Человек с топором - Никитин Юрий Александрович - Страница 97

Он раскинул руки, улыбнулся, всматривался несколько мгновений. Игарна, тоже улыбаясь мило и чуточку ехидненько, подсказала:

– Ничего удивительного?.. Смотри-смотри…

Глинкерн, удивительно молодой дед, сказал с некоторым напряжением:

– Пока только то, что оба… точные копии Миеерецу и Сукерла. Ты их не знаешь, дорогая, это великие реформаторы трехмиллионнолетней давности.

Олег поклонился, проговорил:

– Нам часто это говорят. Это великая честь! С другой стороны, я понимаю, что такое могло случиться только на нашей планете, среди нашего народа…

Глинкерн смотрел с недоумением. Потом в глазах появилось понимание.

– Вы из изолированного мира! – воскликнул он. – С Итарнга?.. Геерику?.. Гозиялы?

Ингара захлопала в ладоши:

– Браво, дед!.. Я знала, что ты все быстро угадаешь. А я даже не могла сперва поверить.

Глинкерн обнял обоих, повел в большую комнату, собственноручно усадил. Олег все время чувствовал взгляд его внимательных глаз. Все-таки, несмотря на моложавость, этот Глинкерн в самом деле выглядит опытным и многознающим.

Он вскинул подбородок и постарался ответить таким же прямым взглядом. Глинкерн неожиданно улыбнулся.

– Гозияле, – сказал он со странным выражением. – Гозияле, которые ощутили необходимость встряски… Игарна, принеси нам, пожалуйста, чего-нибудь сладкого… Или предпочитаете горькое?

Мрак сказал густым сильным голосом:

– Годзияле предпочитают острое. И крепкое.

Глинкерн несколько мгновений всматривался и в Мрака, тот игнорировал его взгляд, преспокойно опустошал кувшин с чем-то сладким, наподобие тягучего вина.

– Охотно верю, – сказал Глинкерн. – Охотно… с радостью верю. Игарна говорит, что вы готовы вернуться в лоно материнской культуры, но… хотели бы поторговаться? Пожалуй, я знаю, чем вас привлечь вернуться в лоно нашей общей культуры и цивилизации.

Олег держался так же бесстрастно, а Мрак сказал скептически:

– Ну-ну. Чем же?

– Идите за мной.

Они все еще находились в домике Игарны, как убеждал себя Олег, но комната словно бы принадлежала не жилому помещению, а научно-исследовательскому комплексу. Или же они незаметно переместились в другое здание. Возможно, на другом конце планеты, а то и в другую звездную систему.

Зал был огромен, больше ничего Олег заметить не успел, Глинкерн повел дланью в воздухе, вспыхнул свет, так показалось Олегу, но на самом деле это был огромный экран. Он охватил их со всех сторон, рядом поморщился Мрак, глаза на миг затуманились, но дальше пришел в себя и смотрел со сдержанным интересом гозияла.

– Потребность во встряске смутно ощущается в обществе, – сказал Глинкерн. – Это возникает то в одном мире, то в другом… Обычно это просто мода, длится не дольше чем одно-два столетия. Иногда бывают большие недовольства, так мы их называем. Они возникают примерно раз в миллион лет, а длятся по тысяче лет, иногда чуть дольше Потом, конечно, приходит другая мода, другие интеллектуальные увлечения. Должен признаться, я тоже понимаю необходимость хоть какой-то встряски, а то мы, как лабуняне, просто засыпаем… Итак, перед вами самый уникальный… самый… а также…

В его речи все чаще попадались слова, смысла которых ни Мрак, ни даже Олег понять не могли. Олег под маской бесстрастности чувствовал себя все несчастнее, а Мрак, напротив, ощутил холод смертельной опасности, но не мог понять его причину.

Олег проговорил осторожно:

– И как вы… планируете?

Он постарался построить фразу и украсить ее интонациями так, чтобы истолковать можно быть по-всякому, если вдруг ляпнет что-то не так. Глинкерн взглянул на него с сомнением:

– Надеюсь, вам это понравится. С некоторых пор, как вы знаете, мы практически закончили исследовать наш Шар. Сейчас заканчивается даже пора освоения. Где-то две-три тысячи лет назад впервые были запущены корабли-зонды в сторону Галактики. Да-да, впервые… за пределы родного мира, которым уже давно считаем не родную планету, не родную звездную систему, а все звездное скопление. Корабли-зонды начали исследовать звездные системы Галактики… осторожно, с самого края. Первые десять звездных систем вообще без планет, что неприятно удивило, но дальше… звезды с планетами. Это хороший… На первых трех сейчас уже… наши автоматы.

