Женщина в черном - Бестужева-Лада Светлана Игоревна - Страница 15

– Прошу, мой дядя рад вас видеть. Я же говорила…

Она меня не слушала, она смотрела на дядю Викентия так, будто пыталась вспомнить что-то очень важное. И вдруг сказала тихо, охнула, словно про себя:

– Книжник.

– Что-что?

Но она обращалась не ко мне.

– Книжник, – повторила чуть громче. – Дурдыч…

Я ошарашенно посмотрела на дядю: еще подумает, что привезла к нему сумасшедшую. Но и он выглядел, мягко говоря, не вполне адекватно. Не удивленным, нет – до крайности взволнованным. Что для него совершенно не характерно. На секунду прикрыл глаза, а потом решительно шагнул вперед:

– Здравствуй, Катюша. Надо же, свиделись, а ты мне тогда говорила: «Прощайте» да «прощайте»… Я-то сказал: «До свидания». И кто был прав? Тесен мир, однако, ох, тесен. Внук твой?

– Дядя… – попыталась я объяснить, но он не захотел слушать.

– Успокойся, Верочка, все в порядке. Когда был в ссылке, то заведовал там клубом в поселке. Ну меня и прозвали книжником, читать-то всегда любил. А «Дурдыч» – это так меня тамошний контингент называл. «Эдуардович» с их прононсом было мудрено выговорить.

Викентий, Иннокентий… В голове у меня забрезжила смутная догадка. Похоже, во времена оные имел место роман. Голову даю на отсечение – платонический. А может быть, и нет – сколько лет дядя холостяком живет… Ну да нет худа без добра. Теперь он примет непрошеных гостей по высшему разряду. Старая любовь, как известно, не ржавеет.

Поэтому даже не стала отнимать время у «сладкой парочки» и объяснять дяде, что к чему. Катюша ему растолкует, времени у них будет вполне достаточно. И потом с лагерной закалкой да вдвоем – не пропадут.

Пошла звонить Паше с докладом и нарвалась на такой крик, что поняла, дело плохо. Обычно он тщательно скрывает свои эмоции и максимум, что позволяет, – это сухой тон, не окрашенный интонациями. А тут – почти орал. Такое случилось только раз, когда я полезла на крышу шестиэтажного дома, чтобы по веревке спуститься на балкон: подружка забыла дома ключи, а родители ее были в отъезде. Все сошло благополучно, но балкон тоже оказался запертым. Пришлось возвращаться на крышу. А там меня уже ждал Павел…

Впрочем, отвлеклась. Но все эти вопли хоть кого выведут из себя. К тому же позарез было необходимо хоть немного поспать – бессонная ночь давала о себе знать. Оставила дяде на всякий случай немного денег и обещала регулярно звонить, а через пару дней приехать. Хотелось верить, что к этому времени все страхи и волнения будут позади.

Но меня просто кто-то сглазил. Сколько лет за рулем и – тьфу-тьфу! Ни одной мало-мальски серьезной аварии. А у выезда на Каширское шоссе буквально «подрезала» синяя «бээмвэшка». Да так лихо, что моя машина чудом не опрокинулась в кювет, а идущие следом «Жигули» вылетели на встречную полосу. Оттуда же «в обмен» шарахнулся микроавтобус, который угодил прямехонько в бок «виновнику торжества» – «БМВ». После этого стало удивительно тихо.

Когда вылезла из машины, обнаружила, что практически отделались легким испугом. «Жигулей» вообще след простыл – не испытывают наши водители желания общаться с гаишниками. У микроавтобуса разбита одна фара и слегка помят радиатор. Водитель же был в полном порядке, если судить о его состоянии по тем фиоритурам, которые он непрерывно выдавал в адрес «фирмачей поганых». А вот из «БМВ» никто выходить не торопился, хотя серьезных повреждений на ней заметно не было. Наконец и там водитель проявил признаки жизни.

Я подошла тогда, когда невысокий упитанный мужчина совал в руки шоферу микроавтобуса пачку денег. Тоненькую пачку, но эффект оказался потрясающим: шофер замолк на полуслове, как выключенное радио, и быстренько ретировался в свой драндулет. Настолько быстро, что я даже номера не успела заметить. Если ГАИ все-таки приедет, порадовать ее мне будет нечем.

– Эй! – окликнула я фирмача. – Меня вы, между прочим, чуть не угробили. Не умеете ездить, не садитесь за руль.

