Если враг не сдается - Нестеров Михаил Петрович - Страница 18

Десять на десять. Мама! Да они сотню заглотают и не поперхнутся. Вот сейчас, когда Литвинов возил указательным пальцем по карте, каждый из них, десантировавшийся в районе разъезда Немчанка (1203-й километр), точил напильником зубы, как щука в мультике «Осторожно, щука!». Однако глупым маленьким бобренком сержант Литвинов себя не чувствовал. Он просто обязан показать, на что способен, зачем он здесь, в учебном центре войск российского спецназа.

– К речке они вряд ли пойдут, – предположил он.

– Река – Самара, – подкорректировал бойца командир роты. – Или Самарка. Объекты согласовывай с обозначенными на карте названиями, так их легче запомнить.

Знаю, хотел было сказать Литвинов. Он классно стрелял, на базе изучал топографию, научился четкому взаимодействию в паре, прошел курс по минно-подрывному делу (обязательная дисциплина для обеспечения отхода с позиции); высококлассные инструкторы научили его пользоваться средствами связи, приборами наблюдения и определения дальности. И вообще сам он представлял собой отдельную боевую единицу, на профессиональном языке – был бойцом высокой самостоятельности.

– Думаю, дневка у них была здесь, – показал сержант на карте, – в пяти-шести километрах к востоку от разъезда Немчанка. Основная база еще дальше – примерно в пятнадцати километрах. – Он намеренно указал неточное базирование отряда Седова, чтобы не вызвать у капитана подозрений.

Основная база, вспоминал Литвинов, предназначается для длительного пребывания на ней разведгруппы, возможно, на весь период выполнения задачи.

– Между дневкой и основной базой я бы разместил тайник с боеприпасами, восточнее – с продуктами, еще дальше укрыл бы 2-й комплект радиостанции. Здесь и здесь, – показал он, – также боеприпасы и инженерные средства. А вот тут, на отметке 40 – условное название поселка 65-й километр, – разбил бы запасную базу.

– Почему именно там?

– На карте отметка: заброшенный поселок. Ни души.

– 15 километров от основной, – заметил капитан Шаров, – не далековато?

– Нет, товарищ капитан, в самый раз. Разрешите вопрос?

– Давай.

– Район базирования условного противника назначался группе Седова командованием или старший прапорщик сам определил место?

– А ты потом спросишь у него. Если такая возможность тебе представится.

– Понял, товарищ капитан.

Глупый вопрос. Даже место расположения запасной базы, а их несколько, должно быть известно лишь командиру группы и его заместителю. Это правило. На ней должно быть все: укрытия для личного состава, выгодные в тактическом плане позиции на случай внезапного обнаружения противником, а противник – это отделение сержанта Литвинова; места для выставления охранения, сигнальные средства на путях вероятного движения противника. Упырь следит сейчас за укрытием личного состава от наземного и воздушного наблюдения, обеспечивает, а скорее, умело делает вид, что обеспечивает, свободу маневра группы, быстроту ее развертывания в боевой порядок в случае внезапного нападения и выгодные в тактическом отношении условия для выхода из-под удара или ведения вынужденного боя. Граф Дракула, Ротвейлер и иже с ними обосновались сейчас у пункта водоснабжения, жарят шашлыки (пришла в голову снайпера глупая мысль), оборудовали отхожее место…

Весело, блин, у их костра. Колун наколол дров, Упырь натаскал дичи, Органайзер раздал посуду, Ротвейлер пошел в дозор, Абдулла – мастер маскировки – накладывает на лицо натовский грим. Только Рудгер Хауэр ничего не делает.

Литвинов слушал вводную, кивал на пояснения командира роты, задавал вопросы. Главные из них: кто будет выступать в качестве контролера его разведывательной группы; кто уполномочен командованием полка задавать «вопросы на засыпку» командиру рейдовой группы и бойцам и фиксировать их на бумаге; кто передаст их в штаб учебного центра, где опытные разведчики подвергнут записи анализу и найдут ошибки в действиях рейдовой группы Литвинова.

– С проверяющим познакомишься в самый последний момент, – ответил Шаров. – Веди своих бойцов в парикмахерскую – стричься наголо. Потом в баню. На сон даю двенадцать часов. На время операции даю тебе позывные «Аспирант». Все.

