Как стать писателем - Никитин Юрий Александрович - Страница 65

Старец Зосима был лет шестидесяти пяти, происходил из помещиков….»

И т.д., этот третий по счету абзац пятой главы вообще чудовищный по длине и прыжкам в сторону, а по современным меркам и требованиям литературы вообще не должен был оказаться в книге. Потому, подумав, я попросту продолжал править только что написанный роман, а те фразы, которые правил, помещаю здесь же чуть ниже.

Нет, сообщаю заранее, я не тягаюсь с Достоевским, но если хотите писать для его современников, вам в самом деле лучше изучать стиль Достоевского, но тогда, чтобы иметь успех, придется и переселиться в тот век. Если же хотите завоевать читателей в нынешнее время, лучше все-таки послушать Никитина. Все-таки козе понятно, что романы, написанные языком Достоевского, читать не станут. Какие бы глубокие мысли там ни таились.

И еще одно очень важное слово. Всегда найдется идиот (это я вежливо, на самом деле их тьмы и тьмы), который вот щас заявит: что у Никитина за примитивные примеры, это же школа, это же элементарно, неужели этот выживший из ума маразматик ничего сложнее не может сказать, на такие примитивные азбучные примеры смотреть стыдно и пр., пр., пр.

Так вот, зайдите в любой книжный магазин, возьмите любую книгу любого среднего автора, откройте и прочтите хоть абзац. Вы увидите тьму сорняков, лишних слов, неверных оборотов, раздутый текст и так далее, так далее. Более того, возьмите книгу топового автора, проделайте то же самое: у него таких ошибок меньше, но и там есть, есть, есть!

А уже после этого решайте, стоит ли принимать во внимание «примитивные способы» улучшения литературного текста! Пройдите сперва школу, а про университеты поговорим позже. Если, конечно, сумеете усвоить школу, умник.

Увы, практически нет в России писателей, которые пишут… грамотно.

Еще об особенностях работы на компьютере

Можно править до бесконечности, не видя количества предыдущих исправлений. Это очень важно! Поясню для тех, кто не застал работу на пишущей машинке или подзабыл особенности.

Первое, это вы вставляете в пишущую машинку чистый лист бумаги, который в процессе топтания клавы усеиваете значками. В этом он похож на лист принтера, разве что качество печати на пишмашинке намного хуже, но дело не в этом. Главное, что текст появляется сразу на бумаге, а не на экране. Но вот вы начинаете править. Здесь слово заменили, там другое вычеркнули, эти пару слов переставили в другое место… В ровных красивых строчках на странице появляются зачеркнутые слова, а на полях условные значки, обращающие внимание на это зачеркнутое, исправленное или передвинутое.

Наконец видите, что на чистом листке исправлено… много. Это много каждый определяет для себя сам, но я знаю по опыту своему и множества писателей, с которыми общался в те времена, что здесь срабатывал некий рычаг в психике. Ага, мол, сделано достаточно, я хорошо поработал над текстом, вот сколько исправлений, в глазах рябит, видно результат моего труда… Теперь можно на перепечатку машинистке (хотя большинство писателей перепечатывали по бедности сами), затем в папку с завязочками, после чего надо везти в издательство.

Правда, как во всяком деле, есть исключение: крохотный процент от числа писателей, они, получив вот такой чистый экземпляр, снова замечали ошибки и снова начинали править, править, править, после чего, понятно, такой экземпляр в издательство уже не повезешь, только снова машинистке, снова платить или ухлопать несколько недель на перепечатку… Так что абсолютное большинство от этого шага воздерживалось. Да, они тоже замечали возможности улучшить текст, но здесь срабатывал уже не литературный, а чисто житейский принцип: править можно долго, снова и снова, но перепечатка стоит дорого, занимает время и деньги, а роман или рассказ сдавать давно пора, жратеньки нечего…

Добавлю, что по нормам сдаваемая рукопись должна быть вычитана и вычищена самим автором. Т.е. на стра­ницу текста не больше пяти опечаток, не больше одного исправления. В книжных магазинах продавались всякого рода забеливатели с миниатюрными кисточками, корректирующая бумага, но это уже в последние годы существования пишмашинок, а раньше приходилось соскабливать напечатанную по ошибке буковку бритвенным лезвием, а потом подолгу двигать лист в каретке, пытаясь попасть металлической литерой в то же самое место!

