Шмель в паутине - Никитин Олег Викторович - Страница 40

Изображение мигнуло и превратилось в мутно-серый прямоугольник заставки. Напряженные мышцы Рауля медленно расслабились, словно державшая его прямо некая пружина потеряла твердость, а руки опустились, покинув клавиатуру.

Рауль думал, что его переведут на другой уровень, но за все оставшееся до отбоя время к нему никто так и не явился. Он несколько часов пролежал на твердой кровати, бездумно глядя в потолок, и лишь обрывочные картинки из недавнего прошлого мелькали перед ним, заслоняя скучную обстановку камеры.

Прошло время ужина, а он все так же не двигался, не чувствуя голода и не реагируя на призывные попискивания динамиков терминала. Ему казалось, что мир забыл о его существовании, как будто краткое заявление судьи нарисовало на двери его камеры череп с костями и преобразилось в надпись: «Не беспокоить до 20 августа т.г.!» В тот день, когда благожелательный охранник, гремя ключами, войдет к седому, изборожденному морщинами Раулю, ему будет почти тридцать. Эти печальные образы бродили в голове арестанта – теперь шестимесячный срок уже не казался ему коротким. А мир вокруг одинокого острова в северном океане, живя свободно и весело, останется таким же молодым, как и в самые первые дни своего освоения.

Мимолетному, разрушительному знакомству с Иваном Вешкиным, наряду с незыблемой вечностью Эккарта и красотой вольной жизни, тоже находилось место в думах Рауля. Почти полгода отделяло арестанта от того дня, как он сможет взглянуть на свои застенки с высокого континентального берега, подставив нестриженую месяцами голову соленым ветрам, зло выкрикнуть прощальное слово каменному острову и пуститься на поиски врага.

Когда свет лампы на потолке стал автоматически гаснуть, Рауль очнулся и почувствовал голод. В этот момент щелкнули запоры, и пленник подумал, что ему принесли ужин. Но все оказалось не так прозаично. В камеру вошли двое здоровяков с импульсными автоматами наперевес, одинаковых – в серой форменной одежде – до зубной боли.

– На выход! – скомандовал один, по-видимому, старший из них.

– Что, пора на ужин? – обрадовался Рауль и вскочил.

Но пришельцы не ответили, поведя его в противоположную от столовой сторону.

Их процессия погрузилась в лифт и вскоре высадилась возле КПП. Рауля ввели в соседнее с проходной помещение, где в круглых, вырубленных в полу ямах, на унавоженной опилками почве произрастали самые настоящие деревья, только карликовые. Закатное солнце красиво играло огненными всполохами на всех четырех стенах, отражаясь от застекленных эстампов и гравюр, акварелей и батиков. Было свежо и довольно тихо – ковер погасил шум, произведенный посетителями.

Старший провожатый, поправив съехавший автомат, со странной для его облика деликатностью постучал в самую красивую дверь с табличкой «Начальник пенитенциарного учреждения Северного округа №01 Теофил Обри». Оттуда донеслось негромкое приглашение, и Рауля втолкнули внутрь, под своды обширного, скромно отделанного кабинета. Здесь, помимо растений, имелся внушительный аквариум с какой-то океанической рыбой гнусного вида. В самом конце длинного стола сидели два человека.

«Сейчас поздравят со вступлением в их дружную тюремную семью, – раздраженно подумал Рауль. – Только зачем так помпезно? А может, покормят?» Похоже, во все времена заключенные мечтают о надбавке к пищевому рациону. Действительно, перед хозяевами кабинета стояла низкая, широкая ваза, доверху наполненная фруктами, и при их виде Рауль вспомнил радушную Марфу, тоже сперва угостившую его.

– Проходите поближе, сэр, – пригласил его грузный, пожилой человек в гражданской одежде, сидевший в торце стола. Выглядел он весьма добродушно, даже как-то по-отечески. – Угощайтесь. Приговор судьи, к сожалению, так сильно подействовал на вас, что вы забыли поужинать.

– Спасибо, – пробормотал Рауль и впился резцами в плоть груши. Глубина и мягкость кресла, в которое он погрузился, понравилась ему.

Второй обитатель начальственного кабинета в это время изучал арестанта сквозь прицелы модных очков, недоверчиво щурясь. Кажется, что-то в Рауле вызывало его скептицизм – то ли мексиканский тип лица и черные волосы, то ли бездумное отношение к непроверенной, может быть даже немытой пище.

– Познакомьтесь с доктором Максимовым, – сказал начальник тюрьмы. – А кто такой я, полагаю, говорить не надо…

– И это настоящий убийца, мсье? – спросил доктор.

– Нет, этот господин, к сожалению, никого не убивал, – покачал головой Обри. – Или к счастью? Убийц очень мало, и вы, доктор, могли бы ждать заказа бог весть сколько времени. Правда, поступил к нам недавно один… Но со здоровьем у него проблемы, да и ростом не вышел. Псих, одним словом. Так что я предлагаю вам кандидатуру мистера Эндьеты. Раз уж вы оказались в наших краях, я решил дать вам возможность взглянуть на него собственными глазами.

Максимов приподнялся на стуле и чуть ли не вплотную приблизил костистое лицо, увенчанное седыми бакенбардами, к растерянной физиономии Рауля. Затем он сел, раскрыл папку и просмотрел дело, содержащее, по всей вероятности, изложение «подвигов» Рауля. Добравшись до приговора, он хмыкнул и обратился к арестанту:

– Мсье, как вы относитесь к перспективе провести в тюрьме не полгода, а всего месяц? Вернее говоря, совсем не в тюрьме, а на природе. Наедине, можно сказать, с Эккартом.

– Э? – опешил Рауль.

Доктор продолжил речь:

– Я расшифрую свое предложение. Как вам, возможно, известно, неподалеку от урочища Мокрый Камень расположена роща так называемого рододендрона Петрова болотного. Болотный, конечно, не Петров… Плантация – так мы, сотрудники Ботанического института Фонда исследований Эккарта, называем ее между собой – единственное известное науке место, где произрастает это растение. Некоторое время назад при поддержке нескольких частных компаний мы начали осуществление проекта под условным названием «Петрович». – Доктор Максимов постепенно воодушевился, даже скинул очки и стал размахивать ими словно указкой. – Не вдаваясь в ненужные вам детали, сообщу только, что для эксперимента, имитирующего некий обряд древних обитателей Эккарта, нам нужны добровольцы. И я предлагаю вам стать одним из них. В результате вы освободитесь не позднее чем через три месяца и даже сможете вернуться в родной город. Впрочем, об этом вам лучше расскажет мсье Обри. До и после опыта вас будут постоянно обследовать квалифицированные врачи и заодно подлечат все что можно. Кроме того, всякое упоминание о вас будет стерто из полицейских файлов, а значит, отношение к вам со стороны работодателей будет вполне доброжелательным. Существенный довод, не так ли?

Утомившись, ученый схватил цитрус и стал поедать его вместе со шкуркой.

– Это опасно? – спросил Рауль. – Для здоровья или жизни? У меня аллергия Гиссона, если вы не знали.