Полюбить таким... - Надеждина Ирина Николаевна - Страница 100

– Возможно, возможно… Игоречек, как бы мне эту девочку увидеть? Естественно, без афиширования того, кто я.

– В третьей палате. Сейчас она спит. Проснется, я тебя позову. Я зайду, у неё присяду, вроде бы как узнать, что к чему, а ты зайдешь под предлогом, что хотела увидеть меня.

– Там разберемся. Только не забудь меня позвать.

– Оксаночка, когда я что-нибудь забывал! Не вовремя Олег в Египет рванул, – вздохнул Ламинский. – Ты без него родила. Подружка бывшая в переплет попала.

– Ну, кто же знал, что я рожу раньше на две недели? А подружка… Я после того, как поговорю с ней, может, и тебе что-нибудь скажу. Что-то там мутное.

– Кстати, Олегу позвонили?

– Обязательно. В тот же день.

– Могу себе представить, сколько радости было.

– Он даже порывался сразу вернуться. Я попросила этого не делать. Пусть отдохнет хоть раз за последние три года.

Саша проснулась, когда за окнами уже было темно. В палате был включен свет. Не смотря на то, что голова была всё ещё тяжелой, чувствовала она себя немного лучше. На какой-то момент ей показалось, что всё, о чем она узнала днем, не больше чем очередной кошмарный сон. Так ей казалось до тех пор, пока в палату снова не пришел Ламинский.

– Ну, как дела? – спросил он, сев напротив.

– Не знаю, голова тяжелая. Мне сесть можно?

– Садись. Может быть, стоит поесть? Мне сказали, что ты отказываешься от еды.

– Не хочется.

– Саша, ты этим ничего не исправишь и лучше не сделаешь. Давай, будь умницей.

– Вы говорите совсем, как Олег, – грустно сказала Саша.

В это время в палату вошла женщина лет тридцати. Саша не заметила, как с Ламинским она обменялась чуть заметными кивками.

– Извините, не помешаю? – спросила женщина. – Игорь, мне сказали, что ты здесь и не особенно занят. Мне одной скучно.

– Не особенно, – ответил Ламинский. – Присаживайся, Оксаночка.

– Оксана? – Саша напряженно посмотрела на женщину. – У него тоже была сестра Оксана.

– У кого? – удивилась Оксана.

– У Олега.

– Сашенька, а как фамилия твоего Олега? – поинтересовался Игорь.

– Ой, если я вам помешаю, то я лучше пойду, – Оксана сделала движение, будто хотела подняться.

– Мне уже совершенно всё равно, – отозвалась Саша. – Никто мне не мешает.

– Так как фамилия Олега, Сашенька? – повторил Ламинский вопрос.

– Он назвался Раздановым. Вам, наверное, Валера рассказывал. Олег говорил, что вы – друзья. Правда, потом оказалось, что он не Разданов. Я даже не знаю, кто он. Всё так получилось… – Саша расплакалась. – Боже мой, это же я виновата в том, что он умер! Это всё из-за меня! Теперь маленький наш умер… Почему я здесь?! Почему я не умерла?

– Сашенька, Саша! – Игорь осторожно потряс Сашу за плечо. – Успокойся! Почему ты решила, что Олег умер?

– Его волк искусал… Это я дверь не закрыла… – она старательно вытерла слезы. – Всё это случилось ночью. Утром нас забрали. Его сразу же увезли в больницу. Я хотела туда поехать, но Гена меня уговорил этого не делать. Он дал мне телефон сестры Олега и сказал, что я смогу перезвонить ей и договориться. Вечером я ей позвонила. Оказалось, что у Олега началось заражение крови. Он был в очень тяжелом состоянии и лежал в реанимации. Я договорилась встретиться с Оксаной на следующий день и поехать к нему. Как раз вернулись мои родители. Когда они услышали обо всем, то устроили грандиозный скандал. Отец кричал, что не может Разданов ходить в лес с группой. Потом он вроде бы смягчился и решил съездить сам, узнать, что к чему. Я сказала ему, что мы договорились встретиться с Оксаной. Не знаю, где отец встретился с ней, но он вернулся и сказал, что Олег был не Разданов, умер он два часа назад, а его сестра и родственники обвиняют во всем меня. И ещё представители фирмы пригрозили разбирательством.

– И ты сама не решилась поинтересоваться, что же произошло на самом деле? – Оксана подняла брови.