Аспирант? Почему? Потому что Литвинов шагнул из одной учебки в другую?

Ладно, пусть будет Аспирант, согласился сержант, не получив на сей счет никаких разъяснений. Он запоздало и кое-как ответил на свой недавний вопрос о контролере группы: «Лишь бы не Пиебалгс». «Латышский стрелок», который тащился от «Солдата удачи» группы «Дип Перпл», сейчас далеко. Литвинов почти догадался, кого назначили контролером группы. И не ошибся. Им стал командир роты капитан Андрей Шаров. «Статист». Он ни словом, ни делом не должен вмешиваться в действия подопечных. Лягут ли они под железнодорожный состав, возьмут ли приступом пивную, сделав ее своей основной базой. Он единственный, у кого будет по одному автоматному рожку с боевыми патронами для каждого бойца, их же магазины будут заряжены холостыми. Лишь ножи выживания и метательные ножи не потеряют свойства разить насмерть.

Вообще Литвинов был удивлен не открытой формой разговора с командиром роты, а его преждевременностью. По идее, он должен был состояться завтра, непосредственно после заброски группы Литвинова в заданный район. А она, согласно плану, ни сном ни духом не ведала об условном противнике: находясь в рейде, РДГ Литвинова по радио получала приказ: «Командиру РДГ №… Получена информация о выброске в квадрате… группы диверсантов. Ваша задача…»

Завтра…

Только сейчас Аспирант заметил ироничный взгляд капитана Шарова. Завтра. А задание получил уже сегодня. И тут же подсознательно родился другой вопрос: знает ли об этом группа старшего прапорщика Седова?

– Начальник штаба все знает, – внес ясность Шаров. Разумеется, он не стал распространяться на тему комиссии; не раз пытался представить себе незнакомого полковника Артемова, но безрезультатно: он в воображении Шарова был безликим.

Пауза, и капитан едва заметно подкорректировался:

– Точнее, эншэ в курсе дел. – Он покачал головой и чуть приоткрыл карты. – Я с середины 99-го года в этой части, при мне никому и никаких поблажек не давали. Твоя группа – исключение. Мы «качаем» новую программу Генштаба, увязанную с реалиями, и со дня на день ожидаем комиссии. Но и без нее боевые планировщики переусердствовали, даже не работая, а угождая генералам с Арбата. Я разговариваю с тобой откровенно по той причине, что вижу в тебе классного бойца, будущее российской армии, если хочешь. Когда-нибудь ты увязнешь в застое, тебе покажется, что учиться больше нечему, а практики мало или же она бутафорная, учебная. И все чаще будешь вспоминать свои молодые годы. Ты часто вспоминаешь свою боевую стажировку в Чечне?

– Стараюсь не вспоминать, – сухо ответил Аспирант, задумываясь над словами капитана Шарова: он с середины 99-го года в этой части… Прозвучало вроде как слитно: четыре года рутины увязшего в застое человека, день за днем, без выходных, отпусков и личного времени. Может, он забывался таким образом? В апреле 2000 года Андрей Шаров попал в плен к чеченским боевикам и был освобожден в ходе спецоперации спустя два месяца, 28 июня. Тогда еще старший лейтенант (капитана Шарову присвоили всего месяц назад), он командовал взводом спецназа. Не сломался мужик, в плену вел себя достойно. Правда, эти достоинства стоили ему здоровья: глядя на него сейчас, подумаешь, что ему не под силу и стометровка, а ведь собрался со своими слабыми легкими и двойным компрессионным переломом позвоночника в рейд. Однако со службы не ушел, стал командиром роты в учебном центре, вел известный уже курс, в частности, по оборудованию постоянных укрытий, топографии и ориентированию.

Скромно, не с таким размахом, как у опытных спецназовцев, которые поджидали разведгруппу Литвинова, его бойцы, как и положено, имели клички. Сержанты: Олег Моисеев – Голубец, Григорий Ильичев – Санчес, младшие сержанты: Михаил Рахманов – Батый, Станислав Данейко – Пуаро, раскосый ефрейтор Алексей Жунусов – Китаец, рядовые: Леонид Гусейнов – Люггер, Павел Садчиков – Садко, Евгений Барановский – Капитан Блад, Юрий Васильев (самый «старый» – 23 года) – Дизель. И, наконец, сержант Александр Литвинов с позывными «Аспирант».