Мужская работа - Нестеров Михаил Петрович - Страница 5

«Здорово», – так же молча похвалил Вадима Андрей.

Собственно, хмурый топтун набивал себе цену. Без рекламы никуда. Он быстро освоился в этом забугорном мире, под который изо всех сил подстраивался расколовшийся мир, некогда называвшийся Союзом Советских Социалистических Республик.

– Я мечтаю о смерти во сне. Ведь смерть во сне – подарок богов. Ты как считаешь?

– Любая смерть не подарок, – не согласился с собеседником Прозоров, прикидывая, куда клонит экс-филер. Наверное, никуда. Лишь бы не молчать. Любая пауза, наверное, считает он, не в его пользу.

Вадим Салнынь имел в своем досье забавный агентурный псевдоним – Щитомордник. Его он получил за изображение на одной любительской фотографии, где, прикола ради, околыш фуражки он украсил гербом госбезопасности – «Щит и меч». Грозная эмблема скрывала глаза и фактически находилась на верхней части лица. Отсюда и кличка – Щитомордник. Кому в голову пришла эта оригинальная мысль – непонятно. Могли назвать попроще: например, Меченосцем. Та же икра, только на бутерброде.

Вадиму в апреле этого года исполнилось сорок девять. Самый расцвет сил, если рассуждать с «высокой» точки зрения космонавтики: оптимальный возраст для полетов – от сорока пяти до пятидесяти. За бугор он подался в 1987 году и вот уже пятнадцатый год перебивается случайными заработками. Одно время, пользуясь своей природной наблюдательностью и отличной памятью, подрабатывал гидом. Туристический автобус, соотечественники, микрофон, хорошо подвешенный язык и немножко истории, которую можно почерпнуть в любом путеводителе, – вот все, что нужно гиду.

От привычки бухать по-черному он так и не избавился. Даже усовершенствовал ее: пил от щедрот туристов, но вволю.

Не умолкая ни на секунду, «однофамилец» ядовитой змеи, которая водится в Средней Азии, не уступает в ядовитости гюрзе и достигает двух метров в длину, перемежал свою торопливую речь жестами и профессиональными сбивками: посмотрите налево… посмотрите направо… впереди вы видите… построенный в начале века…

– На родину не тянет? – спросил Андрей, намотав на ус очередную бесполезную информацию о том, как ведет себя объект наблюдения вне дома, с кем встречается, ищет ли он за собой слежку; подумал, что скоро свихнется от нескончаемой болтовни, от специфических терминов, которые знал не хуже Щитомордника. «Воткнуть связь в адрес» – означает убедиться, что лицо, встретившееся с объектом наблюдения, пришло именно домой: уверенно ли он выбирает транспортное средство для поездки, открывает ли дверь своим ключом.

Все это напомнило Андрею события двухлетней давности. Тогда ему было двадцать шесть, он находился в Бонне с заданием, и его «припас» один из офицеров «наружки». Прозоров не дал ему «воткнуть связь в адрес»: умело используя проходной подъезд, сломал на выходе немцу шею. Если сравнивать до конца, то нынешняя ситуация очень походила на ту, случившуюся в декабре 2000 года. Тот безызвестный «ганс» тоже не знал, глядя на объект слежки, что вскоре расстанется с жизнью. Вот и Щитоморднику вряд ли доведется скончаться во сне, о чем он, может быть, с долей провидения и мечтал.

– Домой? Чего я там забыл? Разве что жену. И то вряд ли: ее я действительно забыл. – Салнынь коротко хохотнул и продолжил, не меняя интонации: – Если бы ты не напомнил…

– Ты был в Копенгагене?

– Да. – Вадим слегка сморщился. – Город красивый, но, мне кажется, ничего своего не имеет. Средневековые замки позаимствовал от Праги. Каналы в центре города – от Венеции. Ветряные мельницы и голландский пригород Драгёр – от Амстердама. Гвардейцы в медвежьих шапках и королевский дворец Амалиенборг – от Великобритании. Если ты спросишь о датчанах, они обычные люди, не хуже и не лучше нас.

Похоже, лучше Щитомордника о Дании и ее столице со спальными районами в пригородах, виллами и уютными коттеджами на окраинах, обрамленными ухоженными садами и газонами, рассказать не мог никто.

