Изгой - Никитин Юрий Александрович - Страница 36

Скиф смущенно высвободился, но она все же успела поцеловать его в губы. Олег налил вина в золотой кубок, встал и поклонился Ляне:

– Спасибо! Никогда еще я не был так счастлив. Скиф взглянул удивленно, затем по губам расползлась довольная улыбка. Ляна смущенно кивнула, но взгляд не опустила. Олег принялся за сыр, но Ляну продолжал рассматривать неотрывно. Ему нравилось, что ее большие чистые глаза смотрят на мир прямо и без страха, без заискивания перед его громадностью или его мощью. В ее взгляде ясно видна уверенность любящего ребенка, что его любят, не обидят, спасут, погладят и почешут.

Но когда она смотрела на Скифа, преображалось не только лицо, но и взгляд становился восторженным, нежным и просветленным, словно видела не грязного голодного бродягу, да еще ослепленного и движимого примитивнейшей местью родной матери, а светлого и одухотворенного бога.

Тревожная мысль мелькнула хвостиком и спряталась, но ничто Олега не отвлекало, он успел цапнуть ее за хвост, вытащил, рассмотрел, но ничего не понял. Мысль была проста, но неясна: не хотел бы, сказало у него глубоко в сознании, чтобы меня полюбили вот так же сильно и слепо... Я не такой замечательный...

Он брезгливо выпустил скользкий хвостик, пугливенькая мысль поспешно зарылась под более объемные, красивые, глубокие и философские.

Потом он ушел седлать коней, те даже будто потолстели за ночь, а Скиф еще долго прощался с Ляной. Пришел смущенный, щеки горят, губы распухли, глаза бегают по сторонам.

Прайдер сменил одежду, и хотя на странников в их ветхой запыленной и давно потерявшей всякий цвет одежде мало кто обращает внимание, все же бывшие оранжевые тряпки сменил на бывшие синие, заставил переодеться и Сына Молнии.

Город еще спал или только начинал просыпаться. За всю дорогу они встретили двух ночных стражей, угрюмых и сонных. Потом плотно посаженные один к другому дома остались позади, дорожка перешла в тропку, вот уже тот игрушечный домик. Внезапно Прайдер выругался, сказал быстро:

– Стой!.. Туда нельзя... Будем торговаться за этот мешок .

Крохотная калитка, что Сыну Молнии казалась совсем детской, распахнулась, оттуда даже не вышли, а выехали на конях те двое незнакомцев. Впереди покачивался в седле человек с красными волосами, за ним ехал черноволосый юноша.

За калиткой оба повернулись, там уже стоит та хрупкая девушка, оба всадника разом вскинули руки, прощаясь. Девушка помахала обеими руками, что-то вскрикнула. Донесся ее тонкий голосок, словно крик мелкой пташки. Всадники разом повернули коней, понеслись прочь.

Прайдер как раз вырывал мешок из рук Сына Молнии, кричал, что за такую цену он скорее выбросит этот мешок, бросит его на подстилку свиньям, посмотри, какой новый, а Сын Молнии не соглашался вообще платить, предлагал меняться... Оба ощутили на себе холодный и тяжелый взгляд всадника с красными волосами, второй же промчался, не удостоив их взглядом. Оба скрылись за поворотом, потерялись в лабиринте домов, а стук копыт отдалился и затих. Сын Молнии умолк, Прайдер долго прислушивался, бросил с досадой:

– Эх, просчитался!.. Как не подумал, что такие долго не задерживаются.

– Теряешь хватку, – сказал Сын Молнии злорадно.

– Теряю, – согласился Прайдер. – Пора с этим заканчивать... Эту доставим, и я сразу бросаю всякую службу.

– Будешь огородником?

– Почему нет? Другие как-то живут?

– То другие, а то ты... Повадился кувшин по воду ходить... Ну, пойдем?

– Пусть отъедут подальше, – ответил Прайдер. – Я не хочу, чтобы ее крик услышали.

– У меня не крикнет, – сказал Сын Молнии.

– Да, конечно, но я не хочу никаких случайностей. Вдруг кто из соседей услышит или увидит, а это станет известно тем двоим. Все горожане меня не так тревожат, как эти двое!.. Они нас и под землей найдут.

– У нас всегда все получалось, – напомнил Сын Молнии.

– Сам же сказал про кувшин, что повадился по воду ходить... Все равно будь начеку. Когда пойдем, помни, ее ни пальцем, понял? Привезти в целости и сохранности. Хозяйка особо предупредила, чтобы она оставалась девственной, как и была. Для их жертвы очень важной именно девственницу... Эх, зря я вызвал целый отряд!

– Ладно, встретим их в корчме уже с добычей.

– Тебе бы только в корчму!

– А что? Прекрасное место... А отряд может пригодиться. Вдруг кто узнает и попытается отбить?

В голосе Сына Молнии звучало беспокойство. Прайдер ухмыльнулся:

– Откуда узнают? Вынесем в мешке. В мешке и провезем через весь город. А дальше мир широк, дорог и тропок много...

Через город проскакали рысью, здесь только одни ворота, но сам город невелик, выехали на простор, кони долго неслись галопом, а когда перешли на шаг, Олег вздохнул:

– Никогда не верил, что такое возможно...

–Что?

– Что есть такие женщины.

Скиф дернулся, на всякий случай переспросил:

– Ты о... Ляне?

– О ком еще, чурбан!

Скиф самодовольно заулыбался, спина выпрямилась, он сказал голосом хозяина:

– Да, она очень красивая. Трудно найти равную... Олег пренебрежительно отмахнулся:

– Что красота!.. Сегодня есть – завтра нет. Да и в каждом племени свои законы красивости. В одних – чем толще, тем красивше, в других ценятся худые, как палки. Знавал народы, где на женщин с золотыми волосами смотрят как на уродов... там у всех волосы как тебя, только и глаза тоже темные... знавал... да что там! Многое знавал, но твоя Ляна – чудная и удивительная.

Скиф расплылся в улыбке.

– Да-да, – сказал он заинтересованно. – Ага, да, конечно... А чем еще, кроме красоты?

– Простак, – ответил Олег. – До чего же ты прост, дружище... Все тебе надо чтобы было больше или выше, чем у соседа! Но есть простые житейские явления, которые понятны даже мудрецу, блуждающему среди звезд. К примеру, в отличие от нас, женщины вовсе не стремятся к величию. Твоя Ляна просто живет. Спокойно и счастливо! У нас же не только войны, сражения, постоянные поединки... но даже более сложное и непонятное для тебя: вера, смирение, даже аскетизм и дервишество должны доказывать наше мужское величие!

Скиф озадаченно нахмурился. Конь прядал ушами, словно их обжигало горячее дыхание молодого воина. Наконец Скиф спросил подозрительно: