Это я, Эдик - Никитин Олег Викторович - Страница 24

Некто клацнул зубами, чем-то хрустнул, булькнул и отцепился от моей шеи. Тогда я прижег шокером задницу волосатика, что ласково обнимал трубу, отнял ее и приставил ко рту.

– На колени! – заорал я. – Уши отрежу! Умою!

Испуганный вздох мутантского полчища был мне ответом.

– Васятку можно взять? – жалобно провыл владелец трубы. Он походил на крупного суслика, которому пришили человечью голову.

– Всех забирай, – разрешил я и швырнул орудие вниз, в сторону подвальной двери. Оттуда, прячась во тьме, гневно голосили ущербные подростки, но соваться под мою горячую руку они не торопились. Засада, очевидно, провалилась.

Плюнув вслед трубе, я смело зашагал дальше, каждую секунду готовый отразить атаку мутантов. Но в помещениях первого этажа, судя по всему, никто не жил. Одно из них было открыто, и я заглянул внутрь. Похоже, здесь когда-то располагался спортивный зал, потому что вдоль стены торчали оси деревянной лестницы. Все пространство было забито пыльной мебелью, остовами холодильников и прочим бытовым хламом.

Наконец я достиг конца коридора и свернул направо – тут начиналась узкая каменная лестница. Можно, было, впрочем, двинуть и мимо нее, к закрытой двери. Видимо, сюда подвозили припасы для интерната. «Где тут у них пункт общественного питания?» – озаботился я. И тут же выкинул эту чужую заботу из башки.

А вот что меня тогда реально интересовало, над этим я только сейчас задумался, в «тиши кабинета». Какого шайтана я поперся в эту клоаку? Едва жизни не лишился. Знал ведь уже, что местный Эдик – ведущий козел из мутантской ассоциации. Сидел он в моих мозгах, в общем, тихо, но на уровне подсознания противно зудел, чтобы я поскорее смотался вон и уехал домой. Дом у него (то есть меня) на последнем этаже небоскреба на центральной улице, практически пентхаус, и ждет там прелестная Лейла с еврейской фамилией, личный секретарь. Волнуется! И вот этот негодяй призывал меня (бормотал себе под нос), чтобы я сваливал.

– Заткнись, – сказал я свирепо, но он ничуть не внял угрозе. Чего ему было бояться? Только трепанации черепушки.

Думаю, именно назойливость «мозгового» хлыща принудила меня осуществить подъем на второй этаж. Хотел, дурак, показать, кто в моих мозгах хозяин…

И вот когда я наполовину преодолел второй пролет, мне навстречу со страшной скоростью выкатилась жестяная бочка. Громыхая по ступеням, она вдавила меня в бетон, вышибив заодно шокер. Кажется, тот при этом разрядился в ржавый металл. Так или иначе, я растянулся на ступеньках без оружия и с ушибленными членами. Ничего удивительного, что в следующую секунду я стал легкой добычей четырех рослых мутантов. Не успел я отмахнуться от них конечностями, как руки и ноги оказались стянутыми чем-то вроде проволоки. Оставалось только плюнуть в рожу самому гадкому мутанту, но и это у меня не получилось: челюсть от контакта с бетоном запоздало скрутило болью.

– А я вам поверил! – гневно возопил я. – Никого не убил, можно сказать, даже трубу отдал!

– Заткнись, урод, – прошепелявил гаденький типчик омерзительной наружности, с прискорбным недостатком зубов и свинским носом.

Остальные не разговаривали, а волокли меня по ступеням, нимало не заботясь о моем самочувствии. Оно было хреновым, скажу честно. Голову я старался беречь, на остальное сноровки не хватало. Так что синяков я насобирал немеряно, будто меня целая толпа отморозков слегка отмутузила. Как еще дабир выжил в своем противоударном корпусе, непонятно. А потом кто-то совсем отвратительный вогнал мне в бедро иглу и залил в мышцу дозу неведомой химии, отчего я и вовсе отрубился.

И почему я выжил, спросите вы? Может, это вовсе не я строчу в live-журнал, а клон или зомби? Или того хлеще, «мухтасиб» из европейской синекуры? Ха-ха. Сказано же в третьей суре: «Не подобает душе умирать иначе, как с дозволения Аллаха, по писанию с установленным сроком». Вот почему я такой смелый, понятно?

Привели меня в чувство звонкие хлопки по щекам и болезненная инъекция чего-то жгучего.

