Ингвар и Ольха - Никитин Юрий Александрович - Страница 24

Когда подкатили к столу бочонок с брагой, Ингвар с облегчением поднялся:

– Благодарствую. Но я в походе.

– Князь не велит? – хмыкнул войт.

– Перун, – развел руками Ингвар с сокрушенным видом. – Да и не выберусь из болота пьяным.

Войт самодовольно улыбался. Ингвар вышел из помещения, изображая осоловелого от еды гостя, затем свернул не вправо, а влево, побрел под стеной по шаткому помосту. На встревоженные возгласы позади не обращал внимания.

Наконец войт догнал, ухватил за плечо:

– Не сюда!

– Да? – удивился Ингвар, он шумно потянул ноздрями. – То-то вроде бы я здесь не бывал.

Войт усмехнулся презрительно, а Ингвар снова шумно втянул воздух, обернулся, внезапно вломился в низенькую дверцу. Войт с криком бросился следом.

В полумраке Ингвар увидел в каморке застывшую под стеной женскую фигуру. Женщина вздрогнула от треска сорванной с петель двери, выпрямилась. Ингвар быстро шагнул к ней, крепко ухватил за руку. Ольха попыталась выдернуть, но он с такой силой сжал ее кисть, что слышал, как хрустнули косточки.

Войт закричал:

– Что… Почему?..

– Вот моя беглянка, – заявил Ингвар. – Это моя женщина. Я беру ее обратно.

Войт отступил, дверной проем закрыли низкорослые мужики, но остроги в их руках были острые и с нехорошими зубьями. По знаку войта местная стража вдвинулась в комнату, острия почти касались груди воеводы.

– Берешь? – переспросил войт.

– Беру, – ответил Ингвар с торжеством. – Даже несмотря на эти копья. Меня зовут Ингвар, я воевода великого князя Олега. И стою я намного дороже этой женщины. Подумай, стоит ли из-за нее драться с великим князем?

В напряжении ждал ответа. Войт стар, из-за женщины не станет ссориться даже с тем, кого не страшится. Однако войт, к его изумлению и страху, лишь пожал плечами:

– Из-за женщины стоит драться даже с богами.

– Но не за такую, – сказал Ингвар.

Войт оглядел Ольху с головы до ног, раздел взглядом, неторопливо одел и покачал головой:

– Тогда за какую?

Ольха пыталась вывернуться. Ингвару пришлось напрячься, чтобы удержать при себе.

– Не знаю, – огрызнулся он. – Твое последнее слово?

Войт отступил к стене, давая место воинам с острогами. Голос его был будничным:

– Убейте дурака.

Ингвар похолодел, мысли метались, как вспугнутые мухи в выдолбленной тыкве. Никогда раньше не думал с такой скоростью, не искал так отчаянно выхода. И когда острия качнулись в его сторону, вскрикнул:

– Погодите! Не хотите отдать так, по законному праву мужчины, то я… куплю ее!

Две остроги все же остановились, только упершись остриями в грудь. Он чувствовал, как лопнула кожа, кольнуло, потекли теплые струйки крови. Войт покачал головой. В глазах было сомнение:

– И что можешь предложить такое, что все равно не снимем с тебя мертвого?

Ингвар дернулся, войт прав снова, но мысли обгоняли одна другую, он поймал одну за хвост, яркую, как всплеск молнии в ночи.

– Но там остались мои люди! У одного из них есть кое-что важное для вас. Ты можешь получить это… за неважную женщину.

Ольха злобно зашипела. Войт задумался, колебался. Острия качались перед лицом Ингвара. Прямо перед ним стоял мужик, злобно щерился, а острогу старался прижать к лицу Ингвара поближе к глазам. Ингвар стукнулся затылком о стену, затаил дыхание. Ольха все дергалась, и острие расцарапало ему щеку.

– Я должен посмотреть, – сказал наконец войт, колеблясь.

Ольха вскрикнула негодующе:

– Ты послушаешься этого руса?

– Молчи, женщина, – сказал Ингвар услужливо, – когда говорят мужчины.

Войт кивнул самодовольно. Вон даже дикому русу понятно, что женщина должна знать свое место. Ольха сразу возненавидела этого тупого болотника, способного продать человека неизвестно даже за что. Он не умнее жаб, что заполонили болото, пахнет тиной и пиявками, а от зубов остались только гнилые пеньки.

