Как стать писателем - Никитин Юрий Александрович - Страница 56

В литературе, как нигде, верно правило: если же кто сказал слова добрые и правдивые, но его не услышали – значит, он и не сказал их. Так, кажется, сказал Шукшин, тем самым обращая внимание на то, как сказаны слова «добрые и правдивые». И как вообще надо говорить слова, ведь они у нас вообще все «добрые и правдивые» по принципу: кто победил, тот и добрый.

Для того чтобы даже показать ярче и по-новому «борьбу Добра и Зла» (что, уже и вам смешно?), лучше всего найти новые, незатертые темы.

Любой материал сдается! И любые нехоженые дороги.

Совсем коротко…

Паскаль заявил однажды: только кончая задуманное сочинение, мы уясняем себе, с чего нам следовало его начать. Что ж, для автора-профессионала это только повод вернуться и переписать задуманное, на то он и профи, а для новичка это толчок к малодушию и трусливенькому желанию все же поскорее отнести рукопись в издательство, а там как-то пробить, просунуть, протолкнуть…

Что могу сказать? Только: лучше журавль завтра, чем синица сегодня.

Что такое «снижение образа»? Зачем оно?

От предыдущей темы до следующей: о снижении образа – рукой подать. Да, именно так: снижение образа! Безукоризненный человек, признаемся честно, не только неинтересен, но и чуточку противен. Даже подсознательно враждебен. Все-таки мы сами не идеальные, потому все идеальное нам как укор. Другое дело – вывалянный в грязи герой!

Одно удовольствие смотреть на великого господина N или товарища Н, чтобы господин Бивис не чувствовал себя обойденным, который идет пьяный в стельку, орет похабные песни! Это нам как бальзам по сердцу: а мы не такие, мы лучше!

В литературе это давно подмечено. Профессионал, преодолевая естественное желание сделать героя идеальным красавцем, дает ему какие-то отрицательные черточки. Понятно, ме-е-е-елкие, но все же приятно, приятно.

В 60-х появился даже термин «небритый герой». Снова зазвучала «Бригантина», на экранах и страницах замелькали благородные пираты, авантюристы, а гимном стало: «слова их порою грубы, но лучшие в мире книги они в рюкзаках хранят».

Итак, снижение как литературный прием. Призванный обеспечить более тесный контакт с читающим, обеспечить сопереживание. Вроде бы арифметика… даже детский сад. Но за быстрым успехом, в погоне за популярностью у простого, даже очень-очень простого читателя… чтобы не назвать его настоящим именем, мы сами снижаем и уровень всей цивилизации. Ведь парадокс в том, что технический уровень все еще растет, а моральный стержень сгнил, вот-вот рухнет. И тогда коллапс будет… гм… немалым.

Потому пора бы перестать идти на поводу самого тупенького братка и выдавать шадевры о герое, который встал вот на путь Зла, такой вон крутой и мочит всяких рыцарей, насилует девственниц, выпускает на волю волков и драконов, поджигает поля, мочится на улице, убегает с уроков, разрисовывает стены матерными словами…

Не перегибайте с этим самым снижением образа! Это может вызвать только кратковременный интерес, потом от вас начнут отворачиваться. Весьма брезгливо.

Что с нашей психикой? Почему такой странный вывих?

Помните, однажды жена парфюмера при появлении мужа спрятала дружка в шкаф. Всю ночь просидел бедняга, окутанный запахами изысканнейших духов… А когда муж утром отбыл на работу, жена отперла шкаф… несчастный слабым голосом попросил: скорее, скорее дай понюхать дерьма!..

У нас литература все семьдесят лет сидела в запертом шкафу, но вот советская власть ушла, а она, переевшая сладкого, перенюхавшая шанели, жадно и самозабвенно ринулась с головой в запретное ранее дерьмо! И чего только не выплеснулось на страницы, на экран, на полотно… Бр-р-р… И все это жадно поглощалось теми, кто доселе сидел на сладком. Жадно и много.

