Шарик в кубике - Никитин Олег Викторович - Страница 16

Уже совсем близок к концу был срок, который дал Чакьямунха невиновному страннику для исправления ошибки Нумана, и отчаяние поселилось в душе млеччха, когда, наконец, царица Мриганкавати понесла под сердцем. «Ты здоро?во!» – воскликнул пришелец в беседе с Кальпаврикшей, рассказав о событии, и силы тотчас вернулись к чувствительному Дереву. Так велика была радость и уверенность в своей мощи правителя, что ни малейших сомнений в том, кто отец ребенка, у него не возникло. А через несколько дней он узнал, что и другие царицы, Таравали, Мандаравати, Мохини и Притикари, беременны, и по этому достойному поводу учинил великий пир, на который пригласил множество гостей, в том числе и Пайка, с которого снял обвинение, позволив Кальпаврикше исполнить одно желание бывшего пленника.

Веселье было в самом разгаре, когда млеччх, едва держась на ногах, пришел к Дереву Желаний, но не приблизился к нему, как обычно, а остановился поодаль, и гордо молвил: «Хочу забыть о своем доме и никуда не стремиться, быть счастливым и богатым!»

Но тут силы оставили его, и он сел на траву, прислонившись спиной к коралловому дереву с алыми цветами, и не ведал он, помутившийся рассудком, что дерево это было Мандарой. И возникло ужасное противостояние – Кальпаврикша стремился исполнить желание Пайка, а Мандара препятствовало этому, верное своему предназначению:

Задрожала земля под Магадхой, раздираемая могучими внутренними силами, закипели океанские воды, вздрогнули горы Шрипарвата, взошли на небе двенадцать солнц – наступила пралая, час гибели сущего. Но лишь в последние мгновения этого мира заметили пирующие во дворце благородные граждане Викрамапура, что настал конец света.

Сингулярность и дырка в бутылке Клейна

Теплая податливая плоскость под спиной Пайка мягко колыхалась, вызывая приятные воспоминания о проведенном на побережье Тихого океана отпуске. Но, в отличие от того памятного события, там, где в очередной раз обнаружил свое многострадальное, но почему-то не отягощенное обильной пищей и алкоголем тело Пайк, совсем отсутствовало солнце и, по всей вероятности, все прочие атрибуты морского пейзажа. Вообще, налицо была какая-то отвлеченная абстрактность окружающей странника обстановки.

Осторожно приподнявшись на локте и вынув таким образом голову из тонкого слоя тумана, покрывавшего волнующуюся, желеобразную плоскость, на которой он возлежал, Пайк с трудом различил сквозь тусклую муть непонятные, но в чем-то даже красивые и точные конструкции, хаотически разбросанные вокруг него. Здесь имелись кубы, шары, пирамиды, торы и другие, незнакомые путешественнику фигуры самых разных размеров, но все одного и того же унылого серого цвета, сгруппированные в немыслимые комбинации или валявшиеся в одиночестве.

На себе Пайк обнаружил все тот же опостылевший зеленый наряд, упорно сопровождающий его в попытках найти выход из безумной вереницы миров. Майка, как быстро убедился путешественник, приобрела еще большую прозрачность, но верные трусы, по наитию напяленные им незадолго до пиршества, по-прежнему выглядели как новенькие.

Всякую минуту ожидая предательского сдвига «почвы» под ногами, он встал сначала на колени, а затем в полный рост, но такая, модифицированная позиция совершенно ничего не изменила в его мировосприятии. Странник сделал шаг, с удивлением чувствуя приятную легкость в голове, хотя еще совсем недавно она кружилась с ужасной силой. Словно кошмарный сон, вспомнились Пайку ходящие ходуном земляные валы, хоровод многочисленных светил на небе, вздыбленные корни садовых деревьев и бесконечное падение через пространство, закончившееся каким-то непредставимым продавливанием снизу вверх сквозь вязкую субстанцию. Ощущение скользкой массы на лице всплыло в памяти с такой остротой, что путешественник схватил себя за щеки и с облегчением обнаружил на них всего лишь двухдневную щетину.

