Убить генерала - Нестеров Михаил Петрович - Страница 86

Прошло пять долгих томительных минут. Витька до боли в висках вслушивался и вглядывался в темноту окон... и увидел то, на что надеялся, то, что придало ему дополнительные силы. Он даже сумел определить, сколько оперативников сейчас в квартире.

Их было двое. Один щелкнул зажигалкой и осветил лицо своего товарища. Потом дал рассмотреть снайперу черты своего: с острым носом и тяжелым подбородком.

Двое. Их всего двое. И теперь за ними можно следить по красноватым уголькам сигарет. Хотя бы три или четыре минуты.

Балконная дверь была приоткрыта – это Близнец отметил, когда ступил на перила. Сейчас он осторожно перелезал через них. Он не знал, заметили его или нет, однако не стал дарить противнику ни одной секунды. Его действия сплетались воедино, были взаимосвязаны и неотрывны, когда мягким кошачьим движением он оказался на балконе, а затем в таком же темпе шагнул к двери и плавно надавил на нее рукой. Левой. В правой был нож.

Близнец уже видел две смутные фигуры, сидящие на диване – слева от него и всего в паре метров. Но больше ориентировался по красным уголькам сигарет. Они для него были самым точным в мире целеуказателем. Что по сравнению с ними лазер?.. Вот обе точки, дрогнув, стали ярче. Одна осталась неподвижной, а вторая вдруг задергалась в трясущихся губах. Целеуказатель превратился в индикатор: его, этого оперативника, надо оставлять в живых, напрягать на косвенного, а другого, более хладнокровного и безбоязненного, нужно брать наверняка.

Но какими бы невозмутимыми они ни были, на них так или иначе подействовало ленивое вторжение через балкон черной тени. Призрака, который вогнал обоих оперативников в состояние глубокого ступора. Но вот они сделали то, что было необходимо для атаки – вскочили с места.

Близнец отработал колющим ударом вверх, молниеносно и автоматически распределяя массу тела между ногами. Он выбросил руку вперед, и лезвие вошло первому противнику под ребра. Тот, что оказался слева, получил мощный удар локтем в голову и повалился на диван. Короткая, красивая двойка, мощная и убойная.

Спецназовец вернул нож и в одно мгновение оказался верхом на противнике. Кровь с клинка капала на разбитый нос опера, крепкие пальцы сжали его горло и не давали дышать; сигарета упала за рубашку и жгла грудь.

– Тихо! – угрожающе прошептал Близнец и прислушался. Он в любой момент готов был отразить нападение. Однако в квартире стояла тишина. – Сейчас я отпущу руку. А ты, если дернешься, захлебнешься в крови. Я не хочу убивать тебя, но убью, если ты поднимешь шум.

Виктор приставил к горлу оперативника нож и ослабил хватку. Чуть привстал с него и нащупал под пиджаком кобуру. Забрав пистолет, сунул его за пояс. Безошибочно определил, что именно болтается на поясном ремне.

– На пол! – приказал Близнец. – Лицом вниз. Руки за спину. – Сковав оперативника наручниками, он перевернул его на спину. – Как тебя зовут?

– Мак... симом, – в два приема выдохнул опер.

– Слушай меня внимательно, Макс. Ты знаешь, зачем я пришел, и я сделаю свое дело. А ты мне поможешь. Когда тебя должны сменить?

– В час.

– В смысле в тринадцать?

– Да.

Близнец улыбнулся. Он ждал именно такого ответа. Когда он наблюдал за суетой группы наружного наблюдения у «первой» точки на проспекте Кирова, он точно отметил, когда именно происходят смены. Они делили сутки на две части и дежурили по двенадцать часов. И этот Максим со своим напарником заступил на пост всего в двенадцать или в час ночи. Сменить его должны в час «икс», ровно в то время, когда в оптику снайпер увидит бронированный джип «Мерседес». Впритык.

Терехину старик показался опытным агентом. Он долго плутал во дворах 11-го микрорайона, словно проверял, нет ли за ним слежки. И может быть, даже обнаружил «хвост», когда неожиданно изменил маршрут и повел «Оку» обратно к своему дому. Так даже удобнее, усмехнулся Николай, останавливаясь у знакомого гаража и приветствуя Бориса Михайловича короткими вспышками дальнего света.

