Тени Королевской впадины - Михановский Владимир Наумович - Страница 36

Женщины суетились, причитая:

– Бедняжка!

– Она так любила Гарсиа…

– Не спеши его хоронить, – резко сказала Люсия женщине, которая протягивала ей доверху налитый глиняный кувшин.

Люсия брызнула водой в лицо Росите, та пришла в себя, открыла глаза. Орландо молча положил руку на лоб дочери. Росита обвела взглядом людей, которые столпились вокруг лавки.

– Я его узнала… – прошептала она.

– Кого ты узнала, Росита? – наклонился над дочерью Орландо Либеро.

– Сомбреро… На этом человеке, который стоит рядом с генералом Четопиндо… На этом человеке сомбреро Гарсиа… – тихо произнесла Росита, запинаясь чуть ли не на каждом слове.

Люсия горестно покачала головой.

– Она бредит, – прошептал кто-то сзади.

– Посуди сама, доченька, – Орландо попытался улыбнуться, – разве можно узнать шляпу? Все сомбреро в мире одинаковы, если не считать узоров. Да разве их запомнишь, узоры шляпы?.. Тем более – на фотоснимке.

– Это шляпа Гарсиа, – повторяла Росита, безумно глядя в одну точку.

Подавленные, покидали люди дом Орландо Либеро. Они обменивались короткими репликами, в которых сквозила растерянность. Расходились по двое, по трое, а чаще по одному – сказывалась привычка к конспирации.

Впереди Люсии и Рамиро смутно белели в ночной темноте две фигуры.

– А что? Он мог запросто махнуть за границу, – громко произнес один.

– Зачем?

– Ясно зачем. Хапнет за секретные документы куш и будет себе жить припеваючи.

– Гарсиа не мог это сделать, – возразил второй.

– Зря ты так убежден.

– Я верю друзьям.

– Гарсиа найдет там новых друзей. И девушку – не хуже Роситы.

– Где это – там?

– Там, куда он убежал.

– По-моему, твоя физиономия соскучилась по моим кулакам.

– Кулаками ничего не докажешь, дружок…

Окончания спора Люсия и Рамиро не услышали: спорщики прибавили шагу и растаяли в темноте.

– У нас на фабрике хозяин сказал: побег Гарсиа – дело рук левых, – произнесла Люсия.

– Да уж, теперь начнут завинчивать гайки, – вздохнул Рамиро.

Между тем дом Орландо Либеро опустел. Здесь осталось только несколько человек, самых верных, самых преданных делу, которому посвятил себя без остатка Либеро.

Росита ушла на кухню, крохотную глинобитную пристройку к дому. Нужно было позаботиться об ужине. Кроме того, Росита понимала, что у отца с товарищами будет важный разговор, и не хотела мешать им.

Брикеты из прессованных отходов бурого угля разгорались плохо, чадили. Глаза Роситы то и дело наполнялись слезами.

Гарсиа…

Росита вспомнила его голос, сильные руки, и жаркая волна подкатила к сердцу. Только сейчас она поняла со всей отчетливостью, что, возможно, никогда больше его не увидит. Из головы не шла фотография, помещенная на первой странице газеты.

До чего же глупые мысли приходят! В самом деле, ну с чего это она вдруг решила, что шляпа на голове человека, стоящего рядом с «кровавым генералом», принадлежит Гарсиа? Да это же просто психоз.

– Теперь мы можем поговорить начистоту, – сказал Орландо, обводя взглядом присутствующих. – Нужно определить нашу тактику в новых условиях, это самое важное сейчас…

– В связи с исчезновением Гарсиа? – спросил Гуимарро, вислоусый и широкоскулый индеец, сидевший в углу. Лицо его было спокойным. Таким оно оставалось – друзья знали – и в самых рискованных передрягах. «Чтобы нашего Франсиско вывести из себя, нужно по меньшей мере землетрясение», – говорили о нем товарищи. Но и то сказать, землетрясения в Оливии не были редкостью.

– Да, Франсиско, – ответил Орландо. – Для начала нужно решить, как быть с забастовкой в Королевской впадине.

Гуимарро пожал плечами.

– А чего там решать? – пробасил он. – Мы же наметили срок, утвердили его.

Орландо побарабанил пальцами по столу.

– Ты слышал, что происходит в порту? – спросил он.

