Это я, Эдик - Никитин Олег Викторович - Страница 51

– Это там же, – удивилась девица.

– Удачного осмотра, – кивнул китаец и зашагал прочь по белоснежному коридору, а мы с провожатой двинулись в ближайший кабинет.

На ходу я извлек из буфера памяти очередное христианское откровение древнего парня по имени Кассиан. «А кто желает повелевать нечистыми духами, – заметил он как-то, – или чудесно подавать здравие болящим, или являть перед народом какое-либо из дивных знамений, тот хотя призывает имя Христово, но бывает чужд Христа, поелику, надменный гордостью, не следует Учителю смирения… Посему-то отцы наши никогда не называли тех монахов добрыми и свободными от заразы тщеславия, которые хотели слыть заклинателями».

Удивительно, до чего замутили такое несложное дело неверные.

Ничего лишнего в кабинете не было – только стеллаж во всю стену, оборудованный примитивной автоматикой, и комп на столе. И необычно массивное кожаное кресло, по стилю разительно отличающееся от всего остального. Причудливых картин тут не имелось.

Не успел я толком осмотреться и принять умный вид, как девица с душевным хрипом припала к моему боку и заявила:

– Изгони же скорее из меня Иблиса, Танк! Ты сегодня такой неформальный, что у меня в трусах уже все растаяло.

Она властно поволокла меня за подол свитера в сторону кресла, второй рукой судорожно расстегивая халат. Не успел я внятно возразить, как дева уже приняла самую разнузданную позу, задрав задницу. Окажись на моем месте Танк-экзорцист, он наверняка набросился бы на санитарку, но сейчас-то в моем черепе жил я-1! И крепчайшая сила воли вкупе с беспримерным стоицизмом принудили меня ласково хлопнуть девку по ягодице и промямлить:

– Слышь, подруга, я вообще-то по делу…

Но она меня не слышала, поскольку ею со всей жестокостью овладел упомянутый Иблис. Стоит ли привести ее в чувство и указать на неподобающее для правоверной поведение, я не успел сообразить. Где-то над нами в пол ударилось нечто тяжкое и звонкое, и этот резкий звук возымел нежданное действие.

Ополоумевшая девка перевернулась в кресле и растеклась по нему с умиротворенным видом, при этом глядя на меня с неподдельной благодарностью.

– Йаба, – прошелестела она.

Я отвернулся и после некоторой борьбы с собой избавился от болезненного вспучивания штанов. Что бы стало с моей честью, если бы не помощь павшего предмета на втором этаже?

– Нашла отца! У вас тут все такие одержимые, пери?

– Из больных каждый второй, только они слишком хитрые, скрываются от разоблачения, – промурлыкала мед-дева. – На волю никому не хочется. Спасибо, доктор, после ваших сеансов такое облегчение!

– Ну-ну. Ладно, показывай личное дело госпожи Фирман.

Она кое-как выдралась и кресла, целомудренно оправила халат и стала щелкать клавишами компа. Штука, видать, была не слишком современная, никаких интеллектуальных интерфейсов к ней не прилагалось. Девка быстро отыскала нужную запись, и в ответ на ее команду один из ящиков стеллажа бодро выдвинулся.

Санитарка метнулась к нему и вынула обычный пластиковый фолдер.

– Что за?.. – опешила она и повертела в руке хилую стопку листов.

– Проблемы?

– История болезни исчезла!

Я проглядел фолдер на просвет, понюхал и удостоверился, что внутри нет ни единой твердой копии – и даже занюханной флэшки. В общем, удивительного в факте пропажи документов ничего не было. Напротив, если бы «история болезни» Натальи сохранилось, стройная теория виртуальных личностей дала бы трещину. Сейчас же выходило так, что больная на голову Наташа существовала только в воображении местного персонала, а не в реальности.

Стоп! Почему в таком случае Энже совершенно не помнила меня-музыканта?

– А эта пациентка вообще здесь содержалась? – спросил я.

– Запись в компе говорит об этом.

Мы вернулись к столу и дружно уставились на экран, на котором якобы должна была сиять физиономия Натальи в обрамлении подробных сведений о ее душевном недуге. Однако ничего такого там не было.

