Позывной «Пантера» - Нестеров Михаил Петрович - Страница 4

Марковцев наблюдал в бинокль: «духи» небольшими группами по распадкам поднимались в горы. Одиночный выстрел только всполошил их, вдогонку не раздалось ни одной очереди. Какое-то время они будут вслушиваться и скоро примут решение возвращаться, поскольку тишина и неорганизованный выстрел в их сторону говорили лишь об одном: на их пути обычный дозор в составе десяти-пятнадцати пограничников. Их обнаружили, и, пока не пришла подмога, им стоит поторопиться. Для дальнейшего перехода они используют темное время суток, ибо снайпер, который есть в каждом «зеленом патруле», показал им, что умеет стрелять. И они выставят против него пару-тройку своих «кукушек».

А вертолеты, наделавшие шуму, подстегнут их к решительным действиям.

– Теперь вторая задача, – продолжил Марковцев, – которую ставят перед собой боевики: проверить на прочность ваш явно новый рубеж и передать информацию своему начальству. Им дали команду, и они ее выполнят любой ценой. Иначе секир башка. Так что, повторяю, с гор они слезут.

Он отдал распоряжение командирам групп:

– Значит, так, в распадки не спускаться – щель, обнесенная деревьями и кустами, считается вражеским опорным пунктом, и огонь по укрывшимся в ней ведется без предупреждения. А вот по кустам не стрелять, они наши. Снайперы работают парами. С низины уходим, будем встречать бандитов наверху.

Капитан Сысоев также получил распоряжение не стрелять выше линии, обозначенной Марковцевым на взгорье: его бойцы ниже ориентира не спустятся, а того, кто перешагнет невидимую черту, пограничники обязаны встречать плотным огнем.

Марковцев разбил отряд на три группы – две фланговые, одну ударную, которая должна засветло выйти за спину боевикам. Осматривая местность, он учел один небольшой, но очень важный момент...

Генерал-полковник Ленц в это время рассуждал о неграмотности в проведении контртеррористической операции. Как никто другой, он понимал, что из рук военных вырвали их законную и справедливую работу, отдали обтачивать «чеченскую» болванку на оптико-шлифовальный станок. Хотя место ей по-прежнему на станине долбежного станка. Военно-долбежного. Где надо – не без помощи авиации, артиллерии; делая упор на подразделения специального назначения.

На деле же выходило по-другому. Милиционеры, которые вчера гоняли шпану на рынках, обирали торговцев и проституток, сегодня с автоматами в руках озираются среди развалин Грозного, Гудермеса, Урус-Мартана и называют себя омоновцами. Фээсбэшники расставляют по кустам агентурные сети – как раз их работа. А все шишки валятся на военных: «Не видишь, сука, в нас стреляют?!! А ну давай сюда «БТР», разворачивай танк!» И – ствол автомата в грудь. Никакой согласованности. А оставь в Чечне тех же фээсбэшников – одних, так и будут держаться за нижний урез своей агентурной сети.

Игорь Александрович, окончивший Военно-дипломатическую академию, не раз поднимал перед руководством вопрос о том, что Генштаб четко не понимает, что же проводится в Чечне – война или специальная операция? Вряд ли он опирался на Военную доктрину Российской Федерации, где «Основы подготовки и проведения операций» расшифровываются как «совместная с МВД операция». Просто такой операции с военной точки зрения быть не должно. Поскольку передача функций от одного ведомства к другому не может быть оправданной. Ибо армия – и только она – владеет всеми силами и средствами управления на всех уровнях – тыловом, техническом и прочем. Остальные – ОМОН, СОБР, отделы МВД и ФСБ – такой способностью не обладают в корне – «у них другие функции».

«Только вооруженные силы способны комплексно решать задачи локализации и подавления вооруженного мятежа, другие силы в таких конфликтах могут выполнять свои специфические, оперативные задачи только во взаимодействии с вооруженными силами»[2].

«Политическим руководством страны армии никогда не ставилось конечной цели и задачи по урегулированию конфликта. Военные получали задачу разгромить бандформирования, овладеть территорией, населенными пунктами, обеспечить действия МВД, ФСБ, МЧС».

Однако эти задачи армия выполнила. Она не проигралани одного сражения, ее соединения и части сохранили и даже укрепили, приобретая боевой опыт, боеспособность. Но самого главного – победы – не было и нет до сих пор.

Обидно: не проиграть, но и не достичь конечной цели.

Боевая ничья.

Генерал-полковника Ленца скупо хвалили за удачи, но... как ни странно, пропускали мимо ушей его «неуды». А ведь это показатель, которым Игорь Александрович мог и гордиться: в отдельных случаях он тащил на плечах военной разведки и ее подразделений «всю страну». Из чернильного облака, которым спрут окутывался чаще по собственной инициативе, сверкали его чуть насмешливые глаза и был отчетливо виден его ядовитый коготь. Он – начальник военной разведки, которой не было равных в мире, – был ранен в Чечне. И если «торговая марка» военной разведки – это летучая мышь на фоне Земли, то брэнд ее руководителя – осьминог, охватывающий щупальцами земной шар.

Ленц снова вернулся в мыслях к хашелдойской заставе.

В конце июня прошлого года в Шароаргунском ущелье бандформирование Магомеда Царгаева уже пыталось перейти границу России. В состав банды входили в основном иностранные наемники. На местах боестолкновений были «обнаружены лазерный дальномер, приборы ночного видения, спутниковые приборы определения местоположения на местности, оружие с разрывными пулями, обмундирование, походные хирургические комплекты, альпийское снаряжение. Все, за исключением оружия, иностранного производства».

В прорыве участвовало до шестидесяти наемников.

Операция продолжалась два дня и закончилась к вечеру 26 июня. Итум-калинский отряд потерял двух человек убитыми, девять пограничников получили ранения. А банда была рассеяна. Магомед Царгаев потерял по меньшей мере шесть человек убитыми; последнего боевика выловили в буйном Шароаргуне у селения Дай во время зачистки горно-лесистого массива.

Брошенное снаряжение и кровавые следы, оставленные тяжелоранеными бандитами, указывали на панику в рядах банды Царгаева и слаженные действия наших пограничников.

Но, как заметил генерал-полковник Ленц, время «рассеиваний» прошло.

Ударную группу против всей тактики Сергей Марковцев оттянул назад. Две фланговые расположил так, чтобы во время ведения огня они не находились друг против друга и не перестреляли себя. Собственно, теперь он ждал основного момента – темноты и восточного ветра. А тот, набирая силу, играл на руку боевой группе подполковника.

Командир действительно рассчитал все точно, ибо видел порой то, что другой пропустит. Обычно при массированном и неожиданном ударе в горно-лесистой местности, как эта, боевики отступают распадками, укрываясь за поваленными деревьями, и обходят кусты – ненадежные укрытия. Но и распадки – тоже не спасение: засидишься – забросают из подствольных гранатометов или по одному перебьют из бесшумного оружия. Чеченцы всегда боялись скрытых действий противника – будь то бесшумный автомат, пистолет или стреляющий нож. Невозможно определить, откуда летит пуля.

Но все они были профессионалами высокого класса. Если российские подразделения за последнее десятилетие почти утратили специалистов, способных вести боевые действия в горах, то чеченские боевики выросли и жили среди гор.

Однако почти – не считается. Спецам из группы Марковцева поставленная задача была по силам.

Когда стемнело и часы на руке командира показали 23.30, он отдал команду поджечь прошлогоднюю траву, сухим ковром протянувшуюся к строениям. Огонь пополз по взгорью, прямо на дом, сараи, кошару, в которых расположились боевики.