Мужик обернулся ко мне так резко, будто его огрели палкой. Нервный какой! Лет пять назад такого никто к баранке бы близко не подпустил. А сейчас катаются, психи, как хотят. Были бы деньги.

– А ты еще откуда взялась, детка? Стихийное бедствие – баба за рулем.

Завести меня с пол-оборота может только такое заявление. Боже сохрани меня от феминизма, но дискриминации не терплю. Лучше бы он меня обматерил. То есть для него, конечно, лучше – дешевле бы отделался.

– Ну вот что, – сказала я тихо. – Насчет бабы за рулем поговорим отдельно, и разговор этот у нас с тобой, охламон с мотором, будет после того, как в милиции официальный протокол составят. Чтобы ты, водило хреновое, сначала научился машину водить, а потом уже на люди вылезал.

Он раскрыл рот и захлопал глазами. Неприветливое, наверное, у меня лицо было. Не светское.

– А если без протокола, милочка? – выдавил он наконец.

– Твои «милочки», голубь поганый, еще на работу не вышли, отсыпаются после трудов праведных, ночных. Со мною изволь говорить на «вы», хотя бы потому, что я машину водить умею, а ты – нет. И хватит трепаться, поехали в отделение. Тут недалеко, за час управимся… Если машина не краденая, конечно.

– Слушайте, милая барышня, вам поскандалить хочется? Я спешу. Сто долларов устроит?

– Ах ты, морда спекулянтская! – взорвалась я. – Засунь себе свои доллары, знаешь куда? Все, кончилось мое терпение! Или поехали в милицию, или я сейчас ее вызову.

Понятия не имею, как бы я эту самую милицию вызывала. Но мужик, похоже, перепугался не на шутку. И с перепугу сделал очень простую вещь: подбежал к моей машине, достал из кармана нож и… проколол колесо. После чего сделал жест, который на всех языках мира означает «накося выкуси» – и отчалил.

В общем, сама виновата. Пугать нужно только тем, что действительно в состоянии сделать. Лучше бы наставила на него пистолет и отконвоировала в милицию. Хоть бы моральное удовлетворение получила. А так придется менять колесо. После бессонной-то ночи! Идиотка в квадрате! Правильно говорит в таких случаях моя подруга Рита: «Глупо рожено – долго переучивать».

В общем, пока управилась, пока доехала до телефона-автомата… Спасибо, Павел на сей раз не орал, а выслушал меня почти спокойно. Но негодования отнюдь не разделил.

– Ты хоть номер запомнила? – вместо слов сочувствия спросил мой бесценный друг после того, как я поведала ему душераздирающую историю о «мафиози с ножом и за рулем». – Честное слово, ты хуже ребенка! Ни свидетелей, ни пострадавших – сплошные эмоции. Ладно, диктуй номер, попробуем попозже разобраться в частном порядке. Только сделай милость, поезжай домой и перестань искать на свою… голову приключения. Я ведь не железный, подруга моя дорогая. Или мне тебя на пару недель в КПЗ посадить? Чтобы не мешала!

Да, похоже, Паша действительно дошел, если делает такие предложения. Посему решила убраться от греха подальше. Домой – поспать, поесть, а потом спокойно подумать, что делать дальше. На данном этапе – Паша опять-таки прав – толку с меня ноль целых фиг десятых.

Пока принимала душ, варила кофе и готовила что-то перекусить на скорую руку, вспомнила, что не рассказала Паше еще одну важную деталь. Когда была на квартире у Кеши, мне бросилось в глаза, что и те немногие книги, которые имелись у Иннокентия, валялись на полу с оторванными корешками. Значит, искали чрезвычайно маленькую да к тому же плоскую вещь, которую можно уложить между страницами или засунуть под переплет. Пока не заснула, нужно позвонить и спросить, не пригодится ли ему эта деталь. Заодно было бы неплохо поинтересоваться судьбой Кеши: Петенька-то, как ни круги, может остаться почти сиротой. На какое-то время.

Павел трубку не брал – то ли вызвали к начальству, то ли поехал куда-то, а меня все сильнее клонило ко сну. Решила, что можно передать сообщение через Сашу Чернова. Как мужчина он мне не особо импонировал – есть в нем что-то скользкое, на мой взгляд. Но работник отменный, никогда ничего не забывает.

Он снял трубку сразу, будто ждал чьего-то звонка. Только не моего – сразу почувствовала. По-видимому, и я его как женщина не вдохновляю. Ну, что ж, значит, взаимность!