Падение сквозь ветер - Никитин Олег Викторович - Страница 51

– И что же? Я должен был известить тебя об этом? – едко осведомился следователь. – Хорошо, пусть я знаю всего несколько названий данаатских улиц! Но от тебя-то требовалось всего лишь точно и качественно исполнить свою работу. Не так ли?

– Они уже закрывались, – отрывисто сказал юноша, невольно поднимаясь и стоя перед магистром в позе провинившегося школьника.

Валлент некоторое время помолчал, отстраненно наблюдая за нервной пульсацией ауры Бессета, зелеными волнами истекавшей из его сердца по направлению к периферийным органам. Никаких изъянов в жизненной оболочке юноши не было. Затем магистр достал из ящика бумаги, добытые Бессетом в Канцелярии, и еще раз пробежал глазами досье Шуггера. Так и есть, маг жил именно в шестнадцатом доме по Восточной улице – именно это и отложилось в памяти следователя при ознакомлении с документами. Он подвинул пачку к помощнику.

– С завтрашнего дня можешь выходить на работу в Канцелярию, – сказал Валлент, отвернувшись от него. – А эти бумаги верни на место.

– Вам больше не нужна моя помощь? – глухо пробормотал юноша, растерянно взглянув на магистра.

– Такая – нет, – жестко ответил Валлент. – Ты не выполнил мое вчерашнее распоряжение, действовал вопреки моему приказу и вдобавок не получил никаких точных сведений, что могло бы отчасти оправдать твою самодеятельность. Вломившись в сторожку, ты понапрасну подверг расследование угрозе огласки. А твоя «почтовая» небрежность только утвердила меня в намерении отказаться от твоей помощи: после таких нелепых провалов я не смогу доверить тебе даже самого пустячного дела.

Возможно, он несколько перегибал, – по сути, улицы чужих городов послужили лишь поводом для этого разговора, – но настал момент избавиться от навязанного ему помощника, чье присутствие уже начало ограничивать Валлента в его расследовании. Бессет продолжал стоять, опустив голову.

– Иди, – бросил Валлент.

– Я мог бы только приносить вам деньги…

– Иди же! Скоро мне не нужны будут никакие деньги, – усмехнулся магистр, скосив глаза на безжизненную конечность.

Бессет недоуменно взглянул на следователя и отступил на шаг, все еще не решаясь бесповоротно направиться к двери, словно ожидал других слов. Но Валлент молчал, прикрыв глаза рукой, и тогда юноша повернулся и покинул лабораторию погибшего мага, бесшумно прикрыв за собой дверь. Пустой портфель болтался в его безвольно повисшей руке. Валлента душило раздражение, мутной волной поднявшееся в его груди после выволочки, устроенной им бывшему помощнику. Он рывком поднялся и остановился вплотную к широкому подоконнику, слепо озирая городской пейзаж, окрашенный серой пеленой мелкого дождя. Оказывается, по стеклу ручейками стекали прозрачные капли – а он и не заметил их, устремляя взгляд вдаль, к горизонту. Водяная морось, покидая необозримые бледно-серые слои беспросветных облаков, опускалась на каменную оболочку земли, загаженную человеческими отбросами.

Валлент еще раз повертел в руке пузырек с желтой мазью, но так и не решился использовать вещество до конца. Сунув его в карман плаща, к «показаниям» гнусного крокодила и почтовому списку Бессета, он вышел из лаборатории и до упора повернул язычок замка, приложив к нему кольцо.

В каморке Блоттера никого не было – то есть из людей: животные и птицы по-прежнему сидели в своих клетках, в основном помалкивая. Многие спали возле мисок с остатками пищи. В отдельном тесном загоне с крышкой стоял сонный молодой козел, проигнорировавший появление гостя. Интересно, каким образом привратник обеспечивает животных пропитанием? Видимо, ежедневно таскает из Эвраны мешки с отбросами, – вследствие чего к стойкому запаху зверинца примешивались слабые ароматы изысканной, но слегка несвежей пищи. В одной из клеток следователь заметил спокойно висящую вниз головой летучую мышь непонятной породы, довольно упитанную. Магистр плотно прикрыл за собой дверь и, неслышно ступая, приблизился к мыши. Спящую тварь окутывала интенсивная аура, слабо пульсирующая – видимо, глубокий сон способствовал ее стабилизации.

