Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Фарамунд - Никитин Юрий Александрович - Страница 4


4
Изменить размер шрифта:

Редьярд прорычал:

– Конечно же, удача! Нет на свете людей, которые смогли бы так… Да еще в темноте!

Тревор покачал головой:

– Ты молод, Редьярд. А я видел страны, где стреляют лучше нас, видел страны, где плавают лучше нас, видел страну, где на конях лучше нас… Кто знает, откуда этот забрел?

Редьярд сказал недоверчиво:

– Он говорит по-нашему! И одет как простолюдин.

– Ну и что? Простолюдины есть в любой стране. В той, где стреляют из луков лучше нас, тоже.

Фарамунд простонал сквозь зубы. Тревор с уважением покачал головой. Все еще жив. От такого усилия открылись все раны, но все еще дерется за жизнь. Сильный зверюга.

Тяжелые веки раненого приподнялись с таким усилием, словно он вручную поднимал два подъемных моста. В глазах были пустота и непонимание.

Тревор наклонился над раненым:

– Хороший выстрел, парень! Где научился так стрелять?

Фарамунд дико посмотрел по сторонам:

– Стрелять? Что такое стрелять?

Тревор хотел рассказать про удивительный выстрел, но посмотрел в расширенные глаза, вздохнул, махнул рукой и отвернулся. Этому надо начинать рассказывать с сотворения мира.

Глава 2

Остаток ночи коротали у костров. С разбойников взять нечего, но двое все же сумели сменить растоптанные сапоги на чуть поновее. Кроме того, в отряде прибавились два меча, четыре кинжала, два крепких дротика с настоящими стальными наконечниками.

Подбрасывая в костер веточки, негромко переговаривались о раненом, его удивительном выстреле, после которого едва не умер. Тревор слушал, хмыкал. По опыту знал: эта история еще обрастет чудесными подробностями.

Утром продолжили путь. Раненый был слаб, но уже сознание не терял. Раны на нем заживали удивительно быстро. Лютеция всматривалась с жадным любопытством, втайне стараясь найти в нем следы благородного происхождения. Клотильда теперь таскала ему еду на привалах, даже в дороге ухитрялась подкармливать кусочками вяленого мяса.

Он ел много и с жадностью. Лютеция с удивлением и даже тревогой замечала, как быстро нарастает здоровое мясо, как сухие руки обрастают мышцами.

– Но что-то помнишь? – допытывалась она.

В его темных глазах она видела только багровое пламя костра. Мощные челюсти перемалывали кости вместе с мясом, глаза неотрывно смотрели в пляшущее пламя.

– Ничего, – ответил он тупо. – Ничего!

Тревор на могучее сложение незнакомца поглядывал с одобрительным любопытством, хотя не мог определить, чем же тот занимался: пахотой земли или же держал в руке оружие. Даже на отменного стрелка не похож. Тревор повидал их за свою долгую жизнь, мог выделить из толпы стрелка безошибочно, как бы тот ни маскировался под мечника или хлебопашца.

– Но стрелять ты умеешь, – пробасил он довольно. – Это для мужчины немало… Хотя многие считают, что лук – оружие простолюдинов, но я старый воин! Для меня важнее – умеешь ли наносить урон врагу. А все это происхождение от древних героев, кровь древних правителей…

Фарамунд сказал глухо:

– Если бы я мог вспомнить, кто я! Кто были те люди, среди трупов которых вы меня нашли?

– Разбойники, – сказал Тревор уверенно.

– Значит, я тоже разбойник?

– Скорее всего, – согласился Тревор с полнейшим равнодушием. – Но тогда кто вас побил? Все восьмеро не особенно различались ни по одежде, ни по тряпкам. Две шайки разбойников подрались?..

Лютеция сказала негодующе:

– Разбойники – трусы! Они не станут драться друг с другом. Да еще до убийства. Они нападают только на беззащитных. Или когда уверены в успехе целиком и полностью.

Тревор мотнул головой в ее сторону:

– Лютеция родилась и жила в семье воинов. Она знает цену воинской доблести. Но и трусости – тоже знает!..

Лютеция при этих словах вздрогнула. Ее чистые глаза поднялись к небу. Взгляд вместо звезд отыскал низкие черные тучи. Плечи зябко передернулись.