И хотя сейчас всю нашу дурь и все наши промахи принято валить на советскую власть, это так удобно, когда не мы виноваты, а тот, кто даже не в состоянии оправдаться, но, если честно, не советская власть виновата.

Ну не можем сидеть только на сладком! При виде хрустальных дворцов Чернышевского так и хочется «а-ля Достоевский» швырять в их сверкающие стены из грязных подвалов булыжники. И чисто русский характер ни при чем. Это везде. Вот включил телевизор, а там снова показ «Трех мушкетеров», выключил, но успел ощутить симпатию к главному герою, хотя умом понимаю, что вообще-то это бездельник и дурак. Половозрелый дурак с умом десятилетнего мальчишки. Но – сочувствую. Свой. Ну, главному всегда сочувствуешь, так как обычно ассоциируешь себя и свои интересы с ним. Вообще сочувствуешь первому, кто появляется, потому главного надо выводить на сцену всегда раньше его противников. Но здесь не только это…

А вспомните дурацкую сцену, где он вытаскивает шпагу супротив Атоса, Портоса, Арамиса. И если бы не полиция, то эти не признающие законности и порядка люди перебили бы друг друга. Или если бы полиция появилась чуть позже. Ну а так эти люди… у бандитов свой кодекс чести и свои, понятно, интересы – сразу же объединились и дали отпор полиции, убив семерых, если не ошибаюсь. Семерых честных и законопослушных граждан, которые всего лишь выполняли свой долг, охраняли город мирных граждан и их детишек с невинными слезинками. А наш молодой бандит сумел даже серьезно ранить самого крутого ­Уокера!

Трое мушкетеров – братки, бандиты, которые оказали сопротивление полиции и даже не были за это повешены. Все верно. Соглашаясь с этой непривычной, но глубоко верной трактовкой, я должен буду по инерции согласиться и с выводами… Интересно, что дальше.

Ну и где ваши симпатии? На чьей стороне? Увы, наверняка на стороне бандитов. У нас настолько глубоко заложен инстинкт неприятия порядка, законности, дисциплины, учебы, что Робин Гуда всегда считали лучше его противника, шерифа. Пугачев ходил в народных героях, а сейчас, когда пришла свобода от всего, когда на экраны и прилавки книжных магазинов наконец-то выплеснулась вся та грязь из наших душ, которой раньше стеснялись, когда жизнь проституток, мафиози, наемных киллеров стали изображать намного красивее, романтичнее и престижнее, чем жизнь ученых, изобретателей, просто честных и добропорядочных людей, то… мы оказались к этому готовы!

Более того, мы это жадно ждали и, стыдно сказать, желали!.. А какой отклик находит примитивный детский лозунг мушкетеров: «Один за всех – все за одного!» Омерта, так сказать. Не важно, прав этот один из наших или нет, он свой. Дети еще не разбираются в высоких истинах, для них важнее: «Наших бьют!» А что наши не совсем правы, это плевать. Ну, самый типовой признак любой бандитской группировки.

Что же заложено в нашей психике? Вроде бы понятно, что даже эти вот книги и типографии, в которых печатаются наши труды, созданы благодаря ненавистному порядку, дисциплине, учебе, то есть гвардейцам кардинала! Вопреки тянущим назад в анархию и беспредел мушкетерам… однако же сочувствуем этим лихим браткам… правильно я назвал этих бандитов?

Да хоть гангстеры, мораль и законы чести у них одни и те же. И только для своих, в то время как у гвардейцев кардинала – для отечества.

И все же, все же в счет идет, сколько хлеба вырастили, а не сколько съели! Сколько построили, а не разрушили. Сколько супа сварили, а не число тарелок, в которые плюнули. Пик антигероев уже прошел. Человек – то существо, которое, увы, без глотка дерьма жить не может, но ему также надо и глоток чистого воздуха, доброе слово, руку друга.

Кто-то успел сорвать куш на воспевании дерьма, но теперь ситуация обратная: мы все в шкафу с дерьмом. По уши, и некому сказать: не гони волну.