Тайная тюрьма - Нестеров Михаил Петрович - Страница 34

Крис Веллер нервничал, как никогда в жизни. Он не мог разобраться в странной ситуации. Бабангида не отвечает на запросы по радио. С оперативной подгруппой лейтенанта Миллера связь также потеряна. На связь вышел его помощник сержант Уинфри, добравшийся до границы Национального парка.

«По сути, Бабангида и Миллер должны находиться в одном месте, на подступах к Кимберли. Куда они подевались?» – недоумевал Веллер. Такое чувство, что им противостояла не журналистка, а диверсионный отряд. Все они словно попали во временную дыру.

Начальник базы вышел на связь с Бриджесом.

– Рэй, это Крис Веллер. Как ты меня слышишь? Прием.

– Отлично. Ты где-то поблизости?

– Нет, черт возьми! У меня пропало два отряда. Ты где сейчас?

– В четырех километрах от «Икс-Рэй». Первый пост. Мы на берегу реки.

Это место Веллеру было хорошо знакомо. Пост назвался первым потому, что вплоть до лаборатории не было ни одного оборудованного заслона. Там отличные точки для наблюдателей, вспоминал начальник базы, сигнальные мины-ловушки, обработанные специальным составом, отпугивающим диких животных. В середине реки притоплен сонар, сообщающийся с радиобуем. Он передавал на пульты лаборатории и военной базы сигналы – будь то шум мотора, плеск весел, работа акваланга, невесомые движения ласт. Другие шумы были исключены из системы акустического слежения, отрабатывались лишь внесенные в программу звуки.

В заросшем плетеобразном ерике была ошвартована деревянная моторка. Патрули часто пользовались ею, но в основном передвигались по реке на каркасных «зодиаках» с подвесными моторами. Веллер не предупредил Бриджеса о том, что ему могут понадобиться скоростные «зодиаки». А те хранились в сарае, оборудованном на манер мокрого дока, в полумиле от лаборатории. «Это мое упущение», – подумал Веллер. Но всего не предусмотришь. В задачу Бриджеса не входило патрулирование прибрежного района парка. Он лишь усилил подступы к нему.

– На посту есть моторная лодка. Она на ходу?

– Думаю, да

– Пошли пару-тройку человек в деревню. Пусть они найдут Бабангиду и пустят ему пулю в голову!

– Отличная идея, Рэй! Я так долго ждал этого задания...

– Этот мешок с дерьмом не выходит на связь, он мне все нервы вымотал! Он, судя по всему, пустился за Гловер.

– Может, он напоролся на второй отряд русских?

– Ой, мне сейчас не до приколов, Рэй!

Глава 7

Хищники

30

Бриджес проследил взглядом за моторной лодкой. Он сделал больше: разбил свой отряд на равные половины и отправил в поселок семь человек. Они сидели в деревянной лодке, которая уже несколько лет помогала в патрулировании этих мест. У нее был один недостаток: ее винт, работающий от стационарного мотора, то и дело наматывал водоросли. Патрульные обзавелись на этот случай специальным шестом с изогнутой нижней частью, похожей на косу. Он легко удалял траву с вала. Лишь в крайнем случае кто-то из «тюленей» залезал в воду и срывал водоросли руками.

Рэй уже в который раз самостоятельно пытался выйти на Бабангиду. Нет, молчит, сукин сын.

Бриджес не преминул попенять Веллеру. Однако его просьбы оставить вертолет близ лаборатории оказались не услышанными. Вот сейчас «Найт-Хок» с дальностью действия 460 километров и продолжительностью полета свыше двух часов оказался бы как нельзя кстати. Вместо этого функции разведывательного средства передвижения взяла на себя многострадальная лодка.

Мишель было все равно, куда и зачем направляется диверсионный отряд Блинкова. Главное, она теперь не одна; а спокойней ли с ними – вопрос так не стоял. Она вслушивалась в мелодичную русскую речь и не могла отделаться от мысли, что все пятеро спецназовцев шепелявые.

Вот уже с четверть часа они идут вдоль берега, обходя затоны и болотистые губы стороной. Мишель несет свою сумку, с которой, слава богу, ничего не случилось.

