Убить генерала - Нестеров Михаил Петрович - Страница 49

Такие мероприятия всегда напоминали ему комсомольские празднества из далеких восьмидесятых. Все очень похоже, за исключением разве что одного: в основном девушки-комсомолки не пахли даже дешевым дезодорантом. Они источали естественный запах податливого тела – просто чистого, а не стерильного. Тот вожделенный запах пота до сей поры преследовал администратора Кремлевского полка охраны. Девушки пахли по-другому и гармонировали с природой – со стожком, с луговой травкой, с туманом, поднимающимся с земли вместе с сумерками. Так можно продолжать долго.

Девушка с караваем и венком, с цветными лентами, вплетенными в косу. Вплетенными. Только сейчас Дмитрий Николаевич заметил, что коса искусственная. Невольно представил ее в стиральной машинке. Она мечется за прозрачной дверцей-оконцем, отмывается от пыли и следов сальных рук, распадается на отдельные прядки.

Одна знакомая Дмитрия Николаевича обожала искусственные прядки. Она была из категории женщин, не терпящих чего-то среднего. С ней надо либо грубо, либо нежно. Она возьмет или все, или ничего. Она походила на незапертую дверь. Зная это, можно сразу войти, а можно долго и бесполезно стучать.

Нельзя сказать, что Корсаков подбирался к столичному модельеру Марии Дьячковой. Пока что он топтался у двери и подбирал ключи, точно зная, что никаких ключей не надо. Вроде как погромыхивал для приличия. Мог честно признаться себе, что слегка побаивается Машу, и походил на вора с универсальной отмычкой.

С этого места Корсаков не видел, прекратился ли допуск желающих поучаствовать в фестивале, названном «Дружба-2004». Пограничный контроль в Синьковке был снят, проверку паспортов заменили рамками металлоискателей. Народу пришло не меньше тридцати тысяч, прикинул Дмитрий Николаевич, а ожидалось до сорока. Работы у президентской охраны хоть отбавляй.

По сути, Корсаков был одним из трех устроителей совместного ужина в селе Чайкино – родине украинского президента: «после небольшого концерта (15—20 минут) и посещения мужского монастыря в Новгороде-Северском и церкви Параскевы Пятницы». Именно так было записано в протоколе.

И все прошло точно по плану.

Караваи, рукопожатия, объятия, и три президента подошли к микрофонам под замаскированным советским гербом.

Кучма:

– Мы встретились на земле, где сходятся казацкие степи, тишина беловежских пущ и бескрайние российские просторы.

Лукашенко с места в карьер затронул тему «навязываемых суррогатов бездуховности» и сказал, что упрекать его в дефиците демократии не стоит – «потому что он относится к числу ее дарителей». Закончил он пожеланием «ощущения молодости, душевной и физической красоты».

На поле произошел выброс эмоций, едва к микрофону подошел российский президент. Сценарный план предусматривал «приветственные крики в его честь», «размахивание всеми подряд флагами, от национальных до красного с изображением Че Гевары». На последнюю деталь президент не обратил внимания и свою речь закончил экспромтом: «Никаким националистам, никаким шовинистам не растащить нас по их затхлым... (президент запнулся, подбирая существительные под уже прозвучавший эпитет)... психушкам![8]»

«Закончив речи, главы государств остаются стоять под маскировкой из васильков, а вокруг монумента сплошным потоком тянется костюмированное шоу – в национальных костюмах, символизирующих братство славянских народов».

В общем, Дмитрий Николаевич остался доволен. Его даже не смутили слегка вытянутые физиономии кремлевских финансистов, утверждавших смету: «затраты на «Дружбу-2004» запредельные!»

В активе Виктора Крапивина был чертовски сложный выстрел. Это было в начале августа прошлого года, когда боевики совершили за неделю (с 4 по 10 августа) 14 подрывов автомобильной и автобронетанковой техники, а саперы федеральных сил обезвредили 140 взрывных устройств. Произошло 9 боестолкновений, в том числе и в Веденском районе. Зафиксирован 21 обстрел боевиками позиций федеральных сил, блокпостов и административных зданий. Фронтовые бомбардировщики и штурмовики выполнили 34 вылета в Чечню.

