Директива – уничтожить - Нестеров Михаил Петрович - Страница 9

– Давай, – крикнул он.

Образцов, сбегав к кустам, принес длинную доску с часто набитыми поперек рейками. По этой «лестнице», приставленной к стене, Юлька первая поднялась в мужской туалет клуба. Следом за ней забрался Образцов и компания. Идя на дискотеку, они обычно покупали один билет человек на десять, сегодня билет брал Ромка. Когда втянут остальных, Ромка упросит местную секьюрити выпустить его на минутку и спрячет доску в кустах.

– Кого еще нет? – спросила Юлька, приоткрывая дверь туалета.

– Симоняна, – ответил Ромка. – Мне кажется, он сегодня не появится.

– Я пошла. – Девушка, улучив момент, шмыгнула в коридор, а оттуда прошла в зал дискотеки.

Рейверы сгруппировались кучками, готовясь к длительному отрыву; диск-жокей пил пиво, укрепляя горло; мастера по свету проверяли прожекторы и световые пушки. Скоро начнется.

Антон замер под струями душа. Легкие шаги прозвучали совсем рядом с дверью душевой, женщина прошла за шкафы. Потом шаги затихли, послышался ее громкий возмущенный голос:

– Нет, ты только посмотри – эта сволочь уже нажралась! – Антон услышал звук легкой оплеухи и снова голос: – Ты как хочешь, Николай, а я завтра же напишу докладную начальнику цеха. Я надорвалась из-за вас! Вставай, иди засыпай соду.

До Антона донеслось невнятное бормотание рабочего, и он снова услышал шаги. Женщина остановилась перед дверью душевой. У Антона замерло сердце.

– Санек, это ты там? – спросила она.

Антон напрягся и промычал «угу». Таиться было бессмысленно; намылив голову, он подставил ее под теплые струи.

– Вот тебе и «угу». Ты зачем остался, чтобы этого остолопа споить? Так и знай, я на тебя тоже напишу. – Женщина, выматерившись, громко хлопнула дверью.

Антон перевел дух и, прислушиваясь, намылил мочалку.

Снова шаги, неровные, шаркающие. И тот же вопрос, только густым хриплым голосом:

– Сань, это ты там?

– Ага.

– А чего домой не ушел? – Рабочий за дверью издал короткий смешок. – Мы-то с тобой две бутылки выжрали. Я пойду соду засыплю. – Он помолчал. – Ты не сбегаешь за пузырем?

Антон невнятно пробормотал: «Ладно».

Николай постоял еще немного, потом Антон услышал удаляющиеся шаги. Выглянув из душевой, подбежал к двери и запер ее. Наскоро вытершись полотенцем, оделся и открыл шпингалеты окна; в помещение ворвался свежий вечерний воздух. Антон вернулся к двери, открыл замок и выпрыгнул в окно. Торопливо миновав проходную, он перелез через забор в том же месте, где это сделал раньше.

Легкий ветерок быстро высушил короткие волосы, Антона отпустило, он сунул руку в карман ветровки и нащупал сигареты. Вернее, это была только пустая пачка.

Впереди ясно обозначилась яркая улица. Антон различил на углу несколько коммерческих ларьков. Сейчас он проходил мимо большого двухэтажного здания, из окон которого грохотала забойная музыка, а впереди…

Навстречу Антону неторопливо шагал наряд милиции.

Черт!

Поворачивать нельзя, а у них наверняка есть его описание и фотография.

Из короткого ступора его вывел прозвучавший в голове голос капитана Романова: «…и ты мысленно готовишься: боковым взглядом молниеносно оглядываешь проулки, подъезды, определяешь, проходные они или нет, какой свет светофора горит сейчас на перекрестке, сколько и какие машины стоят рядом…»

Антон колебался считанные мгновения. В спокойном темпе пройдя несколько шагов, он свернул к клубу и направился к застекленным дверям.

Отражение показало ему широкоплечего самоуверенного парня; чуть позже через стекло он увидел двух охранников в полувоенной форме, один из которых напомнил ему Шляха. Толкнув первую дверь, беглец на короткий миг увидел настоящего, пока еще живого прапорщика, державшегося за грудь.

Открывая следующую дверь, он понял, что с того момента, когда направил ствол на живого человека, ни разу не задумывался, страшно ему было тогда или нет. Очень скоро его спросят об этом: страшно убивать? Он долго будет молчать и ответит: «Очень…»

Войдя в холл и кивнув охранникам у двери, он повернул направо. Один из охранников окликнул его.

