Человек с топором - Никитин Юрий Александрович - Страница 13

Мрак слушал-слушал, прогудел:

– Но мы уже из другого мяса.

– Это я уже, – ответил Олег педантично, – а ты – еще там. Биомасса несчастная.

Мрак подумал-подумал, это было непривычно – думающий Мрак. Олег привык видеть его действующим, с секирой в руках, с кувшином вина, гневным или хохочущим, но решения он принимал мгновенно, по озарению, ошибался редко, спинной мозг либо отвечает правильно, либо тупенько молчит… затем жестокое лицо дрогнуло в сдержанной усмешке.

– Ошибаешься.

– Уверен? – спросил Олег настороженно.

– Да, – ответил Мрак. – Думаешь, я с того разу ничего не научился?.. Ну, когда мы рушили Башню-два?

Он встал из-за стола, посмотрел в сторону двери. Олег видел, как шелохнулись остроконечные уши оборотня. В доме почти пусто, Каролина ушла в деревню, Мрак повернулся к Олегу, глубоко вздохнул, напрягся. Кровь бросилась в лицо, мышцы напряглись, вздулись, едва не разрывая одежду.

Тело начало удлиняться. Голова медленно вытягивалась, стала размером с лошажью, только в широкой пасти блеснули длинные острые зубы. Клыки не помещаются во рту, еще бы, Мрака ни за какие пряники не превратить в травоядное, одежда затрещала и лопнула сразу в трех местах. На месте Мрака стоял неведомый зверь, чем-то похож на крокодила, на медведя, но задние лапы как у уссурийского тигра.

Мрак с трудом переступил с лапы на лапу, пошатнулся, даже замахал передними, но устоял, затем его фигура так же медленно пошла вниз. Он превратился в мощного зверя, наподобие дикого кабана, для устойчивости встал на все четыре, но лапы оставались широкими, а острые когти со скрипом царапнули паркет.

Он посмотрел на Олега налитыми кровью глазами, хрюкнул, встряхнулся. Олег кивнул, сказал:

– Неплохо… для начала.

Мрак прорычал что-то, но пасть зверя для красивых речей ни к черту, припал по своей привычке оборотня к земле, а поднялся уже страшным зверем на толстых, как колонны, лапах. Широкая грудь, огромная голова с острыми рогами, однако и здесь остался себе верен: ну никак не может вообразить себя на копытах, снова когти процарапали паркет.

Олег ожидал, что Мрак покажет что-то еще, но тот вернулся в свою старую личину, весь мокрый, со лба бегут ручьи пота. Даже волосы слиплись, грудь бурно вздымается, кровеносные сосуды в глазных яблоках полопались, там все залило кровью, а под глазами повисли тяжелые темные мешки.

– Здорово, – сказал Олег. – Я бы так ни за что не смог вспотеть.

Мрак что-то прорычал, едва не задохнулся, закинул руки на спинку дивана, отдыхал, как боксер между раундами.

Олег сказал вежливо:

– Я понимаю, тебя сейчас надо хвалить и хвалить. Ты ж в самом деле молодец! Этого мы раньше не умели. Но, если честно, Мрак, это не совсем то. А если честно, совсем не то.

Мрак, донельзя гордый и счастливый, возмутился:

– Ну да!.. Это ты от зависти!.. Ты видел, видел, какие у меня чешуйки были на хвосте?.. А гребень?

– Извини, не рассмотрел. Да и не было никаких чешуек.

– Как это не было?

– А так, не было. Ты не сумел…

– Не бреши, – сказал Мрак. Потом спросил: – Ну хоть гребень-то был?

– И гребня не было, – ответил Олег честно. – Да, Мрак. Ты научился трансформироваться в любого зверя… Ладно, еще не в любого, но теперь можешь, можешь. Раньше от этого можно бы на ушах ходить целое столетие. Как же, такое достижение! Но сейчас, когда простые люди чудеса творят каждый день… Понимаешь, это – перестройка не атомарная, а на уровне молекул. Биологическая перестройка, Мрак. Из одной органики в другую.

Мрак сказал рассерженно:

– И что, другие могут?

– Нет, конечно, – сказал Олег. Добавил: – Пока что. Но когда-то смогут. Может быть, даже скоро.

– Олег, признайся, ты просто завидуешь! Тебе никогда в такого красивого зверя не перекинуться. А я вот сумел. У тебя и тот старый птеродактиль какой-то серый да уродливый был. И сейчас ты в такие чудища перекидываешься, что как будто из старых чуланов вытащили из-под тряпья. Ей-богу, я даже запах нафталина слышал!