Патрульные группы спецназа ГРУ, получив карты, разошлись по своим участкам. Разведрасчет сержанта Данилова разбился на пары в районе отметки 1611 (а в докладе прозвучало нечто скорбное: «Группа Данилова разбилась на высоте 1611»). Близнецам достался трехсотметровый участок ущелья, ширина которого у дна составляла не меньше двухсот метров, с довольно приличной дорогой. Снайперская пара спустилась на середину склона ущелья, заняла место для наблюдения, поделив полосу на зоны: ближнюю, среднюю и дальнюю. Последняя полоса простиралась в восьмистах метрах.

Близнец нашел выгодную позицию за вывороченным с корнем дубом, откуда его, камуфлированного под натуральную кикимору, невозможно было заметить и с десяти шагов. Он и Сергей Попов, с идентичной маскировкой, с диагональными полосами на лице, фактически смотрели в одном направлении, разбив полосу на четыре узкие полоски. Бинокль наблюдателя был обращен в сторону останков пионерлагеря, в котором в 1996 году функционировала чеченская диверсионная школа. От лагеря мало что осталось – несколько фундаментных коробок, заросших бурьяном и кустами, здоровенный бурый холм на месте прачечной, ржавый каркас подстанции, стоящий особняком. Разведчики знали, что где-то в том районе находится схрон с оружием, но боевики мастерски маскировали свои следы, и спецназовцам напасть на склад оружия так и не удавалось.

После получаса наблюдений Попов, расположившийся, как всегда, справа от снайпера, подал основному стрелку знак и прошептал ориентиры:

– Дальняя зона. Вторая полоса. Прямо и справа угол кирпичной кладки. Цель – «дух».

Прошло десять или пятнадцать секунд, и снайпер тихо ответил:

– Вижу. Какое расстояние?

– Примерно километр. Сейчас точно скажу.

Близнец смотрел в оптику. До «духа» было точно не меньше километра, и снайпер прикинул, что по ущелью до него будешь топать полчаса. Пуля долетит примерно за две секунды с хвостиком.

– Вообще-то выстрел для виртуозов, – сообщил он наблюдателю, поправляя «зелень», падающую на глаза с убранной на затылок маскировочной сетки.

– Витя, грех не использовать такой момент. – Попов даже шмыгнул носом и не сориентировался ответить: «А мы что, не виртуозы?»

Близнец снова сосредоточился на боевике. Фактически чеченский «дух» находился в конце ущелья, на окраине сгоревшего пионерлагеря. Он расхаживал в полный рост и чувствовал себя в полной безопасности. И за этакую беспечность должен быть обязательно наказан, родилась справедливая мысль.

– Доложи командиру, – наконец распорядился Крапивин.

Попов вышел на связь с сержантом.

– Данила, вижу «духа» в пионерлагере, – шептал он в рацию. – Нет, он в шапке. Расстояние?.. – Попов покосился на Близнеца и, поймав его утвердительный кивок: «Ври», конкретизировал: – Четыреста метров. Боюсь, он смоется. Давай добро на выстрел. Есть! – Отложив рацию в сторону, помощник тут же пожалел о случившемся: – В зачет только «четырехсотка» пойдет...

Виктор покачал головой. Он уже десять минут наблюдал за беспокойным «духом». Тот прохаживался по более или менее ровному участку дороги и не остановился ни на секунду. «Что он, склад стережет?» – недоумевал Близнец. И вообще так смело расхаживать можно только в двух случаях: либо под надежным прикрытием – хотя бы в пределах шестисот метров, или нужно быть круглым идиотом. Третий вариант – «выманивает» – отпадал. Он мог выманить только пулю из ствола снайперской винтовки или очередь из ротного пулемета. Благо поправочные данные на углы места цели «СВД» и «РПК» почти совпадали.

Большое расстояние, громадное. Сложный выстрел на упреждение. Но как попасть пусть даже по полутораметровому маятнику с расстояния в километр и почти трехсекундным подлетом пули? А «дух», вооруженный автоматом, может свалить. Он наверняка дожидается машину, и она подъедет с противоположной стороны – именно в обратную сторону боевик часто обращал свой взгляд. А бродит он туда-сюда, потому что нервничает. Потому что машина опаздывает. И она вот-вот появится. Сразу за небольшим поворотом, который скрывала каменистая гряда, дорога идет чуть в гору и имеет выход из ущелья. А там два направления – на Центорой и Беной. И как предупредишь? Начальство не принимает доклады в виде «должна», «будет». Доклады должны быть четкими и конкретными. Вот как сделал этот Серега Попов, разукрашенный гримом и похожий на северного корейца: расстояние до цели плюс минус километр; а в городских условиях его доклад вылился бы в иную меру измерения: трамвайными остановками.