– Касса в другой стороне.

Антон досадливо махнул рукой и развернулся.

– Тороплюсь, – пояснил он охраннику.

– Оно понятно, – ухмыльнулся тот.

На втором этаже Антон, протянув билет двухметровому контролеру, шагнул в грохочущий зал дискотеки. В глаза ударил рыщущий свет ультрафиолетового прожектора, уши слегка заложило, в грудь врезались басы мощных колонок. Молодежь в зале отрывалась под тяжелый рейв, звучала композиция группы ERECTOR «Pump Up The Base». Привыкая к забытой уже атмосфере дискотеки, Антон стоял на месте и моргал в такт напалм-рейва.

Юлька заметила его сразу. Она танцевала одна – не расхлябанно, как почти все, а коротко подергивая телом. Поймав глазами в проходе высокую незнакомую фигуру, она повернулась в ту сторону, продолжая ритмично двигаться, и ждала, когда незнакомец приблизится. Кроме майки, на ней были белые лосины, поверх них короткие джинсовые шорты с наполовину расстегнутой «молнией». Девушка не мигая смотрела на Антона, голова ее подергивалась, подбрасывая длинные волосы с разноцветными лентами.

Антон, поймав ее взгляд, медленно пошел навстречу. Юлька взяла его за руку, положила его горячую ладонь себе на талию. Другой рукой она притянула его за голову и громко крикнула в ухо:

– Привет! Я тебя знаю?

Антон, улыбнувшись, пожал плечами. Ритмичные рейв-движения девушки передались ему, танцевал он хорошо.

– Не знаешь? – спросила Юлька, продолжая держать его за шею. – Меня зовут Джю-юлия. А тебя?.. Для начала ты можешь просто открыть рот.

Поколебавшись, он решил назваться своим именем.

– Антон, – громко сказал он, наклоняя голову.

Юлька взвизгнула, изображая на лице экстаз.

– Антошка! Пойдем копать картошку! А ты что, один пришел оттопыриваться?

– Да.

– А почему в таком прикиде? – Она оттянула его за майку. – У тебя «кислотных» тряпок нет, что ли?

– Есть, просто некогда было переодеться.

Юлька одобрила его манеру танца и отпустила руки.

– Молодец! Давай, расширяй амплитуду.

Казалось, что она совсем не мигала, ее черные глаза бесцеремонно жгли Антона. Она стала двигаться более широко, делая руками «космические» движения. Антон принял ее предложение, стараясь быть раскованным, и уже через минуту они полностью вписались в беснующуюся толпу рейверов, обстреливаемую световыми пушками. Юлька, прикусив нижнюю губу, замотала головой, этот парень ей явно нравился. Она снова притянула его за шею.

– Ты здесь не часто клубишься, раньше я тебя не видела. Ты где обычно отрываешься?

Антон сказал первое, что пришло в голову:

– В политехе.

– У-у, как это запущено… Настоящие парни учатся в СГАУ.

– Я не учусь, просто хожу туда на дискотеки.

– Там не отрываются под «кислоту». А где живешь? Я на «Шарах».

– Я тоже.

Юлька ритмично покачала кулаком перед его носом.

– Я на «Шарах» всех знаю. Не хочешь говорить, не надо. А ты хорошо танцуешь, мне нравится.

Антон кивнул. С минуту они танцевали молча.

– А ты учишься? – спросил он, улыбаясь.

– Можно сказать, нет, провалила вступительный по физике.

– А куда поступала? Юлька недовольно сморщила нос, отвечать не хотелось, но она не так давно взяла себе за правило говорить всегда только правду. Хотя до десятого класса только и делала, что врала учителям и родителям. А поступала она в политех потому, что шансов поступить в другой университет у нее не было, училась она не очень. В политехническом конкурс практически отсутствовал, нужно было только сдать экзамены на тройки, и все. Когда пацаны из класса узнали, куда Юля подала заявление, они дружно заржали, напомнив ей старый самарский анекдот: «Идут две красивые девушки, и обе – из политеха». Вот тут надо было смеяться, потому что в Самаре давно сложилось мнение, что в политехническом не может быть красивых девушек: заумный университет, заумные студенты, а попробуй найди хоть одного заумного с нормальной внешностью. Юлька же была очень даже ничего. Но все это «ничего» могло внезапно закончиться, потому что она стала бы одной из тех «красивых». Это был комплекс, и она похоронила его, поставив вместо надгробия двойку по физике.