Загадка Плутона - Михановский Владимир Наумович - Страница 1

Михановский Владимир

Загадка Плутона

– Если ты не бросишь мучить кошку, я тебя отшлепаю.

– Это не кошка, мама.

Простоволосая женщина по пояс высунулась из окна коттеджа, стараясь разглядеть, что там держит в руках ее десятилетний сорванец.

– Мама, это игрушечная… – голос Джонни дрожал от восторга, – это игрушечная кошка.

– Игрушечная? – усомнилась мать.

– Да, мама! Смотри, пушистая какая. И совсем не тяжелая!

– Не бери всякую гадость в руки.

– Это не гадость… Она ученая, – попытался было разъяснить Джонни.

– Сейчас же брось кошку и марш в дом. – В голосе матери появился металл, не предвещавший ничего доброго.

Джонни со вздохом припрятал свое сокровище в кусты возле клумбы и побежал на кухню.

– Погоди, придет отец, – приговаривала миссис Роджерс, колдуя у газовой плиты. – Целый день не дозовешься… Он задаст тебе. Мой с мылом. Грязи не оставляй. И где ты только так вымазываешься? Совсем от рук отбился.

А за ужином случилось то, о чем долго потом судачил весь Питерстаун.

Свинина с бобами была уничтожена быстро и без всяких происшествий.

– Не трогал я дохлую кошку, папа, – тянул плаксивым голосом Джонни, – и она была вовсе не дохлая.

– А какая же она была? – спросил Джонни-старший, опустив руки на пояс, на широкий кожаный ремень с пряжкой. С этим ремнем Джонни-младший был немного знаком, и нельзя сказать, чтобы знакомство было приятным.

– Она была игрушечная, папа. Совсем игрушечная. Такая серая и мягкая-мягкая, а между ушками белое пятно.

– Пятно, говоришь? – проговорил Джонни-старший, расстегивая пряжку.

– Да, пятно, – в голосе Джонни слышались слезы, – глазки разноцветные и все время мигают.

– Испорченный ребенок, – не удержалась мать. – А все эти идиотские комиксы. Отец из сил выбивается на своем проклятом «Уэстерне», перед запусками дни и ночи работает, а этот помощничек….

– Оставь, Мэриан, – сказал Джон. Он по опыту знал, что когда Мэриан разойдется – а это бывает не так уж редко, остановить ее нелегко.

Дверь в это время скрипнула, и на пороге появилась…

– Это она, папа! – закричал Джонни. – Я же говорил тебе!

Мэриан остолбенела, прижав грязное блюдо к груди.

Рот мастера Роджерса раскрылся до такой степени, что туда свободно пролез бы его собственный кулак.

Странное существо развинченной походкой, не лишенной, впрочем, грации, медленно пересекло комнату и подошло к столу.

– Пусть она живет у нас, ладно, папа? – прошептал Джонни.

Существо замерло на трех лапах, подняв четвертую. Затем из пятна на лбу ударил яркий луч, торопливо заскользивший по дешевой олеографии «Охота на кенгуру», косо прибитой к стене. Казалось, существо рассматривает картину. Одновременно глаза его засветились, а затем быстро-быстро замигали разноцветными огоньками.

– Джон, – жалобно сказала Мэриан.

Звук разбитого блюда привел Джона в себя.

– Брысь, проклятая! – закричал он и запустил в чудище игральной костью – ничего более подходящего в кармане робы не оказалось.

Существо отпрыгнуло в сторону, шерсть на нем встала дыбом. Луч соскользнул с картины, уперся Джону в лицо.

– А, ты так? – Сделав ладонью козырек (свет слепил глаза), Джон ринулся к «кошке», на ходу подхватив свободной рукой табурет.

– Гм… Так ты говоришь – кошка? – повторил шериф. – А может быть, чертик? Или, еще лучше, зеленый змий?

– Клянусь честью, и в рот не брал в тот вечер.

– Продолжай по порядку, – сказал шериф.

– Когда промахнулся табуреткой, я схватил со стола нож. Ну, тут ее чертов луч потух. Она бросилась от меня на стол. Быстрая, как дьявол. Кастрюлю смахнула. Я только на нее, а она – прыг! – ив абажур вцепилась. Два раза качнулась – и прямо в окно. Только стекла посыпались.

