Человек с топором - Никитин Юрий Александрович - Страница 65

Вынырнул в тот же миг, так сказало сознание, как и занырнул. В том странном и сладостном мире он не дышал, даже не мыслил, ему просто было целую вечность хорошо и безмятежно, но сейчас вокруг возник черный космос, великое множество мельчайших тусклых точек, именуемых звездами, суровое сосредоточенное лицо Олега, и – низкий вибрирующий звук уверенно и мощно вошел в его плоть, начал подчинять ее, перестраивать, перемешивать…

Снова рывок, будто он плыл по реке, а его дернули снизу за ноги. Он с головой ушел в теплую воду… и сообразил теперь, что это не вода, а теплая кровь, а если не кровь, то околоплодные воды, потому ему так уютно и сладостно… Эта последняя мысль тут же растворилась, уступив место сладостному блаженному покою, безмятежному счастью.

Болезненный рывок, в глаза ударил яркий свет. Слева пылало огромное солнце. Крепкие руки держали цепко, потом тело сжало, как тисками, мир перевернулся, а чудовищное ускорение сделало руки и ноги тяжелыми, словно к ним подвесили планеты.

Солнце удалялось, Олег все еще держал, как коршун цыпленка. Мрак прислушался, но от низкого гула не осталось и тени. Устрашенные мышцы поспешно приводили в порядок тело. Мрак наконец высвободился, спросил хмуро:

– Что это было?

Олег вздрогнул.

– Скакнул… чересчур близко!.. Вынырнул так близко от Центавра…

Мрак оглянулся на удаляющееся солнце:

– Это близко?

– Мрак, это солнце светит в тысячи раз слабее нашего! Мы чуть было не угодили прямо в него.

Мрак сказал уважительно:

– Ну и точность!

– Да, тут станешь точным…

Мрак еще раз прислушался, повертел головой. Они летят с некоторым ускорением, чернота, космос, далекие звезды, все вроде бы то же самое… но в то же время странное ощущение, что он снова в Солнечной системе. Несколько добавочных атомов на эту пустоту делают ее уже не пустотой, а некой атмосферой, что окружает планетную систему Альфа или, как ее, Центавра. Или не Центавра. Здесь нет планетной системы? Тогда просто некое пространство вокруг этой звезды, где была бы россыпь планет.

– Так что это было? – повторил он. – Такое… ну… такое!

Олег ответил не сразу, а когда заговорил, Мрак удивился напряжению в голосе волхва:

– Тебя тоже тряхнуло?.. У меня даже кости начали плавиться. Первый раз я скакнул на пару световых лет, но, когда вынырнул, тут же по башке этом гулом, ревом, этой жутью… словом, во второй раз меня унесло к Альфе Центавра. Не знаю, почему. Наверное, рефлексы умнее меня. А мы еще думали, таскать их с собой или бросить в лесу? А они вспомнили, что в Солнечной системе этого не было… Может, это случайность, а может, в самом деле весь Большой Космос наполнен этим ломающим кости гулом, а вокруг звезд островки безопасности? В смысле, хоть какая крохотная атмосфера, а глушит, нейтрализирует… Или же присутствие самой звезды как-то уравновешивает. Если так, тогда можно будет прыгать только от звезды к звезде…

Мрак перевел дыхание. Прежнее самообладание вернулось быстро, он сказал без всякой натуги:

– Ага, совсем крохотными скачками.

Он был уверен, что сострил удачно, ведь от звезды до звезды – бездны, звездолетам лететь тысячи лет, но Олег принял его слова совершенно серьезно, кивнул, проговорил тревожным голосом:

– Ты прав. Это ужасно. Но, наверное, можно не останавливаться на полустанках… Ведь звезды – это всего лишь видимые блестки на монолитной стене нуклонов. Мы можем проскакивать дальше…

Мрак вздрогнул:

– Сквозь звезды?

– Да, вероятность ничтожно мала, – ответил Олег отстраненно, он напряженно думал о чем-то другом, хмурился, кусал губы. – Это ж все равно что… К тому же, а при чем тут звезды? Звезды ни при чем. Мы проскочим либо под звездами, либо над, а если даже и сквозь, то не через эту ерунду термоядерного газа, а… Ладно, не забивай голову. Она и так у тебя уже вытянулась.

– У меня?