– Дядя, – сказала она просяще, – а что, если выехать… на рассвете? Не дожидаясь восхода солнца?

– Тут такие туманы, – отозвался Тревор. – Вытянутой руки не видишь. Кони вслепую ноги переломают.

– Но и Савигорд не тронется в тумане, – ответила она тихо.

Голос ее звучал совсем жалобно и умоляюще. Редьярд шевельнулся, все посмотрели в его сторону. Он ответил сильным мужественным голосом:

– Если он догонит, я сам разрублю его до пояса!

– Если ты его найдешь, – ответил Тревор.

– Он не откажется от поединка!

– Почему?

– Я назову его трусом, – заявил Редьярд. – В присутствии всех его людей!

Тревор покачал головой. Глаза его, как и взгляд Фарамунда, не отрывались от багровых углей. Там вспыхивали искры, перебегали с уголька на уголек, похожие на мародеров, выискивающих добычу.

– Если у тебя будет время послать вызов, – ответил он сумрачно. – Если же нападут неожиданно… Лютеция права. Нам лучше выступить на рассвете. Все лучше, чем Савигорд нагонит нас уже сегодня.

Он опустил голову и сразу же задремал. Лютеция вернулась в палатку. Но когда поднималась, она перехватила внимательный взгляд спасенного ею человека. В его темных глазах стояла мука, словно он безуспешно старался понять, кто этот Савигорд и почему все так торопятся уйти от него, что буквально падают с ног.

С утра пошел дождь. Мелкий, моросящий, гадкий. Усталые люди седлали коней, Тревор помог собрать шатер, Редьярд с двумя воинами уже скрылся в тумане. Повозка тяжело тронулась, колеса так глубоко вязли в раскисшей земле, что Тревор чуть было не решился выбросить раненого. Правда, тот спас Лютецию, но и она его спасла, так что в расчете…

К полудню дождь перестал, туман рассеялся. Однако и без того сырая земля раскисла с готовностью. Воздух был мокрый и настолько плотный, что в нем могли плавать рыбы. Вернулся Редьярд, весь блестящий, как тюлень, сообщил, что впереди река. Большая река, он пустил двух воинов вверх и вниз по течению искать брод.

Повозка увязала по самые оси. Люди почти не садились в седла, хватались за колеса, выволакивали. Теперь уже и Клотильда шла пешком, Лютеция тоже порывалась вылезти, но Тревор запретил. В повозке остались раненый и Лютеция, а также кое-какие драгоценности, золотые монеты.

На берег реки выбрались только к вечеру. Небо оставалось затянуто тучами, в серой неопрятной воде отражались эти медленно ползущие громады, готовые упасть на землю.

Тревор указал на тот берег:

– Там крепость? Или мне чудится?

Противоположный берег тонул в тумане. Река казалась бескрайней, как северное море. Все напряженно всматривались, наконец порыв ветерка порвал в одном месте завесу. Промелькнула далекая деревянная стена, тут же ее скрыло грязно-серым туманом.

Редьярд нетерпеливо оглядывался по сторонам. Справа по берегу простучали копыта. Вынырнул всадник, мокрый с головы до ног, даже волосы блестели.

– Моста нигде нет! – выкрикнул он издали.

– А брод? – спросил Редьярд строго.

– И брода!.. Я везде пробовал, дважды меня уносила река…

В бессилии смотрели в сторону противоположного берега. Снова туман ненадолго раздвинулся, на этот раз успели увидеть деревянную стену, три башни. Кто-то даже различил крохотные фигурки на стенах, а искорку заметил Тревор, так блестит обычно обнаженное оружие.

Простучали копыта с другой стороны. На измученном коне, роняющем пену, прискакал всадник, что искал брод ниже по течению.

– Ни моста, – крикнул он хрипло, – ни брода…

Тревор сказал тяжело:

– Мост был.

В сотне шагов из воды торчали торцы бревен. Темные, почерневшие от огня, они были почти неразличимы на фоне темной воды. Струи неслышно огибали препятствие, оставляя быстро гаснущие дорожки.

Редьярд, насторожился, привстал на стременах:

– Либо мне почудилось… либо я слышу лай собак!

После долгой мучительной паузы со стороны леса донесся далекий, едва слышный, зов рога. Редьярд передернул плечами, побледнел, но ладонь привычно опустилась на рукоять меча. Не охотничий рог, боевой.