Снаружи Ингвар вздохнул полной грудью. Болотный дух все же лучше, чем спертая затхлость внутри домов дрягвы. Там вовсе не продохнуть от напиравших поглазеть, от всей враждебной толпы. Почти у всех в руках остроги, на поясах ножи с рукоятями из толстых рыбьих костей, а чехлы покрыты рыбьей шкурой. С такими ни дружить, ни воевать не хочется.

Его дружинники стояли в двух десятках шагов по грудь в воде. Теперь они собрались здесь все десять, не считая тех, кто остался на берегу с лошадьми. В руках Павки и Бояна были луки, а рядом дружинники держали наготове пучки стрел с намотанной на хвосты паклей. Еще у двоих в руках полыхали, несмотря на ясный день, смоляные факелы.

Додумались, подумал Ингвар с гордостью. Хороших он подобрал себе воинов. Сами принимают решения. Погибни он, и без него доведут дело до конца.

Странно, эта грустная мысль наполнила не унынием, а радостью. Все верно, для русов интересы и благополучие племени испокон веков выше счастья любого человека.

– Павка! – крикнул он. – Неси ту великую драгоценность, которую великий князь отвоевал у багдадского кагана!

Павка лишь мгновение смотрел расширенными глазами. Он никогда не бывал в Багдаде и даже не знал, что это такое, но Ингвара понимать научился давно. Тут же передал лук соседу, поддернул перевязь с мечом за спиной, пошел к дому, что поднялся над водой на столбах, как взъерошенный пес над невесть откуда взявшейся под ним лужей.

В его сторону сразу нацелились остроги, луки с наложенными стрелами. Павка брел с непроницаемым лицом, но глаза его обыскивали лицо воеводы. Ингвар свесился вниз, протянул руку. Павка подошел, задрал голову. Лестницы не опустили. Павка вздохнул, он размок и начал мерзнуть даже в этой прогретой воде, выудил в мешке страшилку, посмотрел на Ингвара вопрошающе – угадал ли? – и швырнул вверх.

Ингвар поймал, подержал на ладонях. На его суровом лице появилось благоговейное выражение. Голос дрогнул, Ингвар судорожно сглотнул и проговорил медленно и торжественно:

– Вот великий бог, который правит великим и мудрым народом Индии, страны чудес!

Карп вытянул голову. За его плечами послышались ахи, вздохи, дальше пошло восторженное перешептывание, а вокруг Ингвара наступила благоговейная тишина. Карп даже повернул голову, бросил короткий взгляд на столб своего болотного бога.

Ингвар уловил голоса, убегающие волнами в толпу сгрудившихся мужчин и женщин:

– Наш бог!

– Только в божественном камне…

– Говорили ж волхвы!

– И вправду есть за морями, за горами наш народ.

– Индия, грит… А где эта Индия?

Руки войта тряслись. Он принял драгоценность в обе ладони и не мог оторвать от нее жадно-восторженного взора. Ингвар видел в глазах Ольхи восхитительную ненависть и растущее отчаяние.

– Индия? – прошептал Карп.

– Да, – кивнул Ингвар. – Ты разве слышал о ней?

– Волхвы сказывали. Мол, тыщи лет тому наши пращуры ушли в великий поход встречь солнцу. Там нашли страну обетованную…

Ингвар, сохраняя серьезное лицо, кивнул:

– Этот бог, говорят, там стоит выше самой высокой сосны. А высечен целиком из драгоценного камня. Не то нефрит, не то алатырь-камень. Прямо целую гору взяли и секли. Есть еще статуи целиком из злата, серебра, меди… Тоже с горы размером. А это вроде оберегов, каждый носит на шее. Вон дырочки для веревочки. Наверное, лыковой.

Войт осматривал бережно, суровые складки на грубом лице разгладились. Толстые корявые пальцы касались нефрита так нежно, будто страшилка был из крыльев бабочки.

– Бери женщину, – прошептал он, глаза его были прикованы к фигурке из зеленого камня. – Хоть что бери… Хошь, еще дюжину дам?

Грудь Ингвара поднялась и опустилась. Сведенные напряжением мышцы впервые расслабились. Все это время он ощущал, как остроги входят в его плоть, рвут мясо, дробят кости, и кровь начинала медленнее течь в его жилах.

Он в задумчивости посмотрел на бледную древлянку. Она ответила ему яростным взглядом.

– Дюжину, говоришь? Хорошо бы… Впрочем, нам с этой хлопот хватило. Спасибо, не надо.