Голова мертвого друга - Никитин Олег Викторович - Страница 11

Шериф бросился к столу, словно это могло чем-то помочь. Да, видны были грязные пятна, сухие крошки почвы, и слабо просматривались следы на полу. Но сказать уверенно, что их не оставил вчера сам хозяин, без экспертизы было невозможно.

– Что за чертовщина?

Таранцев обошел вокруг машины и внимательно осмотрел все помещение, а потом закрыл наконец ворота, включив свет. Шум дождя и ветер остались снаружи. «Неужели Лель самостоятельно запустился и вышел в ночь? Но ведь у него сейчас слабые кости и гнилые нервы! Да и не мог он себя включить. – Собственные мысли показались Таранцеву дикими. – Если, конечно, я не оставил его включенным».

Да и ситуация, собственно, тоже была безумной. Особенно учитывая тот факт, что карта, вставленная Игорем в разъем на шее мертвого друга, лежала на столе со стикером, на котором было печатными буквами написано «Лель». Игорь взял ее двумя пальцами за края, словно раздавленного жука, и рассмотрел со всех сторон. Отпечатков пальцев, конечно, видно не было.

Ему стоило немалых усилий сохранять за завтраком беззаботное выражение лица. Между тем шериф мучительно готовился к тому, чтобы подменить память Ксюше. Глядел на нее и слушал ее бестолковый лепет, запоминал покрепче образ, словечки, улыбку. Прощался, словом, с психо-программой подруги. Будь у него копия, таких терзаний удалось бы избежать. «И что потом Лена скажет? Она ей нравится. Позвоню в магазин, там должен сохраниться мой заказ. Только памяти о двух годах не будет… Может, скопировать ее снова? Карты больше нет. Заказать? Времени жалко».

Пока Лена возилась по хозяйству, Игорь увел Ксюшу к себе в кабинет и усадил на диван. Она тут же принялась стягивать халатик, но Таранцев сжал ей запястья и ласково сказал:

– Попозже, ладно? Сейчас мне нужно от тебя нечто другое. Ты должна помочь мне в расследовании преступления, девочка.

– Я? Как? Это ведь ты шериф… Что может сделать маленькая подруга, кроме как поддержать хозяина? – Она высунула язык и потянулась к нему с намерением облизать.

– Стоп. Сейчас я закачаю в тебя новую программу, а ты будешь лежать тихо и не шуметь. Если хочешь, в это время займемся сексом.

– У-у-у… Ну если так нужно…

– Потом я все верну на место, ты никуда не пропадешь.

Стирать память Ксюше перед новой записью было нерационально, достаточно было выбрать соответствующую опцию, чтобы никакой интерференции не возникло. Программное обеспечение позволяло и такое, хотя на пути к цели шерифа несколько раз жестко предупредили, понимает ли он все последствия поступка и вообще, согласуется ли тот с законом.

Наконец он облегченно отложил пульт в сторону и смог побаловаться с девушкой. В процессе совокупления она то и дело впадала в странное состояние неподвижности, как будто ее двигательная функция блокировалась, а потом и вовсе стала вести себя как сомнамбула. Скорость обмена данными между мозгом и картой у нее была в несколько раз выше, чем у Леля, поэтому уже минут через двадцать девушка пришла в себя и даже получила удовольствие.

Вот только вид у нее был при этом ошарашенный.

– Игореша, что со мной? – спросила она. – Где мы? Разве?.. Мы живы?! Это был страшный сон?

– Ну конечно, мы живы.

– Почему я – женщина?

Ксюша дотошно ощупала собственное тело, при этом на лице подруги боролись сразу множество чувств – удивление, растерянность, восхищение, счастье, возможно и другие. Словом, было очевидно, что это Лель, только в теле Ксюши.

– Лель? – уточнил шериф.

Друг запахнул халат и сглотнул.

– Не понимаю, – сказал он. – С моей памятью творится что-то странное. Почему мне кажется, что я умер? Как у меня оказалось это тело? Я ничего не помню… Какое сегодня число? – Таранцев назвал дату. – Два с лишним года! Где я был все это время?

– В могиле.

Лель крупно вздрогнул и закрыл лицо руками, потом вдруг бросился на шею Игорю и звучно, слезливо зарыдал.

– Прости, я не хочу этого делать, – сквозь горловые спазмы произнес он. – Мое тело мне не подчиняется, мысли скачут, эмоции перемешались! Господи, что мне делать?

