Падение сквозь ветер - Никитин Олег Викторович - Страница 66

– Вовремя, – просипел он. – У них мои золотое кольцо и деньги, двести пятьдесят дукатов.

«Собственность» следователя незамедлительно перешла к молодому человеку в красном.

– Господин Пиннель, сто пятьдесят дукатов – мои, – заявил осмелевший букмекер. – Он применил магию на ипподроме и заставил свою лошадь прийти первой.

– Знаю, – лениво проговорил тот. – Но сейчас это улика. Капрал, кандалы.

– Не имеете права! – взвизгнул ипподромный завсегдатай, отскакивая в сторону и натыкаясь на крепкие руки гвардейцев. – У меня позволение!

– Проваливай, скотина, – обронил Пиннель и отвернулся, – пока я не привлек тебя в качестве свидетеля.

Грабители испарились вслед за своим хозяином. Солдат поставили Валлента на ноги, и капрал застегнул у него на ногах железные кольца, скрепленные короткой цепью.

– У вас есть постановление об аресте? – без всякой надежды спросил он, уныло рассматривая свиток в руке предводителя гвардейцев.

– Я еще час назад подписал его, – заверил тот бывшего следователя и подал знак солдатам. Валлент подумал, что его бросят в камеру Отдела, к остальным задержанным, но они повернули налево, в сторону Береговой улицы. Тогда он догадался, что его собираются заточить сразу в крепость. Дело принимало очень неприятный оборот. С другой стороны, он даже обрадовался, что не предстанет перед Груммельном в таком неблаговидном качестве.

Цепь позвякивала на булыжниках мостовой, время от времени цепляя и волоча за собой ошметки сгнившего мусора.

– В чем меня обвиняют? – спросил магистр. Лишившись артефакта Деррека, он чувствовал себя так, словно с него сорвали одежду и вели по улице нагишом. Во время схватки с грабителями его платок съехал вниз, обнажив лиловые фурункулы. Энергия по-прежнему питала их, но без кольца пропадала втуне, рассеиваясь обратно – Валлент не умел самостоятельно удержать ее в своем теле. Ноги ослабели после первой же сотни метров, и он с трудом волочил по камням тяжелые кандалы.

– Убийство и мошенничество, все с применением магии, – охотно ответил Пиннель, с любопытством рассматривая золотую лягушку. С помощью своего талисмана, засветившегося ярким белым светом, он успел оценить ее силу и прикидывал, не надеть ли ее на собственный палец, но с явным сожалением отказался от этой затеи. Возможно, он опасался того, что магистр заговорил кольцо, и оно принесет захватчику неприятности. – Ваши «проделки» отразились на моем амулете так, будто вы призвали в союзники саму тьму.

«Тьма? – подумал магистр. – Я стал проводником тьмы?»

Он в замешательстве провел ладонью по шее, стирая с нее заскорузлую корку гноя и сукровицы. «Не верю». Он с горечью понял, в какую зависимость от «подарка» Деррека впал всего за десять дней, прошедших с начала расследования. Один из солдат поддержал его под локоть, он пробормотал слова благодарности и прикрыл глаза. Аура «ушла» из окружающих его людей, он уже не видел ее.

– Я хочу, чтобы вы доложили обо мне Императору, – вдруг сказал он, вскинув голову. Гвардейцы сдержанно засмеялись, а Пиннель насмешливо проговорил:

– И как о вас доложить?

– Я магистр Валлент, занимаюсь по его просьбе частным расследованием.

– Моя служба в том и состоит, – сказал Пиннель через минуту, – чтобы защищать Империю от сумасшедших магов-самоучек вроде вас, господин Валлент.

– За что же вас тогда выгнали из Ордена? – немного невпопад осведомился магистр. Его догадка оказалась верной – Пиннель дернулся, будто получил удар между лопаток, и бросил острый взгляд на арестанта. Очевидно, он собирался что-то ответить и уже раскрыл рот, но передумал и мрачно сжал губы. Тут показались массивные деревянные ворота крепости, не открывавшиеся испокон веку: все проходили на территорию учреждения через боковую калитку.

– Привет, Пиннель! – дружелюбно воскликнул капрал, встретившийся им во дворе тюрьмы. – Ты еще не пробовал задерживать стариков, прихватив отделение гвардейцев?

«Стариков?» – равнодушно мелькнуло в голове Валлента.