К чему это отступление в прошлое? Потому что у вас автоматически огромное преимущество над всеми писателями предыдущих времен. Вы поставлены в условия, когда на плечи не давит даже психологический груз: мол, ого, я наисправлял достаточно, можно сдавать в издательство. Вы исправляете на странице или по всему роману текст столько, сколько видите огрехи. И всякий раз текст как будто только что напечатан. Но все лучше и лучше.

Вы автоматом попадаете в лигу требовательных к слову авторов, что исправляли, добиваясь совершенства. Вы никогда не станете автором, который, глядя на исправления, скажет: ого, хватит, пора сдавать в печать, у меня вся страница в исправлениях (признаюсь, я так работал лет двадцать-тридцать. Да и другие – тоже).

В вашем случае сбылась многовековая мечта всех писателей: избавиться от чернового труда! Ну, пусть не полностью, но девяносто процентов черновой работы берет на себя компьютер. Что может быть слаже?

Особенности работы на компьютере (продолжение)

Так что у вас огромное преимущество перед авторами прошлого поколения, что из-за каждого исправления на странице вынуждены были перепечатывать всю страницу! Многие, отпечатав на машинке, а еще раньше написав рукой, – я это время застал! – отправляли в печать в таком виде, хотя тот же требовательнейший к слову Бунин мог заметить в последнюю минуту в своем тексте «он кивнул головой», но как только представил себе этот ужас переписывать заново текст, он мог махнуть рукой: ладно, пусть идет в таком виде.

Вы, конечно же, такого не допустите:-)). Вы будете править, вычеркивать, писать другими словами, не обращая внимания на то, какой ужасной выглядела бы страница, если бы вы писали на листе бумаги! Вы будете править до тех пор, пока не увидите, что текст совершенен, исправлять больше нечего.

Правда, Word позволяет видеть также и все исправления, причем расцветить их различными цветами, но эта функция для графоманов. Настоящий писатель не должен обращать внимание на то, сколько пота пролил, это не мерило творчества, мерило – умело вылепленная, чистая и без огрехов вещь.

Далее. Нормальный автор, начиная крупную вещь на тему, в которой он даже силен – скажем, в истории или фантастике, – обычно обкладывается энциклопедиями, словарями, атласами. Желательно с хорошими цветными иллюстрациями, с подробнейшим не только описанием одежды или оружия тех времен, но и – верх желания! – фотографиями, чтоб уж комар носа не подточил.

Комп позволил творческой личности еще больше освободиться от черновой работы, чем пишущая машинка. У меня на харде несколько гигабайтов забито только картинками художников самого Валеджи и всего его направления, а также отдельно множество директорий вроде «Животный мир», «Растительный мир», «Архитектура», «Мосты», «Люди», «Небесные тела» и множество-множество других, где великолепные слайды, высококачественные фотографии, мини-сценки из фильмов.

Плюс ко всему тут же в готовности всевозможные энциклопедии, гораздо более емкие, чем все выпущенные на бумаге, видеоролики, показывающие, к примеру, как бежит крокодил, как именно паук ест муху, а рыцарь пытается вытащить из-за спины двуручный меч:-).

Все это можно держать в окошке, одновременно набивая текст, а глаза время от времени поглядывают на картинку или на россыпь цифр, объясняющую зависимость скорости ветра на рассеивание пуль из «калаша».

Да, именно девяносто процентов черной работы, если не больше, делает компьютер. Вы уже не землекоп с лопатой, вы в чистом костюме за рычагами сверхсовременной землеройной машины. Да, все еще роете землю лично, а не лежа на диване через спутник, но… вспомните, как творили Толстой, Достоевский, Чехов, Булгаков, Астафьев…