Баймер - Никитин Юрий Александрович - Страница 47

Ну и пошли вы все, мелькнула у меня злая мысль, едуны безмозглые! Это же прекрасно, что техника никого не ест. По крайней мере, для меня это вовсе не минус. А для тебя природа хороша именно тем, что все друг друга топчут, жрут, убивают, вытесняют…

Из главного здания красиво и спокойно вышла секретарша Конона. В легком платье, достаточно открытом, но в то же время строгом – как ей это удается? – стройная и слегка надменная. Вот ей не страшны скрытые телекамеры, она даже одна в помещении или в лесу ведет себя так, словно под стенами сидят экзаменаторы и внимательно рассматривают ее походку, манеру держаться, мимику…

Ридми бы к ней, мелькнуло в голове. Ядро персонажа все еще в каком-то сложноватом раре или зипе, непонятно, как и вытащить скрытые файлы. Может быть, даже с инсталляцией что-то не так?.. Я вспомнил, с какой глупой рожей вломился в приемную, устремился к двери кабинета, сопя и щупая ширинку… кожа на морде воспламенилась, а кончики ушей так вовсе заискрились, как бенгальские огни на елке.

Черт, что я за идиот. Это же не простенький NPC без наворотов и прибамбасов! В ней заметны все тонкости, что отличает хай-энд от миддла или рабоче-крестьянского low… Там такая проработка деталей, отрендеренность, AI, что я даже не знаю, на каком easy или very easy подъехать. Эх, если бы можно было снова load с хорошего места! Хотя бы от коридора. Но ведь не засэйвился перед дверью, идиот. Всегда сэйвился, а тут так долго не стучали по голове, что потерял революцьённую и всякую деловую бдительность. Тут нет сэйвов вообще, дурость какая опасная…

Я внезапно подумал, что даже begin не удастся, ведь здесь грубая жизнь, здесь все без черновиков, без страховки сэйвами и крэками, надо всегда начеку, ни одного неверного слова, что за жизнь, потому и бежим в Зачарованные Ланды, там всегда можно все заново, переиграть, поправить…

Сергей перехватил мой пристальный взгляд, оглянулся, замахал руками:

– Вероника!.. Давай к нам!.. Хоть разок посиди с настоящими мужчинами!

Она сдержанно улыбнулась, очки строго сверкнули. Не останавливаясь, ответила чисто и ясно:

– Спасибо, но у меня автобус.

И было ясно, что бесполезно предлагать отвезти ее потом на авто, пусть на самом роскошном.

Я смотрел ей вслед, сердце мое странно дернулось и заныло, будто как новорожденная бабочка выползла из старой шкуры навстречу свежему воздуху. Мир обрел добавочные краски, объем, словно незримо подключился мощный тридэшный акселератор, а звуки и голоса получили глубину и оттенки.

Вероника, так ее зовут, давно ушла, но в воздухе следом еще идут ее полупрозрачные дубли, и я включил все грабилки, хватал, сэйвил, распихивал по всему харду, но как-то получилось, что все эти наспех схваченные вдогонку скриншоты оказались именно в той части человеческой емкости, что именуется то сердцем, а то и вовсе душой… Наверное, имеется в виду виртуальная память. А то и вовсе кэш.

За столом в другом мире гудели голоса, я не сразу понял язык, интонации. Наконец врубился, что под сенью старого дуба идет серьезный мужской разговор. Но уже не о бабах и политике, что обычно для подобных застолий, ведь какие бабы могут соревноваться с Ларой Крофт, а политики с орками?

– Илья Юрьевич, – сказал Сергей, – чо он над нами издевается? Какую игруху ни поставит, везде юсовцы наших мочат!.. Как каких-то козлов неотесанных. То в Сибири, а то уже и в самой Москве!.. Мне прямо в душу плюнули. Пусть даст игру, где наши бьют!

Поддержал и Гриць:

– Верно, меня это тоже достало.

– И меня, – сказал Сергей серьезно. – В Red Alert’е, говоришь, есть выбор, за кого играть: за наших или за юсовцев? Смотрел я, крутая игра. Завтра опробуем, хотя, ты ж сам говоришь, игра старая. Там и разрешение триста двадцать, и графика слабая, и этот, как его…

– Гэймплей, – подсказал я.

– Во-во, этот самый. А наш есть?

– Гэймплей?

– Игра, дурень.

– Нашей нет, – ответил я. – Не сделали.