«Что за черт! – мысленно вскричал Пайк. – Я же побрился за полчаса до пиршества. Неужели забытье продлилось так долго, что весь хмель выветрился естественным образом? И где в таком случае остальные жители Магадхи?» – вопросил себя он.

Впрочем, заблудившийся путник не слишком удивился такому обороту, припомнив свое заточение в лабиринте комнат, а также иные чудеса, поэтому вполне обоснованно надеялся на благополучное спасение людей. Еще раз осмотревшись и не заметив чего-либо экстраординарного, Пайк в буквальном смысле слова упругой походкой двинулся по направлению к огромному кубу. Под ногами перекатывались какие-то мелкие, как будто резиновые, предметы, сокрытые непроницаемой белой пеленой. Трогать их руками почему-то не хотелось.

Вдруг из-за ближайшей к нему пирамидки выкатилось нечто продолговатое и несообразное. Больше всего этот предмет напоминал очень тонкое колесо диаметром около метра, за которое когда-то ухватились два безумца и вытянули его вдоль оси метра на три. Путник не успел опомниться, как медленно двигавшееся нечто остановилось в нескольких шагах от него и развернулось к нему одним из тонких торцов-раструбов, издав слабый звук, отдаленно напоминавший хрюканье и прозвучавший в тишине как гром. Пайк схватился за сердце и укоризненно покачал головой, сердито заявив:

– Мне не нравятся такие шутки!

«Колесо» виновато промолчало, не делая попыток двинуться с места. Пайк настороженно приблизился к предмету и обошел его со всех сторон, но понял лишь, что это еще одна математическая причуда очередного замкнутого мира, получившая по воле своих неведомых создателей способность двигаться. Просунув босую ногу под отросток фигуры, он увидел отчетливые очертания собственной ступни, из чего сделал вывод о прозрачности «колеса».

Между тем местность постепенно прояснялась, унылая серость уступала место белому свету, равномерно озарявшему геометрические нагромождения, приобретшие благодаря этому даже некую абстрактную красоту. Но что особенно поразило путешественника, ярче светиться стало не «небо», а туман под ногами. Фигуры, ничем не скрепленные с поверхностью, остались такого же цвета, как и раньше. Пайк отвернулся от «колеса» и направился-таки к самому высокому кубу, намеченному им для визита. Оглянувшись на полпути, он убедился в том, что приветливая фигура бесшумно катится за ним вслед.

– Сидеть! – сказал путник строго, но не добился реакции – «колесо» подъехало на расстояние двух метров и начало свой разворот, уже напугавший Пайка, и тот поспешно продолжил свой путь к цели.

Туман тем временем куда-то пропал, и под ногами обнаружилась гладкая пружинистая плоскость, чем-то напоминавшая прозрачное бутылочное стекло – вроде бы что-то сквозь него видно, но в то же время не слишком четко. Во всяком случае, в этом чувствовалась некая скрытая мощь, и возникало стойкое ощущение, будто стоишь на окаменевшей воде посреди моря, в глубине которого установили мощный прожектор. Тут и там в беспорядке валялись правильные чаши, полусферы, миски, конусы, плошки и прочая геометрическая мелочь различных форм и размеров, от смехотворно мелких до монументальных, абсолютно симметричная относительно своих центральных осей. Попадались также плоские ленты, кольца, трубки, листы Мебиуса и обыкновенные, сферы с ручками, а также все остальные мыслимые и немыслимые поделки из того же материала, что и поверхность, на которой лежали все эти несуразные штуки. Разбрасывая их ногами, Пайк добрался до куба и на глаз определил его высоту как равную трем метрам. К счастью, поблизости обнаружился параллелепипед вдвое меньшего роста, и с него-то путник и взобрался на могучую фигуру.

Покрутив головой в разные стороны, он увидел неподалеку живописную группу людей, пребывавших в очевидной растерянности – они бесцельно бродили между сумасшедших конструкций, вертели их в руках и пожимали плечами. Некоторые слабонервные женщины рыдали, одна из них прижимала к груди ребенка. Любопытно, что на них полностью отсутствовали всякие признаки одежды, но, вероятно, их испуг и недоумение были так велики, что на такую мелочь эмоций просто не осталось.