Баймер - Никитин Юрий Александрович - Страница 19

Дура, это сейчас выегивается, а прожила бы недельку без ванны, холодильника, телевизора, газет, даже без электричества, посмотрим, что бы запела! Да еще рои мух, которых не истребить, полчища вшей, блох, клопов, массы бегающих прямо по столу тараканов, что лезут в миску с едой, пока ешь…

Наверх ведут две лестницы: широкие, добротные, с резными перилами. На стене второго этажа ряд картин в дорогих рамах, уходят направо и налево в коридоры. С правого крыла вышла миловидная, очень полная женщина, я сразу вспомнил Анну Каренину, что «легко носила свое полное тело» © Л.Н.Толстой, посмотрела через перила на нас, спросила музыкальным голосом:

– Илюша, ты не видел мою книгу, что я читала?.. Не помню, где я ее оставила…

– Что за книга? – спросил Конон.

– «Нежные объятия» Сюзанны Сюзилав… Такая в розовой обложке, там двое обнимаются…

– В клинче, – определил Конон. – Все понял. Ты ее оставила в той комнате, где аквариумы.

Она подумала, спросила нерешительно:

– А это где?

Конон собирался было объяснять, а то и самому идти, так бывает проще, но пришел на помощь Сергей:

– Светлана Васильевна, это там, где над пианиной картина: «Иван Грозный делает контрольный выстрел».

Женщина просияла:

– А, помню-помню! Спасибо, Сережа.

И удалилась красиво и грациозно, я снова как воочию увидел Анну Каренину, корсеты, пышные платья на китовом усе, парики. Все смотрели ей вслед, потом Конон опомнился, потер с досадой лоб:

– О чем это мы говорили?

– Привлекательные женщины отвлекают, – сказал Сергей сочувствующе. – У меня тоже склероз, но это ж так здорово: ничо не болит, и каждый день новости!

В сильно располневшей женщине привлекательного осталось маловато, даже одета неряшливо, именно такие и читают дамские романы, но Сергей говорил с преувеличенным почтением, я догадался, что это и есть жена Конона.

Сергей кивнул на бота, которого, если память не изменяет с кем попало, называли Иваном.

– Здесь все вообще-то хороший народ, только вот с ним будь поосторожнее. Все-таки киллер…

Я дернулся, посмотрел в широкую спину Ивана с испугом.

– Правда?

– Это не беда, – успокоил Сергей. – Работа как работа. Бывает и хуже. Например, инженером на заводе. Просто он все понимает буквально, разумеешь? Вот на той неделе жена попросила его убрать в комнате гостей…

Он махнул рукой, в глазах скорбь, ушел, а я остался с открытым ртом. Черт, у нас свой юмор, у них – свой… Не сразу и врубишься.

В зал по одному и парами подтягивались из сада последние NPCы. Я поймал пару внимательных взглядов, уже поняли, что я принят. Отныне я один из команды Конона. Один из ботов.

Высокий красивый мужчина с седеющими волосами до плеч громко восхищался шашлыками, обещал написать к следующему разу экспромт в стихах. Женщины восторженно говорили о пикнике на свежем воздухе: как это романтично, как зазывно, как волнительно и волшебно и как они все благодарны за изумительный, просто изумительный прием в таком саду…

Конон улыбался, разводил руками, кланялся, снова разводил руками, кланялся и приговаривал растроганно:

– Да-да, вы правы! Бесконечно правы. Как я тоже люблю эти шашлычки… И все потому, что на воздухе, на природе. Это, знаете ли, способствует, способствует!.. Это вполне, вполне.

Потом важные и просто симпатичные NPCы отбыли, Конон ушел провожать до ворот, а когда вернулся, я тестировал комп в комнате охранника. Похоже, насчет крутого программера малость наврали: ни один хоть что-то знающий не станет пихать мощнейший джи-форс в первый пень, хоть и с частотой в двести. Это все равно что поставить колеса от МАЗа на запорожец. Проходимость повысится, но разгонится ли на них запор?

Конон зашел, постоял за моей спиной. Я оглянулся, он спросил подозрительно:

– Чего лыбишься?

– Да не лыблюсь я, Илья Юрьевич, – ответил я.

– Лыбишься, лыбишься, – сказал Конон сердито. – Или я ничего в людях не понимаю. Не идиот же ты! Как эти вот идиоты. Сиречь нормальные люди с общечеловеческими ценностями. Пустые мешки, в которые что ни положи…

Я запротестовал:

– Да что вы, что вы! Все хорошо, чесс слово!