Он с удовольствием оглядел Олега и Мрака, гозияле явно под впечатлением, глаза горят, слушают предельно внимательно.

– Но дальше, – сказал он, – произошла неприятность…

– Какая? – вырвалось у Мрака.

Глинкерн успокаивающе развел руками:

– Не с нашими людьми. Но я в восторге от вашей реакции!.. Вы все принимаете так близко к сердцу. Неприятность в том, что наши психоскопы обнаружили в Галактике наличие разумной жизни. Не скажу, что все обрадовались или огорчились, это был ценнейший материал, который надо было изучать… и мы изучили. Мы изучали около тысячи лет…

Мрак сказал саркастически:

– Всего-то?

Он думал, что прозвучит язвительно, но Глинкерн кивнул:

– Вы правы, делать выводы пришлось в спешке. Обнаруженная раса вдруг проявила тенденцию к стремительному развитию. Просто взрыв, не развитие! Возможно, точно так же развивались и мы… пока не было достигнуто индивидуальное бессмертие. Мы тщательно изучили эту расу. С великой болью в сердце все ученые единодушно – это редкий случай – приняли решение о полном уничтожении этой расы.

Олег побледнел так, что даже уши стали белыми. К счастью, Глинкерн в это время смотрел на экран. По нему метались цветовые сполохи, стремительно проносились зигзаги, изломанные молнии, слышался скрежет, тонкий писк и тяжелые удары в диапазоне инфразвука.

– А почему? – спросил Мрак.

– Они – болезнь, – сказал Глинкерн бесстрастно. – Они – раковая опухоль Вселенной. Они разрушают все, до чего могут дотянуться. Они живут в смраде, нечистотах, убивают друг друга… не только в непонятных войнах, но и просто от злобы и ненависти. Они разрушители по самой природе. Если выйдут в космос, то любой упорядоченности будет положен конец. Наступит эра Хаоса.

– А они… в космос?

– Сами еще нет, – ответил Глинкерн. – Но уже дерзают запускать автоматические зонды. Нет, не сравнимые с нашими автоматическими заводами, но…

Мрак спросил настойчиво:

– А как намереваетесь… конкретно?

Глинкерн взглянул на него искоса:

– Вы так возбуждены… Уж не намереваетесь ли отправиться туда лично?.. Нет, это было бы слишком даже для воинственно настроенных гозиял. Никто из нас не в состоянии выдержать вид горящих зданий или убитых живых существ. Нет, сейчас закончили готовить автоматический зонд с нужным запасом антивещества. Пока на рассмотрении два варианта: один – нацелить корабль в звезду, вокруг которой вращается их единственная заселенная планета, второй – в звезду, что в четырех с половиной световых годах. В первом случае вспышка сверхновой сожжет все планеты, во втором – уничтожит лишь радиацией все живое. Ну, может быть, выживут некоторые микроорганизмы, что живут в глубине горных пород.

Мрак сказал тяжело:

– Полагаю, ваши специалисты склоняются к первому варианту?

Глинкерн взглянул на него с уважением:

– Вы сразу схватываете суть проблемы! Дело в том, что даже микроорганизмы могут нести в себе эту программу разрушения. Ведь источник жизни на планете один. И все подобны друг другу…

– Да-да, – сказал Мрак. – Через пару миллиардов лет из этих микроорганизмов могут снова появиться эти люди. И снова начнут разрушение. Верно?

– Верно, – согласился Глинкерн. – Генетический код там один на всех. А разумная жизнь там может развиться гораздо раньше. Через миллиард, а то и полмиллиарда лет.

– Да, – сказал Мрак с тяжелым сарказмом, – это ж так близко!

– Да, – подтвердил Глинкерн, Мрак посмотрел с подозрением: в самом ли деле такой двойник Олега, что с юмором так же густо, как с метеорами в межгалактическом пространстве. – Мы должны решать… решительно. Потому вы, годзияльцы, очень кстати. Сто миллиардов решительно настроенных людей…