Имперского магистра передернуло, его лицо скривилось в неприязненной гримасе, но он сдержался и ответил вполне спокойно:

– Занимайся своими делами, Клуппер, и не лезь в мои. Это опасный преступник, владеющий высшей магией.

– Ого! – Капрал уважительно оглядел своего нового «гостя» и отступил в сторону, пропуская процессию к мрачному зданию кутузки. Валлент был так слаб, что взглянул на мужа Динники лишь мельком, – лицо служивого ни о чем не сказало ему, и Клуппер, конечно, тоже не узнал арестованного, поскольку не присутствовал на процессе по делу Блобба. – Что же он не разметал вас при задержании?

– Займись патрулированием, пока я не сообщил о тебе Стоннхесу.

– Ну, это ты можешь… Капралы сами не «патрулируют», пора бы тебе знать это, братец.

Пиннель холодно промолчал. У входа гвардейца заменил служащий крепости, также одетый в серый мундир, и все спустились в подвальное помещение, где держали наиболее злобных и «неисправимых» преступников, в том числе имевших магические задатки. Под конец пути магистр уже едва передвигал ноги, со звоном волочившаяся за ним цепь, казалось, весила фунтов двадцать. Его ввели не в обычную камеру, а в специальную, предназначенную для допросов и пыток. Солдат поджег от своего факела другой, торчавший в стене рядом с металлической дверью, затем посадил Валлента на грязную скамью и приковал его к вделанному в стену крюку.

После его уходв Пиннель наклонился над магистром и зловеще произнес:

– А теперь объясните мне, откуда вы знаете про Орден магов.

– Кто же о нем не знает? – усмехнулся Валлент.

Молодой человек выпрямился со сжатыми кулаками и придвинул свой трехногий стул едва ли не вплотную к скамье. Сполохи от горящего над его головой факела метались по его лицу подобно отблескам некоего пожара.

– Ладно, начнем с ваших сегодняшних подвигов. Чего вы добивались, напав на беззащитного мальчика? Зачем вы, кроме того, повлияли на результаты забега? Неужели вы не знали о существовании нашей службы, отслеживающей все незаконные проявления магии второго уровня в Ханнтендилле и его окрестностях? Кто вы такой, наконец?

Разумеется, Валлент знал о такой службе. Сейчас он без особенного раскаяния укорял себя за неосмотрительность; общая слабость тела вновь довлела над его духом.

– Я уже сказал вам, что меня зовут Валлент. Доложите обо мне Императору или его секретарю Дерреку, – сказал он, прислоняясь к ледяной стене. Холод приятно освежал горящую шею, и он был даже благодарен тюремщикам за то, что его поместили под землю, ограничив неконтролируемый им поток силы, центром притяжения которой стали его многочисленные фурункулы.

Пиннель еще раз повертел перед глазами золотое кольцо Деррека, внимательно рассматривая лягушку. Что он смог увидеть в тускловатом, колеблющемся свете?

– Я помню это кольцо, – с некоторым удивлением, обращаясь скорее к самому себе, проговорил он и вскочил. Сильнейшее сомнение промелькнуло на его лице, быстро переродившись в смесь уважения и замешательства, которой он одарил Валлента. – Но освободить вас я пока не могу, у меня есть свои обязанности.

Магистр услышал, как хлопнула дверь камеры, и магистр остался в полном, абсолютном мраке. Руки, завернутые ему за спину, касались пальцами стены, и он вдруг ощутил, как подземный холод, преодолевая камень, медленно распространяется по телу. Чужеродная энергия мироздания неотвратимо оставляла его, бессильная или пробиться сквозь каменные плиты, или совладать с темной силой самой земли.

Время потеряло для него значение – он словно повис в бесконечной, вытягивающей из него силы пустоте, но окончательно утратить связь с реальностью, к счастью, мешало жесткое ложе. Сколько прошло часов с момента заточения, Валлент не знал, но момент, когда он расслышал за дверью шаги, все-таки настал. В камеру ворвался невыносимо яркий свет факела, и теплый гвардеец снял кольца с запястий магистра.

– Помогите господину Валленту подняться, – приказал знакомый голос Бессета. Солдат подхватил следователя и поставил его на ноги. Все четыре конечности, не желая разгибаться, наполнились тянущей болью вперемешку с покалыванием, и если бы не поддержка, он непременно растянулся бы на полу.