– Ну вот, в самому обеду и проснувшись, – радостно вскричал некто.

Я открыл глаза и чуть опять не потерял сознание: мне в рожу таращилась такая жуткая образина, что самое место ей – на кладбище в полночь. Второй Эдик точно отрубился в страхе, зато я вытерпел пытку и рассмотрел, что это девчонка лет десяти. Она была одета в аккуратное платьишко в синий цветочек, на шее у нее болтался некий амулет, а в ушах красовались маленькие сережки. Ее седые волосы с двух сторон стягивали как будто серебряные заколки.

Лучше бы она убрала их, чтобы харю скрыть. Перекошенная какая-то, пучеглазая, бородавчатая – зато с монструозной улыбкой. И я тоже криво ухмыльнулся в ответ, чтобы меня за пугливого козла не держали.

– Хай! Тебя как кличут, красотка?

– Настюха, – заржала она визгливо. – А ты дядя чиновник из Европы, я знаю!

– Чем ты меня накачала, девушка?

– Папаша дал шприц и велел вогнать, чтобы заражения крови не было. Тебя же интернатские укусили.

– А ты кто?

– А я папина дочка, – гордо отозвалась Настюха.

– А он кто?

– Главный врач.

Еще одна порция бреда в добавление к уже виденному и слышанному не сумела поколебать меня. Что такого, если интернат для мутантов стал их рассадником? Этим пусть трусливый мухтасиб Кулешов интересуется, когда соизволит вылезти из подсознания, или куда он там уполз.

– Давай ты паранджу напялишь, а то я смущаюсь.

– У нас не принято скрывать свою красоту, – отрезала она.

– Вот как?.. Обед, говоришь?

– Пойдемте, мистер.

Я слез с операционного стола и обнаружил, что нахожусь в помещении типа лазарета. На стенах висели разнообразные голографические плакаты с жутковатыми мутантами. Из мебели имелись шкафы с инструментами, стол и стул. На столе находились терминал и периферия для работы в Сети.

– Эй, подруга, а где козлы, которые на меня бочку катили?

– Санитары их связали и в подвал бросили, вы не бойтесь. Они всегда гостей пугают. Некоторых на органы успевают порезать, кому не повезет.

Хорошо, что стул рядом оказался, а то бы я на пол уселся.

– Как это на органы?

– Они же психи. Натуральные меджнуны. Думают, если от здорового человека что-нибудь отрезать, то можно им пришить – и тогда они нормальные станут. А все остальное слопать, что пришить не получится. Мания такая. Нет, религия, мне папа говорил.

– Маньяки какие-то… Что-то мне жрать расхотелось. Небось вы эти органы потом сами хаваете, с перчиком.

– Вот еще! А собаки на что? – возмутилась девчонка. – Их тоже кормить надо!

И Настена весело зареготала, так что меня по коже мороз подрал. Ну и нравы! Да сюда спецназ послать надо, чтобы всех подряд покрошил! А с другой стороны, нормальный человек сюда не попрется, только мухтасибы из всяких комиссий и комитетов – их не жалко.

Тут мой нос уловил запах жратвы, и желудок моментально принудил мои ноги напрячься. Я вскочил и устремился за мутанткой. Двигалась она грациозно, рассуждала логично (по-своему, понятно), и если бы не кошмарная рожа, быть бы ей красоткой Седовлаской. И фигура у нее приличная была, вез вывертов, вполне девчачья.

– Эй, а ты деваху такую видала? – сунул я ей под нос снимок.

Настя глянула на него и жалостливо сморщила носик.

– У папаши до сих пор где-то лежат ее бумажки, в кровище все.

– Как это?

– Порубили ее в лапшу, дядя Эдик. Не успели спасти, ее на входе подловили – ну и ладно, поделом!

– Что значит «поделом»? – заорал я. Если честно, я не поверил девчонке. Как это так – покрошить посетителя, да еще при этом симпатичную женщину, в госучреждении? – Человека, понимаешь, режут сумасшедшие подростки, а вы спокойно смотрите!

Такой плачевный итог изысканий напрочь снес мне черепушку, даже альтернативный Танк внутри нее опешил. Он, кстати, под шумок вылез из своего закутка и принялся методично осматривать моими глазами окрестности. Сволочь, контроль над глазными яблоками захватил! А я и не понял поначалу, отчего меня подмывает в каждую щель заглянуть. Хорошо еще, за язык не взялся, чтобы дурацкие вопросы о правах мутантов ставить или законы цитировать.