Далекий светлый терем (Сборник) - Никитин Юрий Александрович - Страница 45

– А все-таки, что вас сюда занесло?

Топляк самодовольно откинулся на скамье, сощурился:

– На откровенный вопрос отвечу откровенно. Мне нужно собрать материал для диссертации.

Игорь и Нина переглянулись. Такие типы тоже попадались. Высидев в Заполярье положенный срок, они фотографировались на память и с облегчением отбывали обратно. С собой увозили только роскошные «геологические» бороды, а материалы для диссертации предпочитали добывать в более уютном месте.

– Профессия геолога, – продолжал Топляк наставительно, – отмирающая профессия. Через десять-пятнадцать лет один оператор с дюжиной приборов сделает больше, чем тысяча нынешних геологов. Ему даже не понадобится выходить из кабинета. Мы ведь живем в век искусственных спутников Земли.

– А вам очень бы хотелось не выходить из кабинета? – спросила Нина холодным тоном.

Топляк заколебался. Было видно, что он подыскивает что-нибудь такое, чтобы поднять свою репутацию в глазах красивой девушки, но самомнение все же взяло верх.

– Да! – сказал он сердито. – Мне бы не хотелось покидать кабинет!

Нина улыбнулась, многозначительно взглянула на Игоря. Дескать, этот «герой» даже не маскируется: стоит ли притворяться перед серыми неудачниками, которые не смогли устроиться в теплом местечке? Зато по возвращении явно начнет вздыхать перед сентиментальными дамами, повествуя о «горьком дыме костра и о суровой мужской дружбе на краю земли…»

Игорь пожал плечами, оделся и вышел. Топляк поджал ноги – по полу пробежала холодная струя воздуха – и заговорил, обращаясь к Нине:

– Романтичной профессии геолога приходит конец. Ушли же в прошлое бурлаки, извозчики, трубочисты.

Ответом ему было ледяное молчание. Нина притворилась, что не слышит. Это было весьма оскорбительно, ибо Топляк сидел в двух метрах и разглагольствовал, по своему обыкновению, очень громко, словно выступал на многолюдном митинге.

Нина в этот момент лишь радовалась, что ей не придется работать с таким человеком. Они с Игорем по заданию Института Геологии Арктики отбирали образцы пород, а Топляк изучал возможности поселения древних поморов в западной части острова. По его словам, это имело немалую ценность, но геологи к подобным уверениям относились прохладно. Чего не сделаешь ради диссертации!

Гулко хлопнула дверь. Вошел Игорь, посмотрел на Топляка, улыбнулся Нине и сказал, с трудом разжимая побелевшие на морозе губы:

– По-моему, ящики с консервами и полиэтиленовые мешки с продовольствием находятся в очень неудобном месте. Вы так не считаете? Трижды в день приходится ходить бог знает куда. Надо бы подтащить все это поближе к домику.

Нина резво вскочила на ноги.

– Давайте! – и вопросительно посмотрела на Топляка. – А вы, Александр Аскольдович?

Тот кисло скривился, но поднялся. Он тоже питался не одной духовной пищей, так что пришлось подчиниться мнению большинства.

Втроем они нагрузили сани и поволокли к избушке. Идти было трудно, Топляк чертыхался про себя и проклинал Игоря. Чем так мучиться, лучше бы оставить продукты на прежнем месте. За ними ведь ходит только эта гордячка с профилем Антигоны, больше некому.

– Спуск, – предупредил Игорь, – осторожнее!

Они взобрались на гору, теперь сани стремились вниз. Приходилось изо всех сил удерживать их. В одном месте Топляк на мгновение оторвался от поручней, чтобы обойти зеленоватую глыбу льда, затем хотел было опять схватиться за них, но было уже поздно…

Игорь и Нина вдвоем попытались удержать тяжело нагруженные сани, но на беду там оказался слишком крутой спуск. Сани вырвались из рук, взвихрили снежную пыль и помчались вниз, задорно подпрыгивая на застругах. Игорь ринулся за ними. Сани мчались прямо к избушке, но на полдороге их поджидала расщелина в толще материкового льда. Сани последний раз подпрыгнули и…

Игорь подбежал к краю расщелины. Все еще не веря в случившееся, напряженно всматривался в зеленоватую мглу пропасти. Нина подошла с самым горестным видом. Она знала, что заглядывать в подобные разломы все равно что в Тартар. Дна не увидишь.