Они неслись так сутки, потом еще и еще, а раскаленная огромная звезда оставалась на месте. Мрак уже почти доказал себе, что это не звезда, а просто все звездное небо впереди стянулось в одну точку, так получается при близкой к свету скорости, а сзади потому пустота, что свет звезд их перестал догонять: синие стали сперва оранжевыми, потом красными, а красные и вовсе ушли в инфракрасный диапазон, ставши незримыми. Красные звезды исчезли сразу, едва они двое набрали половину световой скорости, а теперь, когда сзади все так черно, а впереди – страшное горящее пекло, похоже, Олег что-то задумал…

– Готов? – донесся вопль.

Далеко впереди на фоне раскаленного шара несся темный комок. Как Олег это делает, Мрак не знал. Возможно, он сам выглядит комком грязи на фоне этого потрясающего великолепия.

– Что?

– Ты знаешь!

– Олег… мы не рассыплемся?

На самом же деле в глазах темнело от ужаса при одной только мысли, что придется ускориться в сотни, если не в тысячи раз и… еще больше приблизиться к этому страшному раскаленному шару, ворваться в него, нырнуть в это море термоядерных реакций, где чудовищная температура в миллиардные доли секунды сдерет с его атомов все электроны и протоны, разорвет его, как страшный зверь разорвал бы его тело из плоти и крови длинными, как ножи, зубами…

Олег прокричал раздраженно и сочувствующе:

– Мрак!.. Ты забыл, что до Тау Кита одиннадцать световых лет… с немалым хвостиком? Это вот так ползти… за двенадцать лет приползем!

– Пошел ты, гад, – сказал Мрак, – это мы ползем?

– Мрак…

Это не раскаленная звезда, напомнил себе Мрак в отчаянии. Это мириады далеких звезд со всего неба. Все они на расстоянии тысяч световых лет одна от другой. Это все оптический обман. Это все брехня.

Он задержал дыхание, сконцентрировался на гиперускорении, и в последний момент, когда тело получило настолько мощный резкий толчок, что электроны едва не сорвались с орбит, он с ужасом увидел, что страшная звезда расширилась и метнулась навстречу.

Сильный жар опалил тело. Он закричал, ногти в сжатых кулаках впились в ладони до крови, затрещали кости, и вскипела кровь… а потом гравитационный удар встряхнул тело, сильный голос проревел прямо в несуществующие уши:

– Куда прешь?.. Понравилось?

Мрак раскрыл глаза. Звездное небо со всех сторон было… обычное звездное небо. И спереди, и сзади. Родная угольная чернота со слабыми вкраплениями множества звезд, кое-где просто облачка слабо светящейся пыли, родной такой вакуум, милый и теплый абсолютный нуль… почти нуль. А страшное пылающее жерло раскаленной звездной печи просто невероятно как разбежалось вон на те крохотные светящиеся и черт знает насколько удаленные точки!

– Мы что… в самом деле стоим?

– Как танковые надолбы, – ответил Олег хмуро.

– Как хорошо, – выдохнул Мрак. – Ты того… давай переведем дух. Или… что-то случилось?

– Надо же понять, – сказал Олег сварливо, – где мы. В космосе заблудиться – раз плюнуть. Это тебе не родной Лес. Здесь просторы поболе, чем Степь или Пески.

Мрак содрогнулся всем телом.

– Это похуже, чем ад, – сказал он откровенно. – Это похуже… чем все, что было.

Олег осматривался, по меняющемуся телу пробегали сжатия. Мрак понял, что он не просто запоминает картину окружающих звезд, но экстраполирует движение всех видимых звезд, рассчитывает их траектории, гравитационные взаимодействия, чтобы при следующем прыжке увидеть хоть и сильно измененную картину звездного неба, но все же узнаваемую…

– Ничего, – успокоил он Мрака. – Когда составим карту, сможем делать прыжки подлиннее.

– Ох, – сказал Мрак.

– А то что за расстояния, – сказал Олег брезгливо, – на один-два световых года? Я смотрю, небо почти такое же… Можно было не останавливаться.

– Ох, – повторил Мрак.

– А так можно на весь бензобак, – сказал Олег мечтательно.

– Ох-ох, – ответил Мрак. – Ну, Олег, я теперь вижу, как жадность притаптывает даже страх.

Олег засветился красным цветом недоумения.

– Жадность?

– Ну да. Ты ж ждешь там, в дальних мирах, сундуки с золотыми пиастрами новых знаний… которые стыдливо называют новой информацией.