Конон посмотрел подозрительно.

– Ты в самом деле так думаешь? Врешь же, по глазам вижу. Какой дурак в здравом уме предпочтет шашлык на костре хорошо прожаренному мясу в электрогриле? Или микроволновке? Но принято вот обгаживать все, что связано с прогрессом, и восхвалять эту… эту дикость!.. Помню, я еще в детстве не понимал, когда дед мой, а потом и отец ходили на охоту. Измучаются, целый день по лесу да по болотам, а потом приносят убитую утку или зайца, хвастаются… Добро бы бахвалились удачным выстрелом или еще чем, но ведь требуют, чтобы ели и хвалили… А что там хвалить? Я привык себе доверять, ну не дурак же, понятно, что курица всегда вкуснее этой убитой утки. И кролик всегда вкуснее зайца. Утка – одни жилы, ей же летать надо, как и заяц: тощий да борзой, ему надо уметь убегать от волка и лисы… Я уж не говорю, что когда мать покупает на базаре курицу или утку, то всю пощупает, чтоб молодая да сочная, чтоб никаких жил… да и сами продавцы худых да жилистых не привезут, кто ж купит, но дома мать готовит эту добытую на охоте тощую и жилистую, как марафонец, утку, мы ее все едим, давимся, прожевать невозможно, я вообще тайком в рукав, а потом собаке, но… хвалим: какая вкусная да какая сочная, что значит на природе жила, вольным духом напиталась…

Я чувствовал, как рот расползается до ушей, Конон очень хорошо изобразил в лицах. В самом деле, достали мужика. Как-то даже забывается, что он не то мафиози, не то теневой делец.

– Это так, – сказал я, потому что не ответить было бы невежливо. – Традиция.

– Что за дурная традиция? Идиоту ж понятно, что домашняя птица всегда сочнее. Она не бегает, не летает, а кормят ее, в самом деле, на убой, а не готовят к перелету через Тихий океан. Также понятно, что на костре не приготовить так хорошо, как в микроволновке. Иначе бы какого черта их изобретали? Так и жарили бы на угольях. Нет, все понимаем, что в микроволновочке или в духовочке лучше, но… что с нами происходит? Почему врем друг другу?

Я ответил, копаясь во внутренностях компа:

– Все врут.

Он сказал с тоской:

– Да, это оправдание… Все врут! Никуда не денешься, надо и нам. Под это вранье подстегиваются и правила приличия, и не повреди ближнему, и ложь во спасение, и комильфо, и черт знает что еще. Я принимаю эту ложь, сознаю ее неизбежность… но уж слишком много этой брехни!.. Даже не то что много, черт с нею… а что она никчемушная, эта брехня!.. Эх, ладно, оставь это на потом. Пойдем к столу.

– Опять?

Он сказал успокаивающе:

– На этот раз только свои.

Со стола убрали, Нюрке рьяно помогали Сергей, Иван и Гриць. Когда Конон взял меня за плечи, развернул и толкнул в спину, на столе высилась только широченная ваза с отборнейшим виноградом, а на соседнем широком блюде – горкой груши, желтые, сочные, просвечиваются так, что в середке видны темные комочки зернышек.

Сергей принес запотевшие бутылки с боржоми, пепси и апельсиновым соком. Пахнуло прохладой, стекло тут же стало покрываться крупными бусинками влаги.

Конон отщипывал по ягодке, на пальцах ни единого кольца, этот пальцы не будет держать веером. Чувствуется, что у него в самом деле власть, деньги, связи, но показуха таким людям ни к чему.

– Твоя главная обязанность, – сказал он властно, – обеспечить функционирование всей нашей электроники. Начиная от простого утюга… гм, ладно, утюги отставить, но все, начиная от телевизоров и видаков до компов. Это не значит, что тебе все это надо самому. Можешь давать поручения, тут главное то, что ты знаешь, как это делается. И знаешь, сколько стоит. И сроки тоже знаешь.

– Ящики в порядке, – ответил я. – Даже видаки. Но с компами – одна дурь. То танковая башня на запорожце, то мощный мотор на детских саночках. Хуже всего – с программами. Я понимаю, на них нужно время: приходится лазить по Интернету, выискивать, отслеживать, перекачивать, а связь то и дело рвется, нельзя отойти… Проще купить диск на Горбушке, там любые проги, обычному юзеру хватит, но профи видит, что это все типовухи, да и устарело, за это время уже появились новые, помощнее, понавороченнее, с новыми возможностями, удобным интерфейсом…