Валлент медленно протянул к клетке мертвую руку и прижал ладонь к прутьям. Он не знал никаких заклятий, которыми наверняка располагал Мегаллин, когда ставил свои опыты с зернами, поэтому рассчитывал только на кольцо и свои новые способности, позволившие ему увидеть ауру. Из кольца, надетого на омертвевшем пальце, к летучей мыши протянулась невидимая игла, мягко погрузившись в шерстистое тельце зверька. Животные и птицы, лишь изредка сопевшие, вдруг забеспокоились и завозились в своих темницах.

– Заткнитесь! – сквозь зубы прошипел Валлент, мощно посылая в пространство магический импульс, призванный оглушить нервничающее зверье. Но он почти не помог: только какой-то попугай хрипло каркнул и упал со своего насеста, видимо, подавившись собственным языком. Остальные же заметались по загонам, испуская резкие испуганные крики. Магистр выругался и сосредоточил внимание на объекте атаки, обволакивая сознание мыши успокаивающими волнами. Та несколько раз дернулась и затихла, и Валлент с восторгом и удивлением увидел, как тонкое волокно зеленой субстанции потекло по магическому каналу по направлению к его серой руке, заканчиваясь на лягушке. Само кольцо мягко засветилось зеленым, затем его словно прорвало, и в палец хлынул поток чужой ауры, теплыми искорками обжигая мертвую плоть. Грязно-серая, бесформенная конечность вздрогнула, словно сопротивляясь притоку жизни. Твари в клетках зашлись от крика, некоторые всем телом кидались на прутья, и Валленту показалось, что в их горящих глазах мелькает почти человеческая ненависть. Одна из ворон сорвала клювом крючок с дверцы и черной молнией метнулась к магистру, сосредоточенному на процессе и потому упустившему момент нападения. Свирепый удар клюва обрушился на его шею, и его спасло только то, что вороне некогда было устраиваться на его плече, и она сделала это на лету. Дико взревев, магистр выкинул левую, незанятую руку за спину и успел схватить злобную птицу за крыло. Резко дернув его вниз, он ударил тварь об пол и обрушил на нее каблук сапога. Оперенное тело хрустнуло под его ногой, в стороны брызнули внутренности, словно ворона представляла собой надутый шарик плоти, готовый взорваться при нажатии, капли крови и остатки птичьей еды оросили голенища.

– Проклятье! – бросил Валлент, брезгливо отбрасывая труп носком сапога и ощупывая раненую шею. Из неглубокой рваной дырки сочилась кровь, теплой струйкой сбегая между лопаток и скапливаясь в районе кожаного пояса. Но заниматься этим сейчас не было времени, и он вновь сосредоточился на жертве, безвольным серым комком висящей на перекладине. Ее аура заметно побледнела, истончилась и нервно пульсировала, перетекая в безжизненную руку магистра. Но сколько он ни всматривался своим новым зрением в поврежденную конечность, каких-либо ощутимых изменений в ней не наблюдалось: жизненная энергия исчезала в серой массе, будто вода в песке. Через несколько минут мышь превратилась в сгусток мертвой плоти, неподвижно цепляющийся за насест скрюченными в предсмертной судороге коготками. Прокушенная же рука, на взгляд Валлента, нисколько не изменилась – то ли аура зверька почему-либо не подходила ему, то ли ее было слишком мало.

Он огляделся, присматриваясь к прочим обитателям блоттеровского вивария, но все они вели себя слишком агрессивно и не вызывали желания позаимствовать у них толику жизни. Кроме того, он заметно устал. Странное оцепенение овладело магистром, и несмотря на гам, ему захотелось лечь прямо на пол и смежить веки. Может быть, он почувствовал себя так потому, что мышь спала, когда он выкачивал из нее жизнь? «Чушь», – подумал Валлент и с усилием стряхнул с себя слабость. На всякий случай он решил уничтожить явные следы своего пребывания в привратницкой и двумя пальцами поднял ворону за клюв. За ней волочилась вереница тонких кишок, оставляя на каменном полу темно-красный след. Холл также был пуст, и магистр беспрепятственно вынес птичий труп за пределы Ордена и закинул в ближайшую сточную канаву, вызвав лишь мимолетное удивление случайного прохожего. Со стороны «Эвраны» показалась знакомая фигура Блоттера, нагруженного громоздким мешком. Вероятно, он ходил в ресторан за пропитанием для своего зверинца. Магистр развернулся в противоположную от привратника сторону, накрыл голову капюшоном и скрылся за углом здания, направляясь в конюшню. В первой же луже он сполоснул сапог, избавляясь от потеков вороньей крови.