– Ладно, Мрак…

– Что, признаешься?

– Ладно, – повторил Олег. – Тебе надо отликовать, насладиться, привыкнуть. Может быть, даже полетать над миром в этом гадком облике.

– Полетать? – повторил Мрак. – Ну, знаешь… Я, вообще-то, волк, летать как-то не люблю. Да и некогда. Тарху ведь погано, а она, зараза, сама лампочку… Так что тебе, вечно недовольная скотина, опять не так?

– Мрак, ты все сделал здорово, честно. Но мир ускорился, цивилизация стремительно ускорилась. Вот и мы должны ускориться, чтобы не пришлось заносить за нею хвост на поворотах. Еще пару веков тому с этим превращением можно бы остановиться, неспешно исследовать, вникать, опробовать все варианты… Но не сейчас. Мрак, ты освоил трансформацию на молекулярном уровне. Но ты не можешь сделать шкуру стальной, вот в чем дело. А я могу! Это и есть другой принцип. Здесь перестройка уже на атомарном уровне.

Мрак облизнул сухие губы. Привычно насмешливый мужественный голос дрогнул:

– И как тебе… в этой атомной бомбе?

– У тебя такая же, – ответил Олег педантично.

– У меня, такого вот волосатого?

– Мрак, не прикидывайся… Мы все – атомные бомбы, только никто об этом не думает. И все на свете – атомные бомбы, а то и… похуже. Только я уже начал этими ядерными процессами управлять, а ты еще ушами ляпаешь, как кит хвостом по воде.

– Что, так громко?

– Нет, по-дурному.

– Дурень, он так рыбу глушит. Как динамитом.

– Вообще-то, самок подзывает, – поправил Олег педантично, – но дело не в этом.

Мрак сказал осевшим голосом:

– Только ты смотри… не нажми красную кнопку. У тебя как со зрением? Не дальтоник?

– Да я не стал мудрствовать, – ответил Олег, Мрак ощутил в его голосе смущение. – Все то же самое. Все двигательные мышцы оставил… ну, почти в прежнем виде. Да что там почти – в прежнем.

Мрак сказал саркастически:

– Ну, жрать песок – это я понимаю, все по-прежнему. Ты и раньше всякое… дерьмо ел, не смотрел, что перед тобой на стол ставят. А как же летать?..

– Ты во сне летал? И я летал. Вот теперь делаю то же волевое усилие, как если хочу взлететь, и… те мышцы, что достались от птеродактиля, бросают меня в воздух. Они есть у всех, только меня уже поднимают, а у других даже не трепыхнутся. С остальными… все то же самое.

Глава 5

Каролина быстро и умело нарезала семгу. Тончайшие красные ломти красиво загибались, отваливались под широким острым ножом. Олег посмотрел, как растет горка этих влажно блестящих деликатесов, в желудке шевельнулось, там голодно квакнуло.

– Ага, – сказал Мрак победно. – А песок, наверное, жрешь без аппетита!

– Не жадничай.

– От чистого сердца – можно.

Девушка ничего не поняла из странного диалога, у мужчин свои шутки, но от их близости горят щеки, кровь вскипает, а ноги становятся слабыми. Оба такие разные: один широкий, черноволосый, с грубым мужественным лицом, слегка побитым оспой, другой потоньше, с красными, как закат солнца, волосами, печальным лицом и удивительно зелеными глазами, но оба в чем-то очень похожие – сильные, с огнем внутри, что настораживает мужчин и так привлекает женщин, но сейчас оба очень встревожены, озабочены, а у гостя в глазах постоянная тревога и даже затаенный страх.

Она принесла широкое блюдо с гроздьями винограда, исчезла, успев бросить этому красноголовому многообещающий взгляд. Жаль, что почти не показывается из своих комнат. Даже обедать выходит в разное время, не перехватить его, не коснуться вроде невзначай рукой, бедром или грудью, чтобы ощутил зов ее плоти…

Олег в самом деле урывал только три-четыре часа на сон, остальное время занимался какой-то хренотенью, по выражению Мрака, хотя Олег на полном серьезе объяснил, что хренотень – это тень, отбрасываемая хреном, а он старается ощутить переход в иное состояние всем существом, инстинктами, чтобы делать это проще, без участия сознания, закрепить, чтобы мог существовать в нем дольше чем пару секунд. Возможно, в будущем что-то удастся сделать и со сном, но, похоже, сон – более фундаментальный закон для всего живого, чем он ожидал.