– Родственники пообещали, что ничего не станут делать, если я не буду напоминать о себе. Кроме того, родители следили за каждым моим шагом – я не могла позвонить кому-либо, никуда выйти, а через три дня, практически, насильно увезли меня к бабушке в деревню. Родители сказали, что делают всё это только заботясь обо мне. Когда мы были у бабушки в деревне, я поняла, что у меня будет ребенок. Матери я сразу ничего не сказала. Потом мы вернулись. Родители начали усердно выталкивать меня замуж за Славика. Тут ещё и мой двоюродный брат появился со своей новой подругой. Он с отцом бизнесом занимается. Так вот, его подруга – Нонна Михайловна – оказывается, до того, как начать встречаться с моим братом, встречалась с Раздановым, была его любовницей что-то около полугода. Она сказала, что в то время как мы были в лесу, она с Раздановым была в Париже. Он вообще, вроде бы больше живет заграницей, чем здесь. Потом она начала рассказывать о нем всякие странные вещи – мол, он бисексуал, который больше любит мужчин, чем женщин. Сказала, что сестра у него, не дай Бог, с ним что-нибудь случилось бы, просто заказала бы меня и всю мою семью, что в фирме разные мутные дела творятся. Кроме того, Разданов и какая-то его родственница большие любители детей. Они забирают из приюта какого-то мальчика и вытворяют с ним всякие гадости. В приюте об этом знают, но, так как, он полностью финансирует приют, то там на это закрывают глаза. А она сама из-за этого и прекратила с ним всякие отношения. В конце концов, услышав всё это, я даже порадовалась, что Олег не Разданов. Свадьбу со Славиком наметили на весну. О ребенке я никому ничего не сказала, решила, что рожу его для себя и буду всегда помнить Олега. Славик и родители настояли на том, чтобы я перевелась на заочное отделение. Я была настолько подавлена, что мне было абсолютно всё равно, что будет дальше. Мы прожили со Славиком около месяца и он, посоветовавшись со свои отцом, уехал в Москву, по делам. Я осталась совершенно одна. Все мои бывшие друзья от меня отвернулись, никто даже разговаривать со мной не хотел. Понемногу я привыкла к такой жизни. У меня появилась надежда, что я рожу ребенка и Славик, поняв всё, оставит меня в покое. Вчера вечером вернулся Славик. Он приехал домой пьяный и злой. Перед этим он был у своих родителей. Что там произошло, я не знаю. Он почти с порога начал кричать на меня, что я должна сделать аборт. В общем, когда всё выяснилось, он начал меня бить. Бил ногами. Руки такие, потому, что я пыталась живот прикрыть. Потом он вытолкал меня из квартиры. Я еле вышла из подъезда. Тут остановилась какая-то машина, и водитель подвез меня. Отец, когда узнал, что это ребенок Олега, начал кричать, что я шлюха. А сегодня вы говорите, что они все пришли и переживали… – Саша снова заплакала. – Да не переживали они, а радовались! Ну, почему всё так?

– Саша, ты теперь ничего не вернешь назад, – Ламинский погладил её по голове. – Если ты будешь всё время плакать, то тебе будет ещё хуже.

– Что мне теперь делать?

– Теперь уже ничего не поделаешь, – качнула головой Оксана. – Вернешься к своему Славику…

– Я его ненавижу! Не буду я с ним жить!

– Значит, к родителям. Ты ещё молодая. Жизнь потихоньку вернется в старое русло и, со временем, ты многое забудешь.

– Забыть? А вы бы забыли? – в голосе Саши мелькнули гневные нотки. – Как это можно забыть? Я осталась сначала без человека, которого, кажется, одного на всем свете, любила! Да ещё и я виновата в его смерти… Теперь мой ребенок умер… Даже не умер – его это выродок убил! Как это забыть?!

– Тогда, Игорь, дай девочке выплакаться, – Оксана поднялась со своего места. – Спокойной ночи, пойду я к себе.

Через полчаса к ней в палату пришел Ламинский. Оксана стояла у окна, смотрела на фонари, расплывающиеся желтыми пятнами за редкими морозными узорами на стеклах, и вытирала глаза.

– Ещё ты реветь начни, – проворчал Игорь, подходя к ней.

– Ты хочешь сказать, что эта девочка не в своем уме или врет? – Оксана тяжело вздохнула.

– Теперь не хочу.

– Папа там, видно, большая сволочь – меня попросил не беспокоить, ей сказал, что Олег умер. Господи! Ну что за привычка у моего братишки была прятаться от всех?! Да может быть, всё тогда ещё и обошлось бы!