– Значит, виски ты не пил? – сказал шериф, разглядывая багровый кровоподтек, украшавший переносицу Джона. – Ну, сам посуди: может ли кошка пробить оконное стекло, если только она не пьяная? – Шериф захохотал, довольный собственной шуткой.

– Хоть на Библии присягну, – обиженно заморгал Джон. – В жизни не видал такого страшилища. А как выскочила, шерсть у нее засветилась, глаза мигают, как фонари, да так припустила по улице!..

– И в каком направлении?

– На Уайт-Сити.

Уайт-Сити было самым фешенебельным районом Питерстауна.

– Ладно, шагай домой, я разберусь, – сказал шериф. «Вероятно, очередной неудачный трюк компании детских игрушек»,решил шериф, берясь за телефонную трубку.

Инженер Чарльз Макгроун повернул рукоятку на «прием» и задумался. Через несколько минут… Неужели?

Перед ним снова всплыла далекая ночь, заштрихованная нудным сентябрьским дождиком. Несмотря на то что с тех пор прошло почти семь месяцев, память Чарльза цепко хранила все: и толчею людей и автоматов на бетонированных дорожках Уэстернского полигона. И то, как бледны были лица людей в неживом свете люминесцентных прожекторов. И то, как с пугающей равномерностью лучи прожекторов скользили по прозрачным куполам и сложным конструкциям космодромного хозяйства.

С первой пусковой площадки в полночь стартовала в далекий путь к Плутону автоматическая ракета. На борту ее находился Кис – белковый робот, которому Чарльз Макгроун посвятил полжизни. Познаниям робота могла бы позавидовать и Лондонская королевская библиотека. Правда, познания эти носили несколько односторонний характер.

Макгроун хотел добиться того, чтобы Кис в своих сообщениях был максимально объективен и не сравнивал живые существа, которые могли встретиться на чужих планетах, с людьми. Этой цели полностью отвечало «воспитание» Киса. За всю свою двадцатилетнюю «жизнь» Кис ни разу не видел человека. Прогуливаться ему разрешали лишь в пустынной местности, раскинувшейся к западу от Питерстауна. И даже своего «отца», инженера Макгроуна, Кис никогда не видал. Перед своим появлением Макгроун всегда выключал радиокомандой глазафотоэлементы Киса.

Высадившись на Плутоне, Кис должен был собирать информацию о жизни этой планеты и передавать ее на Землю.

На пульте замигал зеленый глазок, и Макгроун замер, натянув наушники.

«…Встретил живые существа. Вероятнее всего, животные. Признаков разума пока не обнаружил. Ходят, переставляя задние конечности».

Потрясенный Макгроун сидел как статуя, крепко прижав ладонями наушники.

«…Общаются с помощью звуковых колебаний различной частоты и модуляции. На магнитное и электрическое поле никак не реагируют. Миновал поселение этих животных на реке. О дальнейшем сообщу особо…»

Чарльз Макгроун перевел дух. Целый час, через который должна была состояться следующая передача, он не мог найти себе места. Слонялся по «Уэстерну», жуя чуингам, выпил две бутылки пепси-колы, не переставая курил. Теперь-то он покажет этим выскочкам, кто такой инженер Макгроун! Он всегда верил, что Кис принесет ему счастье. И нет сомнений, что информация с Плутона, собранная и переданная на Землю его детищем, составит величайшую сенсацию века. И еще, чего доброго, шеф возьмет его в компаньоны. И дочь шефа, зеленоглазая Линда… От избытка чувств Макгроун заключил в страстные объятия генератор высоких напряжений. Зеленый глазок пульта снова замигал, и Макгроун бросил генератор, поспешно натянув наушники.

«…Животные делятся на два пола, как и большинство земных. Самки имеют двояковыпуклое строение. Отмечаю особенность, неизвестную на Земле. Отверстие для приема пищи у самок окрашено в ярко-красный цвет. Самки отличаются пестрой и изменчивой поверхностью. К условиям существования приспособлены слабо – внешняя окраска никак не гармонирует с природными данными: она криклива и привлекает внимание еще издали.

Головы самок, оканчиваются сложными сооружениями, иногда украшенными сверху пером, а то и целым гнездом (впрочем, мои локаторы яиц в нем пока не обнаружили). Не исключено, что это гнездо предназначено для ношения в нем детенышей (сравни с земными кенгуру, Брэм, „Жизнь животных“, страница 882 и далее). Грубое изображение кенгуру, встреченное мной здесь, подтверждает указанную гипотезу.