Как стать писателем - Никитин Юрий Александрович - Страница 51

И все-таки, как попасть в печать в первый раз?

Вопрос все-таки для всех животрепещущий, ведь в каждое издательство ежедневно приходят тысячи романов!

Ну, не тысячи, десятки – да, приходят. Однако рецензент с первых же строк в состоянии определить примерный уровень читаемого. Если безнадежен – бросает читать, отказ. Если близок к публикуемости – читает дальше. А потом либо отказ, либо рекомендация к публикации. Но вы ведь уверены, что ваша вещь – шедевр? Хорошо, берем этот вариант. Рецензент видит, что рукопись – шедевр. Тут же докладывает зав. редакцией. Тот смотрит – действительно шедевр. Докладывает главному редактору. Тот не верит, ибо шедевры – редкость, сам читает. Хватается за голову, бежит к директору. Быстро прикидывают, сколько по максимуму могут вам заплатить и… нет-нет, вас не приглашают в издательство!

Вам посылают письмо по емэйлу или с курьером с галантнейшим предложением назвать место и время, чтобы встретиться и обсудить условия сотрудничества. Будьте уверены, что явятся, оставив все свои дела, самые высокие чины издательства. Явятся и будут вам предлагать самые высокие ставки, самые высокие гонорары, самые выгодные условия сотрудничества… Взамен будут просить только одного: чтобы вы хотя бы в течение трех-пяти лет отдавали все рукописи только им.

Если не согласитесь, они и это проглотят, ибо это мир рынка: кто предложит больше, того вы и вправе выбрать. Просто будут вам предлагать по максимуму. И забудьте нелепые рассказы, что издательство обманывает своих авторов! Конечно, там коммерсанты, в убыток работать не будут, но ни за что не захотят потерять талантливого автора! Это не только прибыль, но также имидж издательства. Каждое гордится звездами, которых удалось переманить…

Абсолютная истина: ни один талантливый автор не бывает потерян! Ни одна яркая рукопись не отвергается… навсегда (это я о «Ярости»:-)).

Рейтинги, рейтинги, списки бестселлеров, топ-листы…

В последние годы они множатся, как мухи на дохлой корове. Но в самом ли деле это мнение общества?

Конечно, приятно, особенно начинающему, видеть, как напротив его фамилии появляются цифры. Как фамилия поднимается в списке вверх… Даже если он сам туда заходит и голосует за себя, что в Интернете обычное дело… Увы! Если вы собираетесь быть в самом деле писателем, пусть даже, как говорят высоколобые презрительно, пишущим на потребу быдлу, все равно вы не должны идти у этого быдла… или высоколобых, не важно, – на поводу. Пусть даже эти рейтинги в самом деле составляются на основе опросов читателей. А читатели, увы, не всегда, не всегда… И не шибко, тоже, что еще увее. К тому же их легко повернуть в любую сторону, как муравьев пахучим запахом, а они… как муравьи, так и читатели – будут считать, что по-прежнему идут прямой дорогой к коммунизму.

Видно же, что абсолютное большинство просто заходит на сайт, читает новости и уходит. Голосует один из пятисот, это данные статистики. А этот пятисотый – особая личность. На него ориентироваться… К примеру, есть многочисленная группа знатоков, как они себя считают в ФИДО, где эти любители фэнтези ведут бесконечные дискуссии о форме ушей эльфов Толкина и отличиях этих ушей от ушей эльфов Васьки Собакина, пишущего под красивой заграничной фамилией Роланда… э-э-э… нет, не Роланда, а Гарольда… или не Гарольда, но это не важно. Главное, чтобы не пахло этим поганым русским духом.

Эти любители фэнтези любое литературное произведение оценивают не по степени его воздействия, как надо оценивать любое произведение искусства, будь это музыка, литература, архитектура или скульптура, а по точности изображения «хорошо сбалансированного меча», мать его, как же насточертел, или тех же ушей эльфов, троллей или фей.