Игорь с размаху отхлестал друга по щекам и потряс за плечи, затем включил кондиционер и сунул головой под струю холодного воздуха. Все это время Лель не переставал вскрикивать и лить слезы, но постепенно приходил в норму.

– Спасибо, – наконец всхлипнул он и выпрямился.

Игорь понял, что все еще без брюк и с распахнутой рубашкой. Когда он попытался одеться, друг внезапно остановил его и провел девичьими пальцами по груди, животу, в паху – и все это с недоуменным видом.

– Что-то не так? – хмыкнул Таранцев. – Забыл, как я выгляжу?

– Я запомнил тебя совсем не таким.

И он показал Игорю различия. С каждым его словом в сознании Таранцева происходил незначительный вроде бы сдвиг, но все вместе они превратили мир вокруг шерифа в нечто совсем иное, чуждое и холодное.

– Ты лишился всех своих человеческих черт, – подытожил Лель. – Где твой сломанный зуб, который ты ленился подлечить? Где родинка в паху? Один твой глаз видел слабее другого – ты чувствуешь это? Давно ли ты болел, хотя бы страдал от легкого насморка? Что помнишь ты сам?

– Мне нужно вернуть тебя обратно в могилу и забыть все, что ты наговорил.

– Даже не думай. Ты только что подарил мне новую жизнь в новом красивом теле – и вновь хочешь убить меня?

Лель покрутился перед зеркалом и медленно распахнул халатик, потерся бедром об Игоря. Откликом ему была почти моментальная эрекция – Таранцев с ужасом уставился на собственный член, который как будто светился искусственными нервами и тканями под его идеально острым, «рентгеновским» взглядом.

– Вот видишь, как все замечательно.

– Что со мной случилось, ты помнишь? То есть с настоящим Игорем Таранцевым, человеком?

– Конечно, помню, ведь с этим воспоминанием я и сам умер. Ты погиб на службе, тебя подстрелили в стычке с преступниками. Так мне сказала Лена Таранцева. А на другой день и меня самого не стало, она просто выключила программу… Ложись, милый, тебе надо расслабиться.

Но шериф оттолкнул Леля, подхватил одежду и выскочил из кабинета.

«Она просто заменила меня на копию мужа», – громом стучало в мозгах Игоря, когда он шагал по дорожке парка. Дождь заметно усилился и лил не переставая, на земле стали появляться лужицы – она уже не успевала впитывать воду.

Длиннополый плащ хлестал Таранцева по голеням, брызги разлетались от подошв. С капюшона стекали струйки, попадали на лицо, но он видел лишь более светлый путь перед собой, по сравнению с темными голыми кустами по краям. Куда он идет, где его цель? Игорь усилием воли привел сознание в порядок и стал думать логически. «А как же еще я могу, если в голове у меня электронные мозги?»

Она не смогла смириться с его гибелью и заказала себе друга, во всем похожего на подлинного майора Таранцева. Наверняка и программу ему записала, максимально близкую к психологическому портрету покойного Игоря Сергеевича. «Так вот почему Матвей так сухо со мной общается, перестал навещать… Я послужил для них буфером между жизнью мужа-отца и его смертью. Что ж, двух лет им хватило, чтобы смириться с его потерей». Логика, как обычно, не подводила шерифа – уж шерифом-то он был настоящим, пусть и не человеком.

Многое становилось Игорю понятным, что раньше приводило в недоумение – например, снисходительное отношение к нему со стороны жителей поселка, в том числе запанибратское словечко «дружок». Они говорили буквально!

Он и сам не заметил, как ноги привели его к дому Иды-Марии. Хоть сюда, а хоть и к Еве Маковой – безразлично, куда теперь идти и кому принести пользу, если жена и сын больше не нуждаются в нем.

– Я готов, – сказал Игорь.

Открыл ему сам Адольф, и на лице сатаниста читались насмешка пополам с сочувствием. Он выглянул за плечо гостя, на дождливый сад, никого не увидел и пожал плечами.

– Неужели? Мне так не кажется.

– Я все знаю. – Шериф нетерпеливо стряхнул с плаща воду, будто собака. – Полагаю, это вы достали голову Антона-9 из могилы? Обещайте поместить ее обратно, доведите это до пострадавших – и делайте со мной что хотите. Мне все равно, что вы с госпожой Маковой задумали, я согласен. Если я не умру при этом, сразу усыпите меня. Где вы принесете меня в жертву вашему дьяволу машин, когда? Я бы хотел поскорее.