Человек с топором - Никитин Юрий Александрович - Страница 28

Олег тоже огляделся, спросил брезгливо:

– Надеюсь, здесь за нами не будут охотиться местные гангстеры?..

– Разве что за тобой, – огрызнулся Мрак.

– За мной не охотились, – напомнил Олег, – а вот за тобой, мой неустрашимый истребитель преступности…

– Я не собираюсь уничтожать всю преступность, – огрызнулся Мрак. – Я-то знаю, что это люди, всего лишь преступившие границы закона! Сегодня закон один, завтра другой. Это ж не закон всемирного тяготения! Так что сегодня они считаются этими… а завтра уже нет. Я луплю только гадов, кто выступил против меня лично, такого белого, пушистого и вообще лапочку.

– А-а, – сказал Олег, – ну, тогда… Тебе помочь?

– Помогать не надо, – огрызнулся Мрак. – Но держись где-нибудь поближе, чтобы не потерялся в трех мачтах высоковольтной передачи. А вообще-то, жизнь чем-то напоминает самые простенькие фильмы, где много драк, стрельбы, мордобоя.

– Это у тебя такая жизнь, – сказал Олег строго. – Ладно, забудь про этого сеньора Скорцени.

– Скорцези!

– Да? А как похож на Скорцени…

– Наверное, родственник, – предположил Мрак. – Ладно, я про него уже давно забыл. Но улавливаю какой-то смысл… или связь. В фильмах всегда побеждает тот, кто прав. Верно?

– Ну?

– А на самом деле прав тот, кто побеждает, – заявил Мрак зло и уверенно. – Это с его слов остальные узнают, как было. Историю пишет победитель! Если бы верх взяли гунны, разве не были бы именно они самыми чистыми, благородными и красивыми, а их Аттила разве не стал бы примером всяческих доблестей, затмив Александра Македонского, Ганнибала, Наполеона и Ньютона в придачу? И их противники не превратились бы в пьяный и развращенный сброд подлых уродливых трусов?

Олег смотрел с подозрением:

– И что ты хочешь сказать?

Мрак сказал зло:

– Я уже сказал. Бей, руби и круши! Мы правы уже потому, что мы… это мы. Только так и не иначе! Понял?.. Ну вот, а теперь давай полетаем.

– Ого, – сказал Олег. – Удержишься сам?

– Еще и тебя могу понести, – сказал Мрак хвастливо.

Он чуть присел, согнул руки в локтях и коротко прыгнул в небо. Это в самом деле был прыжок, как если бы скакнул кузнечик, но в верхней точке он не расправил радужные крылья, а продолжал подниматься вверх и слегка заваливаться вперед, уже как реактивный снаряд с работающим двигателем.

Олег догнал, пошел рядом. Мрак летел уверенно, хоть это ни о чем не говорит, он всегда выглядит уверенным, даже когда тонет в болоте. Сейчас вокруг него блестит искорками и сгорает воздух, а следом схлопываются встревоженные волны этого океана, спеша заполнить пустоту.

Когда вилла осталась далеко внизу, стала видна горделивая горная цепь Пиренеев. В этот момент из-за гор в небо ударили цветные стрелы, застыли слегка подрагивающими светящимися копьями, полупрозрачными, таинственными, опасными.

– Смотри, Мрак! – крикнул Олег. – Земля – круглая!.. Смотри-смотри. Она в самом деле круглая. Ощути. Ощути, что круглая… обязательно ощути!.. Ощути наши размеры, размеры планеты…

Мрак летел рядом с распахнутыми от восторга глазами.

– Как здорово! – заорал он так, что Олег шарахнулся. – Как клево!

– Да? – спросил Олег с надеждой.

– Еще бы!

– Мрак, тогда я на тебя надеюсь. Авось ты сможешь себе представить и расстояние до Марса. Или хотя бы до Луны.

Мрак прокричал:

– А вот этого не дождешься, гад! Хочешь, чтобы я прямо щас склеил ласты и рухнул гордым пингвином?

Он все набирал скорость, Олег нарочито приотстал, готовый в любой миг подхватить икара за эти самые ласты. Внизу на земле в серо-коричневой почве виднелась идеально круглая впадина. Как будто в мокрую глину с большой высоты упал мячик… тяжеленький такой. Металлический. Заботливые руки тут же вытащили его, а в глине осталась аккуратная выемка. Глина была почти полужидкая, ибо по краям как выплеснулась от удара, так и застыла тонким валиком.