То есть в их тусовке оживает старое доброе совковое время, когда от писателя требовали не столько писательские качества, как умение проникнуться производственным процессом рабочего-сталевара, когда ценилось количество часов, проведенных писателем на целине, БАМе, великих стройках коммунизма, в архивах, исторических музеях…

Фидошники предают анафеме роман, над которым рыдали, потому что у героя меч с двумя выступами на рукояти, а, по историческим данным, в это время ковали мечи с тремя выступами!!! Все, он дурак. Ничтожество, его читать не стоит, его книги стоит предать осмеянию, а из рейтингов убрать вовсе. Вот такие старички в юных телах, вот такой выверт советской эпохи с ее дикими требованиями. Эксперт – это существо, которое перестало мыслить, ибо оно знает!

Я остановился на них, по-своему милых и хороших ребятах, действительно знающих фэнтези, как никто другой, но оценивающих как-то странно, потому что если ориентироваться на их рейтинги, то наверняка сразу задушить в себе писателя. А какой-то начинающий начнет ориентироваться, потому что глас масс – глас божий, к тому же они в самом деле читают все, знают все, фантастику любят самоотверженно… Но если вы писатели, то создаете литературные произведения. А это значит, действуете на воображение. То есть имажинисты. Писатели-имажинисты. А те, которые… гм, знатоки, остались верны соцреализму. Ну и хрен с ними!.. Уйдут, как ушла советская власть.

Ваша задача – тревожить сердца. Чтобы человек ударился в слезы: как я мог жить свиньей? Вот с сегодняшнего дня стану совсем хорошим, праведным, начну старушек переводить через улицу! Даже если очень упираются. А точным описанием закалки меча, седла, географически верным описанием излучины реки – нет, сердца не встревожите. Справочник все равно круче!

Ваша задача: волновать сердца, исторгать слезы, делать людей лучше и чище. Взволнуете ли техническим справочником?

Что можно в произведении, а чего нельзя

Все сказанное применимо к любой художественной литературе. Если кто сгорает от нетерпения услышать именно о фантастике, единственном литжанре, заслуживающем внимания, то начнем, только очень коротко, в одном абзаце, опять же с базы. Годика в три-пять человечек начинает рисовать, в четырнадцать – сочинять стихи, в два­дцать – писать рассказики, в двадцать пять – тридцать – фантастику. Конечно, плюс-минус небольшое количество лет.

Замечено, что у творческого человека сперва начинает работать воображение, потом – сердце (ах, стихи!), потом мозги, а для перехода в стаз фантаста требуются уже очень хорошие мозги, способные не только думать, но и создавать миры, генерировать философские идеи. Конечно, не все дорастают до высшего стаза, большинство остается в простой прозе, еще больше – всего лишь в поэтах или художниках, но мы-то высшая раса, верно?

Тут, полагаю, никто не станет спорить, это же ясно, только мы, пишущие фантастику, – арийцы, все остальные – низшая раса, вне зависимости от национальности, расы, партийности, сексуальной ориентации и принадлежности к эльфам, гномам или паладинам.

Редакторов, которые говорили бы, что можно, что нельзя, – уже нет. Но полная свобода от всех правил тоже чревата. Новичок, ошалев от свободы, пихает в свой роман, а то и в крохотный рассказик пришельцев из космоса, динозавров, мутантов, хренонавтов, сумасшедшего профессора и умных роботов… и вообще все, о чем успел услышать хотя бы краем уха. Получается редкая дрянь, вкусив которой даже читатель не всегда поймет, что же не нравится. Ведь вроде бы круто, а из бластеров палят даже динозавры и тараканы!..

Уэллс вошел в классику еще потому, что в каждой вещи было одно-единственное фантастическое допущение. «Человек-невидимка» – приключение ставшего невидимым в привычном реальном английском городке. «Война миров» – марсиане высаживаются в Англии… и все. Больше фантастичных допущений нет. Дальше страшная реальность. И так в каждом романе, рассказе, повести.

Нет такого, чтобы в одной вещи, пусть преогромной, встретились динозавры и пришельцы из космоса, звездолетчики и франкенштейны. Зато одно-единственное допущение позволяет обыграть его со всех сторон, показать свой класс. Яркое цыганское платье не бывает стильным. Уже потому, что слишком яркое, пестрое…