Князь Владимир - Никитин Юрий Александрович - Страница 101

Владимир вытер меч, бросил в ножны. Олаф все еще сладко спал, храп был могучий, как северный прибой. Подумав, Владимир осторожно вынул из ножен меч Олафа, вымазал в крови и вложил рукоять в ладонь викинга. Отступил на цыпочках, вернулся к постели и лег. Сердце стучало часто, требовало работы, но усталость не помешала заснуть раньше, чем он продумал планы на завтра.

От сна его пробудил громкий крик. Олаф стоял посреди комнаты и потрясал окровавленным мечом. Глаза викинга были выпучены, как у большой морской рыбы. На полу в луже крови лежал разрубленный до пояса крупный мужчина в темной одежде. На поясе у него был длинный кинжал, на боку висела узкая сабля.

Владимир подпрыгнул:

– Что? Что случилось?

– Ты погляди!..

Владимир широко раскрыл глаза:

– Ну ты и зверь… Хотя б меня разбудил!.. Это кого ж ты убил?..

– Откуда я знаю? – огрызнулся Олаф. Он был бледен, на лбу повисли капли пота, несмотря на холодное утро. – Помню только, что он лежит в луже крови, а у меня в руке окровавленный меч!.. Боги, неужто я не только берсерк, но еще и лунатик?

Владимир осуждающе покачал головой:

– Сколько ты осушил вина? Я ж говорил, только пиво!.. Похоже, что племяш хозяина… Наверняка приносил нам завтрак.

Олаф побледнел еще больше. Капли сорвались с носа, побежали по груди.

– Или не племяш, – засомневался Владимир.

Олаф смотрел с надеждой. Владимир хлопнул себя по лбу, просиял:

– Точно не племяш!.. Я ж его вчера видел. Какой же это племяш, когда у того уши круглые? А у этого торчком, видишь? Это не племяш, это сын хозяина!

Челюсть Олафа отвисла. Владимир покачал головой:

– Ты и в потемках применил свой знаменитый удар!.. Наискось до пояса!.. Об этом долго будут говорить в нашем отряде. Даже после того, как тебя повесят за убийство знатного человека.

Олаф отшвырнул меч, сел на ложе и закрыл лицо ладонями. Владимир покачал головой:

– Ладно. Посиди здесь, а я пойду попробую уладить. Не показывайся только из комнаты.

– Не сдвинусь с места, – клятвенно заверил Олаф.

– И не пей, – предупредил Владимир.

Олаф, как ядовитую змею, ногой отшвырнул пустой кувшин.

Внизу двое из городской стражи разговаривали с хозяином постоялого двора. Увидев Владимира, тот просиял и с готовностью ткнул в его сторону пальцем:

– Вот! Спросите у него самого.

Старший повернулся к Владимиру. Это был немолодой воин, битый жизнью и повидавший ее со всех сторон. На Владимира посмотрел недружелюбно, как всегда смотрят на этериотов простые воины, мол, все им достается самое сладкое: жалованье высокое, а работы никакой! Но неприязни не показал, голос держал ровным:

– Из вашего окна ночью выбросили обезглавленный труп. Отпираться бесполезно, это видели трое граждан, которым здесь доверяют.

Владимир лихорадочно думал, наконец выпалил горячо:

– Что вы, кто станет отпираться? Наоборот, у нас в комнате вы найдете еще один труп!

Стражи насторожились, зашли с двух сторон. Старший смотрел пристально:

– Я обязан вас арестовать в любом случае до выяснения. Но вы можете помочь признанием. За это вас повесят на самом высоком дереве.

– Вот спасибо, – пробормотал Владимир. – А если не признаемся?

– Тогда на низком, – пояснил страж любезно, – чтобы скрести землю ногами долго!

– Признаюсь, – воскликнул Владимир. – Двое грабителей влезли ночью и пытались нас зарезать! Мы едва сумели спасти свою жизнь…

– Лишив жизни их самих, – кивнул страж. – Но здесь что-то не вяжется. На этом постоялом дворе есть богатые торговцы, знатные люди. Этериоты все ж не настолько богаты, чтобы так рисковать. А защищаются они лучше купцов…

Он кивнул одному из стражей. Тот исчез, вскоре вернулся с расстроенным Олафом.

– Все верно, – подтвердил страж. – Там еще один труп и голова того, что выпал из их окна.

Их крепко подхватили под локти. Владимир кивнул Олафу, чтобы не противился. Под взглядами зевак их препроводили в городскую тюрьму. Олаф зябко передергивал плечами. Глядя на его лицо, Владимир подумал, что отважного викинга волнует не столько тюрьма, сколько внезапный провал в памяти.

Их привели прямо к префекту городка. Тот выслушал стража, сказал, пристально глядя на ипаспистов:

– Как вы объясните, что напали именно на вас? Других не тронули! Там были и побогаче. Намного богаче.

Владимир сказал лицемерно:

– Напились, наверное. Здесь жрут вино как свиньи, от вина все беды. Зря здесь не приняли веру Мухаммеда. Вот и перепутали окна.

Олаф съежился, выглядел совсем несчастным. Префект кивнул:

– Перепутали окна? Но рядом богатых купцов не было. Разве что на другой стороне дома!

– Когда человек пьян, – возразил Владимир, он бросил взгляд на жалобного друга, – то с ним и не то еще может случиться! Верно, Олаф?

Олаф вздрогнул, сказал жалким голосом:

– Да-да, всякое…

Префект хлопнул ладонью по столу:

– К сожалению, я должен вас арестовать. До выяснения всех обстоятельств. Возможно, это были в самом деле неопытные грабители. Но здесь могло быть нечто иное… Вплоть до заговора против Божественной особы базилевса!

Олаф сидел, свесив голову едва ли не до коленей. Владимир сказал быстро:

– Вы правы. Все надо выяснить. Я хочу помочь вам узнать как можно быстрее. Вы оставьте здесь моего друга, в залог, а я пойду в город и попытаюсь тоже что-то узнать. Получится у меня или не получится, к вечеру я вернусь.

Префект смотрел пристально, в голосе было недоверие:

– А откуда я знаю, что ты не сбежишь?

Владимир сделал вид, что обиделся:

– И оставлю друга? Не говоря уже о том, что ипасписты так не поступают, но он все равно отсюда вскоре выйдет… и что тогда мне скажет?

Префект подумал, кивнул:

– Последнее меня убеждает больше, чем уверения в благородстве наемных воинов. Я позволю тебе отлучиться до захода солнца. Если не вернешься, то… это будет признанием вины. И тогда я брошу твоего друга в самый жуткий застенок!

Олаф позеленел, пробормотал:

– А может быть, лучше посидишь ты, а я до вечера…

– Разоришь владельцев винных подвалов? – закончил за него Владимир.