Как стать писателем - Никитин Юрий Александрович - Страница 75

Приходится доказывать очень простую истину…

Объясняю терпеливо и доступно: доказывать такую простую истину приходится. Слишком многие полагают, что и в таких областях, как литература, музыка, пение, спорт и пр., – пробиваться нужно, как, например, в очередь на распределение строго ограниченного количества водки.

Причем эти многие как раз мне симпатичны. Я сам из числа тех, кто не умеет пробиваться, потому мне эти люди… понятны. Но для них единственный выход – делать лучше! При советской власти это не играло роли: на редакторских местах сидели чиновники, что печатали себя и приятелей, а сейчас такое издательство прогорит. Оно ВЫНУЖДЕНО печатать то, что люди хотят читать.

Потому снова и снова доказываю, как в свое время доказал в Харькове, как доказываю и сейчас время от времени:-). Да, пробиваться нужно вещам сереньким, их действительно пишется и предлагается к печати больше, чем способен проглотить рынок, но стоит только написать лучше, и такая вещь сразу будет замечена и редакторами, и читателями. А чтобы написать лучше, нужно всего лишь дольше над нею поработать. Здесь пробиваться нужно только через собственную лень, никто посторонний не помешает.

Пишите лучше других, остальное придет само!

Не понимаю…

Ну почему, почему автор не стремится написать лучше, еще лучше вообще создать самый потрясный роман на свете, а с бараньим упрямством пытается пробить в печать слабенькую вещь, которая не принесет славы ни ему, ни его издателю? Наоборот, придется стыдиться серости, ведь читателя не обманешь!

Ведь уже доказано на пальцах, что хорошую вещь пробивать не нужно. Она пробивается сама. И сама уже из года в год собирает тиражи, выходит дополнительными изданиями, т.е. автору не нужно прилагать титанические усилия, чтобы заинтересовать рецензента, редактора и всех-всех, кто хоть чем-то может посодействовать выходу в свет!

Разве такое понять трудно? Так в чем дело?

О «продолжениях»… скажем по врожденной деликатности так

Некоторые авторы «дописывают» произведения классиков, я сам видел в печати книги про дальнейшие приключения Ихтиандра, Наташи Ростовой, Печорина… и др., ну вы таких знаете. Одна дама похвасталась, что ее сын начал писать продолжение одного известного романа, такой талантливый мальчик, такой талантливый!

Этого гениального ребенка надо было просто выпороть и строго объяснить, что продолжать чужие вещи – то же самое, что подрисовывать в картинках дядям и тетям недостающие детали. Или расписывать стены непристойными рисунками.

Существуют литературные студии, где и самых маленьких учат писать. Творить. Самостоятельно. А хвалить за написанное продолжение – это хвалить за воровство или подталкивать к нему. И хотя есть такие, которые доказывают, что брать чужие вещи и помещать в Интернет, не спрашивая авторов и не слушая их протесты, – правильно и законно, это лишь следствие, что юридической базы еще нет, а моральные установки, что чужое брать нехорошо, у них отсутствуют.

Любое продолжение чужой вещи – недопустимо. И неважно, что по этому поводу нерасторопный закон еще ничего не успел сказать: сами понимаем, что это – нехорошо. И потому, несмотря на соблазнительные возможности такого воровства, на самом деле подобных примеров не так уж и много. Ну разве не могли бы другие авторы, подобно некоторым немногим, ринуться в переписывание и дописывание мировых шедевров?

Не спасет даже временная наша юридическая неустроенность. Ну такая же была, когда А.Толстой переписал «Приключение Пиноккио». Тогда население даже не поняло, что это переписанная чужая вещь. На этой книге выросло два-три поколения, лишь теперь стало известно, что и как, и… образ А.Толстого потускнел. Не поддайся он тогда лозунгу «Грабь награбленное!», не тронь чужую вещь, сейчас он был бы чище. А так… запачкан, запачкан мародерством.

Даже в наше время, когда хватать чужое совсем вроде не стыдно – рынок, все же нехорошо. И такое оставляет след.

Берегите честь смолоду.

Один из способов ужатия текста

Есть хороший метод, как убрать все длинноты, лишние фразы, не говоря уже о словах-сорняках. Это посчитать количество слов в тексте, делается это простым кликом по «Статистика» в привычном Word'е, а затем поставить целью ужать текст на десять или пятнадцать процентов. Чтобы меньше было конфликтов с самим собой, с которым всегда можно договориться, надо принять как аксиому, что любой редактор и так от вас потребует ужать, почистить, убрать лишние эпизоды и пр. и пр.

Так вот, когда у вас будет четкая цель, от которой отклоняться нельзя, то сразу же обнаружите, что именно убрать, что почистить, что сократить. Главное же, что все вроде бы останется в неприкосновенности: и сюжет, и характеры, и динамика, но только… сюжет пойдет быстрее, характеры станут ярче, образы обретут рельефность, динамика станет круче.

Конечно-конечно, убирать всегда жалко, кто спорит, сам знаю, но вам ведь надо подействовать на других? А другим подавай текст без сорняков, длиннот, провалов, и чтоб у всех характеры, и диалоги быстрые, четкие, не страдающие косноязычием и обилием слов, которые в разговоре не употребляем.

Редактор – не враг, он лишь посредник между вами и читателем.

О ломках стереотипов

Все настолько привыкли к тому, что «Если в первом акте ружье висит на стене – то в последнем должно выстрелить», что пора уже выстраивать противоположное: «Если ружье на видном месте – то стрелять не должно». Все-таки литература ценна еще и элементами неожиданности, непредсказуемости! Ну что за скука читать произведение, где заранее все известно!

Ведь одна из высших похвал, когда об авторе говорят, что в его произведениях не угадаешь, чем закончится. А высшей, пожалуй, высшей в этом роде такое: «Читая страницу, никогда не знаешь, что произойдет на следующей!» И как тут с обязательно стреляющим ружьем?

Понимая это, еще в «Троих из Леса», когда в первой книге еще в лесу с великим трудом добывают цвет папоротника, я… повел их дальше, так ни разу не использовав этот цветок. Читатели, воспитанные на предсказуемости героев, сразу же завопили, что вот здесь автор лопухнулся, забыл, у него ружжо не выстрелило!

Да, не выстрелило. Потому что все ждали, что выстрелит. Один из видов оружия остался незадействованным. Нас уже приучили, что герой идет в бой, обвешанный оружием, подобно Шварценеггеру в «Коммандо»; сперва стреляет из гранатометов, потом из крупнокалиберных пулеметов, затем из помповых ружей, из «калашей», «узи», а затем уже выхватывает из кобуры, из-за пояса спереди, сбоку и сзади, а также из-за голенища сапога – многочисленные пистолеты и стреляет, стреляет, стреляет… А когда заканчиваются патроны, хватается за добрый десантный нож и тоже, того, чудеса виртуозности. А босса уровня, ессно, рвет на части, как Тузик тряпку, голыми руками.

Но это, знаете ли, слишком уж как в детской сказке: нашел Иванушка три волшебных камешка и все три использовал в нужные моменты. Именно все три, так как у злодея оказалось три жизни. А вот если бы у злодея оказалось жизней четыре, то, как уже понимаем, Иванушка нашел бы четыре камешка. И всеми четырьмя поочередно выстрелил. Лишнего остаться не должно.

Но ведь в реальности сколько покупаем лотерейных билетов, которые не выигрывают, сколько получаем дипломов о высшем образовании, которыми не пользуемся, сколько у нас остается неизрасходованных патронов и снарядов!

Вывод:

«Если ружье висит на стене… стрелять не ­должно!»