Она привыкла видеть американских спецназовцев полностью экипированными. Каждый на любом задании таскал здоровенный рюкзак. Русские представляли собой легкую пехоту. Минимум еды и воды. Все необходимое разместилось в разгрузочных жилетах и походных ранцах. Может, они многого недоговаривают, резонно предположила американка. Трудно представить, что их командование не обеспечило им эвакуационный коридор. Мишель, всесторонне изучая военную тему, могла точно назвать, сколько российских военных наблюдателей, офицеров штаба и связи входят в состав сил ООН. Это девять групп общей численностью девяносто человек. На Ближнем Востоке – пять, в Западной Сахаре – двадцать пять, в Восточном Тиморе – два, в Либерии – три. Правда, недавно в Бурунди Россия направила около сорока человек. Российские наблюдатели в Браззавиле могли участвовать в заключительной стадии операции. У них парк в пять вертолетов «Ми-8», раскрашенных в бело-синие цвета ООН.

Она догнала Блинкова и тронула его за локоть.

– Вы ничего не знаете обо мне. Я вам могу помочь.

– Ну разумеется. Если будешь молчать. Я взял тебя на следующих условиях: ты не задаешь вопросов и выполняешь распоряжения любого бойца моей команды.

– Ты забыл зачитать мне мои права.

– Бога ради. Ты можешь отстать и валить ко всем чертям.

– Я специализируюсь по секретным тюрьмам ЦРУ. Послушай, что я скажу. – Мишель тщетно пыталась подстроиться под шаг командира группы, отчего не разговаривала с ним, а буквально бросала ему в спину: – Это было год назад. В Ираке. Район дислокации тюрьмы «Кэмп Букка» – пригород Басры. Я познакомилась с офицером охраны. За новенький джип «Шевроле», который дожидался его в Америке, он устроил мне встречу с одним из узников лагеря. Офицер поставил мне условия: никаких диктофонов, фото и видеокамер. Он разрешил мне взять лишь блокнот и карандаш. Этот узник числился в списке террористов, находящихся на свободе. Официально его разыскивали спецслужбы всех стран, входящих в коалицию по борьбе с международным терроризмом. Я узнала его по многочисленным фотографиям, публикуемым в прессе, в Интернете. Его часто показывали по телевизору. Он поменял множество тюрем. В Ирак его привезли для того, чтобы он на фоне горящих нефтяных скважин в очередной раз обратился к братьям по оружию не прекращать «священной войны против неверных»... Потом со мной связался по телефону тот офицер. Это было недавно. Он сказал всего несколько слов: «Он умер. Его держат в рефрижераторе». Понимаешь, мертвого террориста держат в замороженном состоянии. Его труп в нужный момент покажут по ТВ и дадут комментарий: вчера в результате спецоперации был уничтожен такой-то террорист. Хотя он полгода провалялся в холодильнике.

– Что дальше?

– В моем списке тридцать таких людей. Я не исключаю, что они есть и в «Матрице». Два дня назад я снимала этот лагерь на пленку. Теперь за мной охотятся все спецслужбы Штатов.

– Привал, – коротко бросил Джеб, присев на сухую кочку.

Николай достал из ранца плитку горького шоколада и угостил Гловер.

– Спасибо, – поблагодарила она его. И снова обратилась к Джебу: – Не хотите рассказать о цели вашей операции? Откровенность за откровенность, ну?

– Кок, расскажи ей, зачем мы здесь.

– Если ты приказываешь... – Николай напустил на лицо печаль и, глядя сквозь американку и почесывая бородку, начал скорбным голосом. – Дело было в Подмосковье. Район дислокации детской поликлиники «Бука буковая». Однажды моя старшая сестра попросила отвести ее сына в эту самую поликлинику. Шесть лет, ребенок совсем. Задание простое: проследить, чтобы племянник сдал анализы, и проводить его домой. Возле процедурного кабинета кушетка стояла, ну я и прилег. Жду, когда у племяша возьмут анализы. А тут мимо проходит главврач. Остановился, надулся недовольно и спрашивает: «Вы что в детской поликлинике делаете?» Я отвечаю: «Жду ребенка». У врача шары на лоб вылезли! Он глянул на мой живот и скалится: «Мальчика, девочку?» А я никак не врублюсь. Отвечаю: «Мальчик вошел, мальчик и выйдет». Ты не представляешь, Мишель, что было дальше. Анализы из подмосковной поликлиники ушли в секретную лабораторию ЦРУ. И пока мы не вернем их, мы не сможем жить нормальной жизнью. Потому что мы – команда. Один за всех, и все за одного. А лаборатория затеряна в этих джунглях...