Шарик в кубике - Никитин Олег Викторович - Страница 21

Очевидно, близилась ночь, поскольку за то короткое время, что Пайк изучал окрестности, заметно стемнело, хотя, может быть, это просто сгустились тучи. Отбиваясь от хищных кровососов, он спешно направился к спасительному трапу и внезапно услышал над головой омерзительный клекот. Подняв голову, Пайк едва не упал в обморок от ужаса – прямо на него кругами спускалось кошмарное создание около полутора метров размером, длиннохвостое и ширококрылое, с огромной вытянутой головой на мощной шее. Разинутая пасть, исторгавшая пронзительные крики, была обильно усеяна выступающими в стороны острыми, загнутыми внутрь зубами. Вслед за первой тварью откуда-то сверху возникли тени еще нескольких, и все они по неясной причине решили выбрать беззащитного путника своей мишенью. Возможно, они всего лишь хотели на него поближе взглянуть, но Пайку некогда было проверять это предположение. Ему нужно было срочно подыскать себе укрытие, и он уже готов был лезть обратно в негостеприимную крысиную нору, когда одна из снижающихся «птиц» пронзительно взвизгнула и, трепыхаясь, рухнула в болото с простреленным стрелой горлом. Вслед за ней последовала вторая, и эта внезапная гибель коллег заставила остальных с протестующими воплями взмыть обратно в сгущающиеся сумерки и скрыться в скалах. На подранков тем временем накинулись обитатели водной среды, на глазах оторопевшего Пайка отхватывая от их туш куски мяса.

– Влезайте же наконец! – крикнул кто-то сверху. Карабкаясь по лестнице, странник поднял голову к небесам и заметил человека, нетерпеливо взмахивавшего руками. На высоте около пятнадцати метров подъем завершился, спаситель подхватил обессилевшего путника и втащил его под своды пещеры, частично освещенной маленьким костром.

– Не стоило вам веткой махать, – укоризненно покачал седой головой спасший его человек, – от диморфодонов в одиночку вам было бы не отбиться. Молодец, Влад, меткие выстрелы! – похвалил он высокого парня, вероятно, своего сына.

Изнуренный спешным подъемом, Пайк сел прямо на каменный пол и выяснил, что стал предметом пристального изучения нескольких людей: двух мужчин, молодого и относительно старого, женщины средних лет, мальчика лет шестнадцати и двух крупных девочек примерно десяти и пятнадцати лет. Все они были одеты в тонкие, сплетенные из какого-то растительного материала балахоны, перевязанные на поясе веревками.

– Садитесь к огню, перекусите с дороги, – предложил ему хозяин, – а я пока познакомлю вас с моим семейством. Вы палеонтолог?

– Спасибо, – ответил Пайк в замешательстве, переползая к очагу, аккуратно устроенному в углублении и обнесенному глиняным барьерчиком.

Над углями, зацепленные за костяные крючки, висели куски копченого мяса, вызвавшие у странника живой интерес. Хозяева расположились рядом, молча рассматривая пришельца. Пахучий дым от тлеющих поленьев поднимался к низкому потолку и медленно выползал из жилища.

– Вы ешьте, пожалуйста, – сказал наконец старший, явно глава семейства. Его суровое, но подвижное лицо густо заросло черными волосами, под одеждой на нем, так же как и на женщине, имелся наряд, аналогичный Пайковому.

– Не откажусь, – обрадовался странник, ловко сдергивая горячий кусок.

– Я – Серхи, моя жена Лена, старший сын – Влад, младший – Тимофей, дочери – Вера и Саша, – сказал старик, обводя рукой сидевших рядом людей. – А Вас как зовут? Вы тоже занимались палеонтологией? – вновь поинтересовался хозяин пещеры.

– Нет, – смутился Пайк. – Я работал в рекламном бизнесе. Мое имя Пайк.

Кажется, его искренний ответ вызвал замешательство среди присутствующих. Хозяйка тем временем сняла со стены мешок и достала из него кусок печени, весьма нежной, хоть и отдававшей тиной, но Пайк, привыкший ко всякой пище, и ее съел без колебаний, затем с благодарностью испил из глиняной чаши отвара и почувствовал себя вполне сносно. Все это время аборигены пытались заниматься своими делами – девочки, исподтишка поглядывая на жующего Пайка, помогали матери штопать исполинскими иглами дырки в мохнатом одеяле, Влад расчищал от камешков место в ближнем к выходу углу пещеры, Тимофей отошел в полумрак и возился с непонятной круглой конструкцией у стены. Серхи с озадаченным видом механически ворошил угли в очаге, глядя в сторону и шевеля губами, как будто разговаривая сам с собой.

