Десант центурионов - Никитин Юрий Александрович - Страница 16

– Вы еще не высадились даже на Марсе!.. А мы уже основали там две колонии рабов-каторжников. И к звездам подбираемся. Дорогу в параллельные миры вы открыли раньше нас по чистой случайности. Это отставание мы ликвидируем в считанные недели!

Оборудование начало поступать к концу дня. Я был потрясен эффективностью императорской власти. Противоречить никто не смел, увязывать и согласовывать не приходилось, уже на второй день в храм Кроноса нагнали массу жрецов разных специальностей. Никто не возражал, не роптал, не ссылался на оставленную работу. Когда приходит пора государственной необходимости, кто говорит о своих правах? Впрочем, я уже видел права в этом мире.

Офицер с легионерами сторожил ходы-выходы, а за мной ходили два жреца, записывали каждое слово, каждый жест, взгляд. С помощью мощной ЭВМ жрецы-аналитики из касты авгуров расшифровывали, толковали.

В каждом зале теперь царила суета. Людей толпилось множество, словно здесь был не храм науки, а овощная база, куда прислали физиков-теоретиков. Время от времени кого-то уволакивали центурионы, на заднем дворе деловито пороли, заколачивали в колодки. Все происходило быстро, отлаженно, даже рутинно.

Подготовку к эксперименту взял под личный контроль сам император Прокл, по слухам. Теперь в институте постоянно мелькали преторианцы, по коридорам проплывали, шурша шелковыми занавесками, носилки высокопоставленных лиц, сенаторов, консулов, императорских фавориток. Однако вся полнота власти и полная ответственность лежала на Главном Жреце. Столкнувшись с ним в коридоре, я сказал потрясенно:

– Как вам все удается? Теперь верю, что в ближайшие месяцы вы откроете дверь в мой мир!

Главный посмотрел снисходительно, слабая улыбка промелькнула на его сильно похудевшем лице:

– В ближайшие месяцы? Через пятнадцать дней мир отмечает день рождения нашего августейшего императора! Вся империя в этот знаменательный день рапортует о достижениях. А мы должны, просто обязаны совершить прорыв в честь этой даты!

Он говорил громко, четко произнося слова. Я тоже ответил четко и отчетливо:

– Но не рискованно ли? Через полгода все бы прошло более благополучно, а так могут быть неполадки, аварии.

Главный снисходительно хлопнул меня по плечу, одновременно отстраняя с дороги:

– Тебе о чем беспокоиться? В нашем мире технология совершеннее вашей. К тому же мы отправим двух испытанных героев! Потом перебросим армию! Все миры должны ощутить могучую руку императора Прокла! А тебе обеспечено сытое существование от императорских щедрот. Живи и радуйся. Когда-нибудь тоже можем переправить обратно, хотя вряд ли у тебя самого возникнет такое странное желание.

– Благодарю за милость, – прошептал я ему в спину омертвевшими губами. – Я это учту.

К концу второй недели основная часть аппаратуры была смонтирована. Они спешили получить результаты, потому совершенно не разрабатывали теоретическую базу, оставив «это» на потом, а я не стал указывать, что это только часть необходимой аппаратуры. Она сработает лишь в том случае, если на «той» стороне будет ждать мощнейший приемник. Обязательно включенный!

Все равно скорость работы потрясала и даже тревожила. У нас ушли бы годы. Даже с готовой аппаратурой еще долго выдерживали бы натиск комиссий, убеждая, оправдываясь, уточняя, согласовывая. Куда проще здесь. Дан приказ – выполняй!

На следующий день империя готовилась ликовать по случаю дня рождения императора. В институте уже украшали лентами его статуи, готовили жертвенные столы. Император был приравнен к живому богу, ему полагаются жертвы не меньшие, чем самому Юпитеру, его предку. Я отправился проведать Тверда, место которого было на нижнем этаже вместе с охраной и младшими жрецами.

Тверд жил на положении младшего жреца. Правда, ночевал он не в институтской казарме, а снял квартиру в городе, где поселил Илону. Он бы вовсе не заглядывал в храм Кроноса, но здесь ему выдавали каждый день по золотому на прокорм, и Тверд, хоть и с проклятиями, но появлялся.

– Мне нужен славянин, с которым я прибыл, – объяснил я обоим сопровождающим.

Меня постоянно сопровождали два младших жреца. Когда-то они были легионерами, об этом сами рассказывали с гордостью, служили в особых десантных отрядах, которым запрещено брать пленных, теперь прошли переподготовку и занимали промежуточное положение между техниками и вышибалами.

– Мне нужен Тверд, – повторил я тому, который казался поразвитее. Его звали Агапом. – Если его здесь нет, придется поискать на квартире. Кто знает, где он живет?

Второй жрец, Петроний, рослый светлоглазый детина, похожий больше на викинга, захохотал:

– В это время твой Тверд уже сидит в третьей таверне! Он настоящий парень. Вчера разнес двери одного заведения, куда его пытались не пустить. Как он их отделал! Одного прямо в морг уволокли. И все законно: его спровоцировали.

Они довольно заржали. Я сказал решительно:

– Что делать. Придется искать в тавернах. Я давно не видывал друга.

Агап усмехнулся:

– Наше дело сопровождать тебя. Ограничивать приказа не было. Только потом не скажи, что это мы тебя потащили по скверным местам!

В первой таверне Тверда не оказалось, но нам сообщили услужливо, что гиперборей был тут, выпил кувшин пива, разбил нос сармату и сломал руку рабу хозяина, после чего заплатил ущерб и ушел без помех. Во второй таверне объяснили, что Тверд был совсем недавно. Здесь он выпил кувшин вина, съел бараний бок с кашей, подрался с центурионами – вон там замывают кровь – и ушел, никем не задержанный.

Мои жрецы радостно ржали. Тверд им нравился все больше. А я смотрел на этих бородатых мужчин, и сердце сжималось. Я их понимал, более того – видел свое отражение. В детстве не мог понять, почему после победы не перебили всех немцев, почему не нападали на страны, которые меньше нас, почему не пошлем Красную Армию освобождать негров. В том возрасте я отвергал симфонии и одобрял марши, я бы тогда выпускал книжки только про шпионов и войну, я бы снес все театры и заменил их стадионами, где играли бы в хоккей, футбол, дрались бы боксеры, самбисты, дзюдоисты, каратеки. Я не знал о гладиаторских боях, но если бы знал? Милое жестокое детство, выбирающее кратчайшую прямую. Дать обидчику в морду! Сокрушить! Прыгнуть выше всех, выжать самую тяжелую штангу! Вперед, к звездам! Мы самые сильные, значит – мы и самые умные, и во всем самые лучшие…