– Снова гараж забыли закрыть? – спросил он, выходя из машины. – А я все пацана со свертком не могу найти. – Он склонился над дверцей малолитражки и похлопал по крыше. – Ладно, отец, не прикидывайся валенком, вылезай и рассказывай все как есть.

И услышал странный ответ:

– Ваша взяла.

Николай рассмеялся.

– Мне что, с вами ехать? – спросил Борис Михайлович.

– Да, прокатиться придется. Попозже. Сейчас я хочу услышать, почему ты помогал террористу. Может, потому, что посчитал это игрой? – начал поддавливать полковник. – Что он прет с ножом на паровоз? В таком случае ты натурально подвел его под монастырь. Если бы ты своевременно сообщил куда надо, его бы арестовали. А теперь у него не осталось ни одного шанса. Теперь, когда ты отвез его на огневой рубеж...

– Куда я его отвез?

– Куда отвез, туда и отвез. Об этом ты мне тоже расскажешь.

Борис Михайлович сидел не шелохнувшись. Прошло не меньше минуты, прежде чем он нарушил молчание:

– Погоди, я машину в гараж поставлю.

Он подал полковнику ключи и махнул рукой: «Открывай двери».

Терехин быстро управился с двумя замками – навесным и реечным, прошел следом за въехавшей «Окой» и при свете «восьмерки», бьющем в раскрытые створки, оглядел временное убежище Близнеца. Отметил, что в гараже нет погреба. Хотя при чем тут погреб? Его бы не спас даже секретный вход в сталинский бункер.

Борис Михайлович к тому времени выбрался из машины.

– Значит, я его подвел под монастырь... – сурово насупился старик и покачал головой. – Нет, это ты его подвел. Раз ты такой догадливый, почему не арестовал его здесь? – Борис Михайлович топнул протезом в бетон.

– У меня свой интерес в этом деле.

– Какой? Поглазеть, как он разнесет, к едрене фене, броневик?

– В каком смысле – разнесет? – Николай щелкнул зажигалкой и смотрел на старика сквозь пламя. В его отблеске глаза инвалида приобрели насыщенный желто-кровавый цвет и пыхали жаром.

– В прямом, – отрубил старик. – Ты ружьишко-то его видал? Из него «Тигра» насквозь прошить можно. Один патрон шириной в две ладони. У меня протез в землю ушел, когда я хотел поднять винтовку. Я когда глянул на нее, мне почудилось, я в бинокль смотрю. Если шагов с десяти ее рассматривать, то ничего страшного. Ты зенитку хоть раз видел?..

«В руках у него был тяжелый сверток... Сверток он прижимал к себе двумя руками». «Он часто спотыкался». «Рубашка прилипла к спине. Ноги заплетались». «Он как-то неудобно поддерживал сверток... Было видно, что он сильно устал». «Он тяжело шел, потому что был ранен».

Ошибка. Показания свидетелей были переориентированы на фактически установленное оружие террориста. У Близнеца было две винтовки, на одну он давал смотреть невооруженным глазом, а на другую – в перевернутый бинокль.

– К-какое у него оружие? – чуть заикаясь, спросил Терехин.

И понял, что еще минуту назад готов был пойти на то, чтобы дать снайперу возможность выстрелить. А теперь, узнав марку и «зенитный» калибр винтовки дальнего боя, меру веса пороха в патроне («пригоршнями мерить можно»), обязан был перешагнуть через развалившуюся, как гнилое бревно, какую-никакую справедливость. А жаль...

Он перебил старика на полуслове:

– Вот что, отец, ступай к себе и из дому не выходи. Про меня и своего гостя молчи, иначе пойдешь по полной. Ты понял меня?

Николай сел в машину и завел двигатель. Показалось, тот отозвался знакомым ворчанием: «До последнего...»

В данном случае Терехин никого не спасал, он – полковник ФСБ – не давал совершиться преступлению. И этим все объяснялось.

В первую очередь Виктор снял веревку. Он потянул за короткий конец, скользящий узел развязался, и веревка упала к его ногам. Опер лежал на полу с кляпом во рту. Но даже без кляпа он готов был сотрудничать. На этом настаивал его мертвый товарищ. Максим мог видеть, как готовится к работе снайпер, насколько точны и расчетливы его движения. Когда он принес винтовку и развернул ткань, Максу показалось, что это миномет.