– Как же так получается? – наконец сказал он, увидев, что Пайк покончил с ужином и расслабленно смежил веки. – Вы не имели никакого отношения к древним животным, а вас загнали сюда? За что же, интересно? И ваша одежда, мягко говоря, не совсем цела, между тем за все годы, что я здесь живу, я не смог вынуть из своей ни единой молекулы.

Путешественник замялся, подбирая нужные слова.

– Возможно, для вас это станет новостью, но я прошел уже через пять замкнутых миров. Ваш – шестой.

Слушатели буквально остолбенели, и лишь хозяин смог выдавить из себя очередной вопрос:

– Они все одинаковые? И в них тоже кто-то живет?

– Извините, пожалуйста, – с мольбой в голосе произнес Пайк, – но они все разные! Чтобы рассказать вам про все, что я видел, не хватит целой ночи. В одном только я твердо уверен – из каждого мира есть выход, иногда довольно неожиданный.

– Что же, будем рады к вам присоединиться, – после некоторого молчания улыбнулся старик, взглянув на замершую супругу, – если вы сможете найти дорогу.

Он тяжело поднялся, Пайк принял у Лены залатанное одеяло и прошел на указанное ему место, подготовленное Владом. Семейство расположилось на ночлег, и путник догадался, что все расспросы отложены до завтрашнего дня. Хоть он и не особенно хотел спать, но устроился на половине подстилки и обернул вокруг себя оставшуюся часть. Неровный круг лаза в пещеру совсем потемнел, но звезды на нем не появились – наверное, серые тучи здесь никогда не рассеивались. Возможно, благодаря этому температура воздуха ночью, на взгляд Пайка, практически не отличалась от дневной, и он не чувствовал даже малейшего дуновения ветра. Костер все так же слабо горел, подбодренный парой тяжелых поленьев. Странник какое-то время, не отрываясь, смотрел на язычки пламени, не обращая внимания на жесткий пол, затем незаметно уснул.

Когда утром он разлепил веки, почти не ощущая онемевших мышц, в отверстие входа вливался тот же, что и вчера, светло-серый свет. Оказывается, почти все успели куда-то разойтись, и дома сейчас находились лишь Вера и Тимофей. Девочка сидела у вечного огня и раскладывала рядом с ним, на плоском камне, разнообразные листья и корешки, а мальчик что-то размешивал ступой в ямке неподалеку от своего ложа. Заметив, что путник проснулся, Вера достала из вчерашней котомки завтрак, разительно похожий на ужин, Тима подошел к костру и пристроился рядом с Пайком.

– Большое спасибо, – сказал путешественник, проглотив пищу.

– Глупости, – отмахнулась девочка. – Этого добра в болоте как грязи.

– Пайк, хочешь, я познакомлю тебя с Хромиком? – с огоньком в глазах поинтересовался мальчик и поманил гостя за собой.

Пайк встал и прошел за ним к сложенным у стены полукругом скальным обломкам, образовавшим что-то вроде гнезда. Внутри сидели два зверька настолько необычного вида, что даже Пайк, не раз рассматривавший в детстве картинки в популярных изданиях по палеонтологии, был озадачен. Больше всего они напоминали крупных ящериц с гипертрофированными передними конечностями, задние при этом заметно уступали им в размерах, причем у одного из них, более крупного, они отсутствовали полностью. Приподнявшись, он настороженно следил за странником, другой же, с раздувшимся животом, неподвижно лежал с закрытыми глазами. Самым поразительным Пайку показалось то, что их хвосты и ноги покрывали короткие и широкие перья, похожие на чешуйки. Пайк протянул к животным руку, желая убедиться в том, что их перья настоящие, но натолкнулся на непонимание более крупной, бодрствующей твари. Она зашипела и «ощетинилась», отбив у путешественника охоту к сближению с ними.

– Я назвал его Хромиком, а ее Дашей, – сообщил Тима, опускаясь на колени и поглаживая странное двуногое существо по узкой голове. Зверек раскрыл зубастую пасть и поднял ее к мальчику, издавая приглушенный писк, напомнивший Пайку голос голодного котенка. – Даша скоро отложит яйца и сейчас все время спит или ест.