Однако Андрей и без Щитомордника знал, что, к примеру, по количеству эмигрантов Датское королевство, обращающее свою политику не налево и направо, но на запад и на восток, привлекшее к себе внимание иностранных разведывательных служб, намного опередило многие развитые страны Европы.

До недавнего времени Дания была центром сосредоточения интересов стран Варшавского блока и Северо-Атлантического альянса. Датчане, из газет периодически узнавая о проколе той или иной службы, гордились своей маленькой страной как центром мировой политики. Заодно собой, создав для разведчиков оптимальные предпосылки для камуфляжа ими своих секретных занятий. К услугам шпионов всех стран на выбор представители разнообразных профессий и всевозможных государств; на каждом углу открытые двери кафе и ресторанов, где можно уединиться, не вызывая подозрений; лабиринты микрорайонов и кварталов, сложные транспортные развязки помогают разведчику определить наружное наблюдение и, если потребуется, скрыться. Они научились давать сто очков вперед службе НН контрразведывательного отдела датской полиции – ПЭТ.

– Так как насчет аванса? – повторился Щитомордник, допив второй бокал пива.

– Без проблем. Сколько хочешь, половину?

Вадим секунду-другую поразмышлял, взять ли сейчас семь тысяч, а по возвращении еще восемь, или пять и десять? Равные половины его отчего-то не устраивали, ему хотелось получить «под расчет» больше, кучей. А с другой стороны, если работа сорвется не по его вине, плакала вторая половина.

– Восемь тысяч сейчас, – поставил он условия, – семь после. – Щитомордник наметанным взглядом окинул пивную и кивнул парню: дескать, можешь начинать отсчет, все спокойно.

Андрей вскрыл банковскую упаковку евро, отсчитал десять сотенных купюр и положил их в карман, остальные – девять тысяч – протянул Салныню, пояснив:

– Штука на билеты, гостиницу. Машину возьмешь напрокат в салоне на Хаммаршельдсалле. Там же есть часовой магазин, купишь часы с компасом. Также тебе понадобится багажная сумка и лопата. Где-нибудь на окраине Копенгагена найдешь магазинчик, торгующий садовыми принадлежностями. Товар возьмешь в Нестведе. По дороге, ведущей из города в бухту, свернешь направо через двести метров после километрового указателя «восемь». Не забудь провериться.

– Вот об этом не надо напоминать. – Салнынь положил деньги в карман брюк, оставив при себе лишь одну купюру. Почти год евро в обращении, а он никак не привыкнет к ним. Зато как легко он адаптировался после «деревянных» к маркам! Переход произошел быстро и безболезненно.

– Теперь дальше. Закроешь машину и поднимешься на холм, найдешь сосну с обломанной нижней веткой. От нее сделаешь восемьдесят шагов строго на юго-запад до следующего ориентира, валуна, который недавно переворачивали. От него пятьдесят шагов на запад, прямиком к известняковой скале. Обойдешь ее справа, справа же найдешь прямоугольник пожухлой травы: дерн там снимали. К тому времени, как ты появишься там, трава в месте тайника будет отличаться цветом. Копай смело – над товаром лежит доска. Упрешься в нее, вынимай аккуратно. Товар переложишь в сумку, а мешок, в который он завернут, выбросишь по дороге. В Копенгагене в самом начале Ньёрре Вольдгаде остановишься, заглушишь двигатель и выйдешь из машины. Собственно, это и будет означать, что работу свою ты сделал. За машину не беспокойся, ее отгонят в бюро по найму. Все понял?

– Да, – твердо ответил бывший топтун.

– Тогда повтори.

Когда Андрей рассказывал, Щитомордник отчетливо представлял работу своих бывших коллег. Ведь раскрытие тайниковых операций – одна из задача службы наружного наблюдения. Иностранным разведчикам, работающим в Москве, всегда было проблематично выходить на связь со своими агентами, подыскивались и подготавливались места для тайниковых операций; в тайниках оставляли инструкции либо задания для агентов или извлекали готовые материалы. Вадим по своему опыту знал, что обнаружить и зафиксировать место закладки или изъятия – дело едва ли не гиблое.

Это сейчас, в век компьютерных технологий, можно без труда выйти на связь с агентом, по Интернету передать чертеж или схему.