– Вот те раз, – поразилась дева. – Только что ведь смотрела…

Она принялась истово копаться в памяти сервака, я же внимательно изучил наследие неуловимой клиентки. Это были обыкновенные, хотя и потрепанные листы бумаги, исписанные быстрым почерком «талик». Я где-то читал, что психи стремятся уснащать словеса разнообразными завитками и прочими красивостями, но в тексте Натальи такого не имелось.

– Эй, я заберу это? – устало поинтересовался я. Похоже, мне опять достался очередной эпизод бредовой повести из жизни бедных уродцев.

Санитарка с ошалевшим видом сидела на краешке кресла и таращилась в экран компа. Руки ее не двигались, и вообще она напоминала человека, пораженного столбняком.

– Не могу понять, что я делаю, – промямлила она. – Доктор, что вы со мной сотворили? Пожалуйста, верните меня обратно!

Да, память о пресловутой пациентке стремительно выветрилась из симпатичной головенки. Интересно, китаец сейчас так же слаб на воспоминания о Наташе, как и его помощница? Скорее всего, я тут остался единственным, кто еще что-то знал о госпоже Фирман. Поистине, чудеса происходят с реальностью, данной в ощущениях.

– Вернись! – торжественно возгласил я и хлопнул перед носом девки в ладоши. Она вскочила и с кокетливой радостью раздвинула полы халата. – А это мне понадобится в исследованиях.

Я помахал скудным наследием Натальи.

– Доктор, у нас строгая отчетность, – уперлась пери.

Пришлось мне сдувать пыль со сканирующего блока. Пока дабир впитывал информацию, я крепился и слушал вдохновенный рассказ девы о вероятных кандидатах на процедуру изгнания Иблиса. Точнее, делал вид, что внимаю ее речам, а сам в это время наскоро почерпнул из паутины знаний очередную толику премудрости от христианского еретика Варсонофия Великого. Якобы он утверждал, что «противоречить дьяволу прилично не всем, но только сильным, которым повинуются бесы; если же кто из несильных будет противоречить, бесы ругаются над ним, что, находясь в их власти, он им же противоречит. Также и запрещать им – дело мужей великих, имеющих над ними власть. Многие ли из святых запрещали дьяволу, подобно Михаилу Архангелу, который сделал сие, потому что имел власть? Нам же, немощным, остается только прибегать к имени Иисусову».

Уф, как же непросто зимми бороться с демонами, засевшими в людях.

Дева вещала, а «тайный» Танк внезапно стал набирать силу. Что заставило его так долго прятаться в моих мозгах, что я уже стал сомневаться в его присутствии? Первым делом я узнал, что страстную девицу кличут «Залия». Потом в черепушке возникли сведения о квартире, приятелях и деловых связях в Диване, всякие финансовые заморочки и проблемы с духовными наставниками, которым не нравился способ борьбы с нечистой силой, избранный Кулешовым.

«Многие даже не подозревают о том, что их ограничения зависят от убеждений, которые можно радикально изменить», – услышал я задумчивую реплику.

«Что за чушь? Эй, даже не мечтай вытеснить меня из собственных мозгов! – мысленно вскричал я. – Я тебе не Белый Див и не Иблис, чтобы меня изгонять».

«Даже не собирался, – как будто обиделся я-2. – У меня было достаточно времени, чтобы все узнать и позволить тебе остаться там, где ты будешь испытывать наиболее полное чувство единения с миром и самим собой».

«Ни хрена не понимаю».

– Так мы пойдем с осмотром? – Залия дернула меня за рукав.

«Иди, чтобы не разрушить образ, я помогу, – сказал я-2. – А потом мы вместе покинем это богоугодное заведение».

«Что это за хрень такая – экзорцизм?» – на ходу полюбопытствовал я-1. Виртуальный Танк пока что вел себя спокойно, контроль над телом захватить не пытался. Разве что блокировал профессиональные знания и не пускал к ним меня-1. Там, где я предполагал наличие неких навыков изгнания Иблиса, волновалась гулкая мыслительная пустота.

«Всего лишь сумма убеждений, – охотно отозвался Кулешов-2. – Допустим, ты мнишь себя настолько просветленным, что готов объявить весь мир порождением собственного разума. Тебе кажется, что ты достиг святости, подобно самому Пророку. Увы, Пророк только один, и второго миру не вынести. Следовательно, тобой овладел демон, дабы внести в бытие правоверных хаос и разруху, начав свои постыдные действия с твоей головы. Вот как сейчас, например».