А теперь надо представить, что этой выемке полмиллиарда лет, а тонкий валик по краям все еще не разрушился, потому что это не глина, а прочнейший гранит. И толщина самой тонкой стенки втрое толще дамбы Днепрогэса. Нет, даже такой пустяк представить не удается, ибо как бы долго он ни жил, но что его несколько тысяч лет рядом с полумиллардом?

Черт, но остальным будет во сто крат труднее, чем ему с Мраком, преодолевать этот психологический барьер. Да что там во сто крат: в миллионы! Похоже, еще долго им придется быть единственными, кто сумел заглянуть в себя… и остался в живых.

Мрак все забирался вверх, на такую высоту они еще не поднимались, Мрак явно успел накачать свои новые мышцы. Земля внизу проплывала некой выпуклой линзой, из-за края медленно выползали новые детали континента, неспешно перемещались на середину…

– Смотри, смотри! – заорал Мрак.

Далеко впереди блеснуло, Олег наддал, быстро догнали, полетели в сторонке, со странным чувством рассматривая эту хрупкую конструкцию, похожую не то на первый велосипед, еще трехколесный и без цепи скоростей, то ли на первый самолет Можайского. Космическая станция, плод научной и технической мысли всего человечества, медленно плывет, как аэростат, над планетой. Ей нельзя шевелиться, тем более дергаться – рассыплется, вся станция неимоверно хрупкая, то и дело отказывает то одна, то другая деталь, нельзя лишний раз повернуться другим боком или перейти на другую орбиту – все это жрет чудовищную уйму энергии.

– Зато это надежно, – ответил Олег. – Зато это поднимет всех…

– Кого всех?

– Человечество, – объяснил, как дебилу, Олег. – Все человечество возвысит на ступень познания… э-э… свершения.

– На разведку не ходят армией, – возразил Мрак. – А для ударных групп нужны такие орлы, как мы. Ну, я точно орел, а ты как хошь.

Космическая станция, а если точнее – крохотный полустанок, плыла по выверенному космическому течению, маленькая и хрупкая, жалобно растопырив фанерные крылышки фотоэлементов, жадно собирая крупицы энергии, капельки солнечного тепла, а там, внутри, в жуткой тесноте скрючились три или четыре человека, уже только за это – герои, подвижники, самоотверженцы. Потом, после приземления, врачи и опытные массажисты будут разгибать им скрюченные руки-ноги, эти люди будут неделями не в состоянии поднять карандаш, но сейчас они все же работают, что-то делают. Очень важное, ибо то, что делают они, послужит всем. Всем шести миллиардам человек.

Мрак что-то спросил, Олег не отвечал, лицо было неподвижное, напряженное.

– Что случилось? – крикнул Мрак громче.

– Они передают, – ответил Олег тихо, – в свой центр на Земле!

– Что?

– Не знаю…

– Так чего ж ты… Ага, врубился. Ты, как летучая мышь, уловил их ультразвуки. Ну, радиоволны?

– Мрак, ты не понимаешь… Если я ловлю радиоволны, то… понимаешь?.. Погоди, я сейчас… нет, пока не получается. Но это возможно, теперь вижу. Нет, не зря мы летим сейчас…

– Еще бы, – ответил Мрак. – Это ж какое удовольствие – плюнуть сверху даже на какого-нибудь генерала!.. Или на депутата.

Олег возразил:

– Какие генералы!.. Внизу море.

– Черт, а у меня снова перед глазами снега…

Но уже виден был конец этого снежного плато, болезненный обрыв в пропасть, в бездну. Они летели бок о бок, сердце Олега сжалось, пропасть всегда пугает, наконец край заснеженного континента оказался под ними, а там, в далекой бездне, ярко и неожиданно блеснуло ласковое голубое море. Сразу в груди разлилось тепло, а в голове на миг все смешалось, прежде чем принять новую картину реальности: не снежное плато, а всего лишь плывущие облака, и не страшная бездна, а теплое солнечное море…

Он даже ощутил приступ дурноты, словно небо и земля поменялись местами. Мрак присмотрелся, сказал удивленно:

– Как это его туда занесло?

Он стремительно, с большим ускорением пошел по крутой дуге вниз. Олег догнал, бок о бок пробили восходящий тепловой поток, но дальше пошел холодный воздух, они над морем, и все дальше и дальше…

В сине-зелено-сером пространстве наконец бросилась в глаза ярко-красная точка. В открытом море, это пара сот километров от ближайшего берега, на маленьком ярко-красном плоту лежал человек. Он их еще не видел, Олег представил, что с ним будет, когда Мрак попробует подхватить его с лету, содрогнулся и, когда Мрак уже протянул к потерпевшему бедствие руки, бесшумно погасил ему сознание.