Гриць удивился:

– Как? Разве не наши программеры самые крутейшие в мире?

– Наши, – сказал Сергей уверенно.

– Конечно, наши, – поддержал и Конон.

– Знамо дело!

Я сказал с досадой:

– С чего вы взяли? Что, сами программеры так говорят?.. Так у нас и слоны самые крутые. И поезда самые поездатые, а часы – самые быстрые в мире. О крутости судят по результатам, а их у нас тю-тю.

– Почему? – спросил Сергей оптимистично. – Это ж самое то: собраться компашкой и сварганить игруху.

Конон улыбнулся и тоже сказал:

– А в самом деле, почему наши не могут делать хорошую игру? Или для этого надо какие-то особые компьютеры? Космические ракеты запускаем…

– Да нет, – ответил я, – особых компов не надо. Можно делать на тех, которые стоят внизу у охраны, а можно и на еще более… примитивных. Просто у нас не то что руки не те…

– Как не те? – обиделся Сергей. – А кто блоху подковал?

– Во-во! Как сделать что-то виртуозное и абсолютно бессмысленное, так тут мы первые! Что блоху подковать, что коммунизм строить…

– А что, – поинтересовался Конон, – не те головы?

– Да и с головами в порядке. Но с душами… Или с духом? Не могут наши работать в коллективе.

Сергей ахнул:

– Да ты чего? У нас и кибуцы… тьфу, колхозы заделали потому, что до этого по всей России были общины. Те же колхозы, только с раввинами во главе. А наша эта… которая соборность? Всем миром?

Во мне начала подниматься злая волна. Не хотелось говорить зло, но я чувствовал, как начинает повышаться голос, сам по себе, и в нем звучит какая-то стервозность:

– Как достали эти рассуждения о соборности, некоем присущем русскому человеку коллективизме!.. Утверждаю: нет на свете более неколлективного народа, чем русские!.. Нет больших индивидуалов!.. Из любой нации можно создать, к примеру, команду программистов и посадить за некий продукт, и они будут работать годами. А если составить команду из русских, то уже в первый же день начнется: да чтоб я работал с такой бездарью?.. Да ему, наверное, и платят больше?.. А почему он ушел с работы раньше, а я должен вкалывать? А что, мне больше всех надо?.. А наша знаменитая сентенция, которой нет ни у одного народа мира: мол, как ни работай мало и как ни получай много, всегда найдется какая-то сволочь, что работает еще меньше, а получает больше!

Гриць невесело кивал.

– Верно, парень. Даже в моей команде то же самое.

– А что у тебя за команда? – спросил я.

Сергей и Гриць переглянулись, Конон сказал с усмешкой:

– У него не совсем… программисты.

Я ощутил неладное, а Сергей добавил с умным видом:

– А если и можно назвать программистом, то специализированным. Делейтником. Который на эф восемь жмет.

Я не понял, но кровь кипела, меня задели за живое, допытываться не стал, везде свои тонкости профессии, продолжил горячо:

– Наши хороши, когда работают в одиночку. Скажем, в шахматах мы всегда первые, блоху еще можем подковать, но вот собрать в одну комнату пятерых левшей и заставить их работать… не могу даже такое и представить! А ведь помалкиваем, что блоху, которую левша подковал, создавали такие же левши! Но не одиночки, в одиночку такое не создашь, а коллектив!

Конон нахмурился, поглядывал на меня исподлобья.

– Чую, – проронил он, как будто в колодец камень бросил, – у тебя крылья уже горели… Это хорошо. Знаешь, что это непросто. Ты знаешь, а я догадываюсь. Но для тебя главное, что это знаю и я. А раз знаю, голову с тебя не сниму, если не получится. Понял?

Я не понял, переспросил:

– Вы о чем?

– Об игре, – ответил он. – Теперь я вижу, что ты хочешь.

Я поперхнулся.

– Я разве такое говорил?

Он покачал головой.

– Не ври. Я же вижу. Ты очень хотел бы сделать игру. Может быть, для этого и не шел никуда на службу, чтобы руки всегда развязаны…

Сердце мое забилось бешено. Из-под лопаток вылезли, царапая тонкую кожу горожанина, могучие лебединые крылья с жесткими перьями, такие же у архангелов, распрямились, готовые одним могучим рывком метнуть меня в небо… нет, тут же заменились полупрозрачными крыльями, как у жука, там подъемная тяга в сотни раз больше, склеритные жилки налились кровью, крылья затрепетали в полной готовности…