– Ерунда, обычные волнения, – ответил Гуимарро, – они не выльются в стачку, я уверен. Так бывало уже не раз. Докеры пошумят и примутся за работу, без нашей инициативы они не станут бастовать.

– Не уверен, – отрезал Орландо.

– А я считаю – пусть бастуют, это прекрасно! – воскликнул Гульельмо Новак, молодой мужчина с чахоточным румянцем на впалых щеках. – Чем раньше вспыхнет стачка, тем лучше!..

– Серьезное заблуждение, товарищ Гульельмо, – покачал головой Орландо. – Сейчас самое опасное для нас – потерять контроль над обстановкой.

– Да черт с ним, с контролем! – продолжал громко Гульельмо. – Чем выше да круче волна, тем она сильнее. Штормовая волна сметет любое препятствие. Ты, Орландо, слишком осторожничаешь, сковываешь инициативу масс. Я давно собирался сказать это тебе. Почему ты вообще уперся лбом в порт и не хочешь ничего больше видеть вокруг?! Разве кроме Королевской впадины в Оливии ничего больше не существует? Разве нет в ней фабрик, заводов, рудников и шахт?

– Всеобщая стачка на сегодняшний день – это, извини меня, авантюра, – попытался остудить его пыл Орландо.

– Народ тебе доверяет, Орландо, а ты все чего-то боишься. Ну, чего ты опасаешься? Важно только начать, а дальше все пойдет само.

– Пустить дело на самотек – самый верный способ его загубить, – возразил Орландо. – А ведь нам еще предстоит огромная работа – склонить армию на свою сторону.

Остальные не вмешивались в спор Орландо и Гульельмо Новака.

Гульельмо подскочил к Гуимарро, схватил его за плечо и спросил:

– Как твой рудник, Франсиско?

– То есть?..

– То есть – готов он завтра же объявить забастовку?

– Забастовку нужно основательно подготовить, – спокойно ответил Гуимарро. – Иначе нас передушат поодиночке.

– Вы с Орландо – два сапога пара, – махнул рукой Гульельмо. Он хотел еще что-то добавить, но закашлялся. Кашлял долго и мучительно, щеки его стали совсем свекольными. – По крайней мере, за свою шахту я ручаюсь, – сказал он, когда приступ прошел.

– Что у вас, кстати, вообще-то творится на шахте? – спросил Орландо у Новака.

– Все то же. Компания выжимает все соки и делает это более жестоко, чем все остальные хозяева и хозяйчики в нашей стране. Шахтеры доведены до последней степени отчаяния. Селитру вытаскиваем ведрами, допотопным способом.

Теперь разом заговорило несколько шахтеров:

– Компания считает, что машины на шахте ни к чему: рабочие руки дешевле.

– В лачугах нищета, скученность, грязь…

– Детишки болеют…

– Эх, нам бы толковых инженеров… Мы бы горы свернули!

– Где их взять? В Оливии мало толковых инженеров.

– Значит, нужно пригласить из-за границы, – предложил Гульельмо.

– Скажем, из России, – сказал Орландо и улыбнулся фантастичности своего предложения.

– О, это было бы великолепно! – выпалил Новак, вскочил с места и забегал по комнате.

– Будь наша власть… – начал Гуимарро.

– А когда она будет у тебя, власть? – резко перебил его Гульельмо. – Когда мы ее завоюем, если никак не можем решиться на всеобщую забастовку?

– У тебя одна песня, Гульельмо. Придет час и для всеобщей забастовки, – сказал Орландо. – А пока нужно накапливать силы и вплотную заняться армией.

– Между прочим, порт меня тоже беспокоит, – произнес Гуимарро. – Там снова появился этот проходимец Педро, а это всегда предвещает неприятности.

– Поговаривают, Педро связан с бандой Четопиндо, – произнес кто-то.

– Когда ты был в порту, Франсиско? – спросил Орландо озабоченно.

– Позавчера.

Новак посмотрел на них исподлобья:

– Что вы имеете к Педро?

– Никчемный человек твой Педро, – прогудел Гуимарро. – Авантюрист. А может быть, и кое-что похуже…

– Насчет похуже – не верю, – возразил Новак. А что касается авантюриста… Разве это плохо – авантюрист?

– Чепуха, – нахмурился Орландо.

– Нет, не чепуха! – стоял на своем Новак. – Вы не находите, – обвел он взглядом присутствующих, – что без авантюристов наша жизнь была бы слишком пресной?