточному полу и улеглась возле ботинок Эйбера.

– Вот это здорово, – похвалил я и пожалел о том, что у нас в Илериуме не было такой мази.

– Лучший способ, – объяснила Фреда. – Когда буду зашивать рану, будет больнее. Но у меня есть мазь от боли.

С этими словами она принялась накладывать стежки – быстро, ловко и точно. Эйбер сказал:

– Ульянашу не следовало подстрекать тебя к дуэли. Теперь больше никто не дерется насмерть. К этому... относятся неодобрительно.

– Почему?

– При таких схватках очень легко потерять самообладание.

Я пожал плечами и поморщился.

– Сиди смирно, – велела мне Фреда. Она почти закончила работу.

Я продолжал:

– Я не хотел убивать его, но, если бы я этого не сделал, он бы прикончил меня.

– Что верно, то верно, – кивнул Эйбер и задумался. – Дважды у него была возможность завершить поединок, но он оба раза отказался. Была вторая кровь – и рана была нанесена им, поэтому его честь не пострадала бы. Конечно, он сам виноват. Никто из тех, кто все видел своими глазами, не станет винить тебя.

– Вот и славно.

– Но вот его семейство... Скорее всего, тебе грозит кровная месть. Да и всем нам.

– Готово, – сообщила Фреда, повязав рану бинтом. – И чтобы больше сегодня никаких дуэлей, Оберон. Обещай мне.

Я встал.

– Постараюсь, – сказал я.

– Но, честно говоря, – задумчиво протянул мой брат, – я не думал, что ты сумеешь победить. Если бы не этот твой фокус...

Я вздернул брови.

– Позволь тебе напомнить: я неплохо владею холодным оружием.

– Он был лордом Хаоса. Полнокровным лордом. Ты не знаешь, что это значит.

– Мы теперь не так сильны, как прежде, – заметила Фреда. – Это тебе известно.

Эйбер вздохнул.

– Только не надо опять про это...

Я перевел взгляд с брата на сестру.

– Может быть, кто-нибудь возьмет на себя такой труд и просветит меня? О чем речь?

– На этом балу собралось множество важных особ, – ответила Фреда. – Я и разговаривала, и слушала чужие разговоры. Пожалуй, я знаю, что случилось с отцом.

Я глянул на Эйбера и снова перевел взгляд на Фреду.

– А какое все это имеет отношение к отцу?

Фреда растерялась.

– Во вселенной существуют силы, которые равны Хаосу и Логрусу и противоположны им. Они укрепляются и подрывают наше могущество. Король Утор пытался понять, откуда взялись Тени, и оказалось, что с этим как-то связан отец. Его считают виновным в этом.

– Как это может быть? – требовательно спросил я.

– Точно никто не знает. Но если отец каким-то образом объединился с другой силой, с чем-то, отличным от Логруса, он мог придумать, как этого добиться. Два дня назад, как только он пришел во дворец короля Утора, его схватили. Но он каким-то образом ухитрился исчезнуть из темницы. Этого не могло произойти. Логрус запечатал его в этой темнице, перекрыл для него любой доступ к магии.

Что-то отличное от Логруса... Я вспомнил об Узоре, таившемся внутри меня, и с трудом сглотнул образовавшийся в горле ком.

Все вдруг начало обретать смысл.

ГЛАВА 25

– Если за нападениями на нашу семью стоит король Утор, нам всем надо как можно скорее бежать в Тени! – воскликнул Эйбер. – Лично я сделаю это прямо сейчас, пока нас не схватили!

Фреда оделила его испепеляющим взглядом.

– Насчет отца ничего не доказано, – сказала она сурово. – Его только подозревают. А нас даже не подозревают ни в чем, потому что мы не сделали ничего дурного. Может быть, нас подвергнут допросу, но нам скрывать нечего. А вот если ты обратишься в бегство, тогда решат, что ты в чем-то виновен, и будут действовать соответственно.

– Кто-то еще знает насчет отца, – сказал я, нахмурился, встал и заходил по комнате. – Вот почему все мы стали мишенями для вражеских ударов. Кто-то еще, кроме короля Утора, пытается убить нас за то, что натворил отец.

– Значит, по-твоему, это правда – то, что... – вырвалось у Эйбера.

– Да! Я... я чувствую это. – У меня пересохло во рту. Перед моим мысленным взором предстало изображение Узора. Какую бы сделку отец ни заключил с этой штуковиной, с этой силой, не являвшейся Логрусом, теперь я точно знал, что она связана со мной. Каким-то образом эта сила была связана с Узором внутри меня. Если бы кто-то вызнал о том, что мне известно, и о том, откуда я могу черпать силу, я был бы обречен на смерть. Эйбер тяжело опустился на стул.