Виноватой походкой подошел Топляк. Втроем они еще долго прислушивались, как в трещине громыхали отколовшиеся при падении саней куски льда.

– Так-с, – сказал Игорь мрачным тоном. – Продовольствие на пути в преисподнюю. Проблема его перевозки, таким образом, отпала. Я имею в виду, что следующую партию сбросят поближе, пойду радировать.

Он повернулся в пошел к избушке. Нина чуть погодя тронулась следом, а Топляк сдвинулся с места лишь тогда, когда геологи скрылись за дверью.

Нина напряженно следила за тем, как Игорь вытаскивал рацию, настраивал. Наконец не выдержала:

– Игорь, может, отложим до завтра? Стыдно признаваться. Ведь погубили продовольствие самым глупейшим образом.

– А завтра не придется признаваться? – спросил Игорь хмуро.

Тихо скрипнула дверь. Топляк вошел осторожно, словно в комнату тяжелобольного. Нина бросила на него неприязненный взгляд.

– Придется признаваться и завтра… Но мы все-таки кое-что успеем сделать. И с вертолетом отправим образцы. На ужин хватит концентратов; я в прошлый раз взяла с запасом; оставим немного и на завтрак. Утречком сделаем рейд к гребню, возьмем образцы выступающих коренных пород. Это, конечно, не будет нам оправданием, но как-то легче, когда работа сделана…

Игорь помедлил, потом осторожно зачехлил рацию. Нина разделила концентраты на две неравные части: большую часть отложила на завтрак, а из меньшей принялась готовить скудный ужин.

Утром, когда готовились выступить, неожиданно послышался голос Топляка:

– Я с вами пойду.

– С какой стати? – Нина от неожиданности не нашла более едкой реплики.

– Буду помогать.

– Вряд ли от вас будет толк, – сказал Игорь напрямик.

– Будет, – ответил Топляк. К нему постепенно возвращалась прежняя самоуверенность. – Вы там начнете прыгать с места на место, отбивая осколки породы, а я буду собирать их в рюкзак.

Игорь поразмыслил, потом сказал неохотно:

– Ладно. Пусть так.

А про себя мысленно добавил: «С паршивой овцы хоть шерсти клок».

Выступили, обвязавшись страховочной веревкой. Геологи взяли темп, способный загнать и скаковую лошадь. Топляку казалось, что это делалось специально для того, чтобы постоянно дергать за веревку, демонстративно оглядываться и бросать взгляды, означавшие: «Навязался же на нашу голову!» Потом геологи переглядывались и несколько минут брели, подчеркнуто медленно волоча по-стариковски ноги. Но спустя несколько минут снова начиналась адская гонка через льды и торосы.

Топляк давно бы уже вернулся в избушку, но боялся насмешек. В последнее время красивая геологиня все больше занимала его мысли, и он чувствовал, что она знает об этом. Возможно, ситуация была ясна и Игорю, в котором Топляк не без оснований подозревал соперника.

Он ощущал, что скорее скользит по льду, чем идет. Стали видны горы древнего Груманта, но ничего не было видно из-за застилающего глаза соленого пота. Приходилось снимать очки, протирать стекла. В такие минуты веревка натягивалась, как струна, чуть не перерезая его пополам. Нина оглядывалась с самым брезгливым видом: «Господи, сидел бы дома, если не умеешь перебирать ногами с нужной скоростью!»

– Внимание! – услышал Топляк голос Игоря, который остановился перед трещиной, очень похожей на ту, куда свалились сани.

Игорь сделал короткий разбег и прыгнул. Перелетев через черный провал, приземлился на той стороне.

– Теперь ты! – крикнул он Нине. – А вы, Александр Аскольдович, страхуйте ее.

Нина легко, почти без разбега перепорхнула через трещину. Геологи подтянули веревку и выжидающе посмотрели на Топляка.

«Перепрыгну, – подумал Топляк. – А нет – вытащат. Веревка и слона выдержит».

Он разбежался изо всех сил и прыгнул… На лету заглянул в провал. Батюшки! Совершенно отвесные стены уходили в черную бездну, куда не добирался солнечный луч. А если свалится?

Топляк перепрыгнул с немалым запасом – трещина была не более двух с половиной метров шириной, – но не удержался на льду. Тусклое небо и зернистый снег разом поменялись местами. Он больно ударился затылком. Но веревка сразу натянулась.