Шаги в бесконечности - Михановский Владимир Наумович - Страница 27

Конечно, в космическом полете все это выполняет не один капитан: экипаж звездолета укомплектован специалистами. Но очень многое в полете зависит от капитана, от того, какие решения он примет. Потому и обязан капитан знать все.

Лежа под свинцовым прессом перегрузок, Федор подумал: каким же должен быть капитан фотонного корабля, экипаж которого укомплектован белковыми роботами! Вся ответственность на таком корабле ложится на плечи единственного человека.

Ракета продолжала набирать скорость. Кто-то проворно накладывал тяжелые плиты на грудь Федора, лежащего навзничь в пилотском кресле. Дышать стало трудно. Во всей академии такой режим ускорения выдерживал, пожалуй, один Икаров.

Люди должны победить тяготение, избавиться от этого унизительного чувства, когда при старте тебя неизменно сплющивает в лепешку.

Но разве дело только в том, чтобы победить перегрузки? Взнуздать время, научиться управлять его течением! Ради этого стоит пойти на любой риск, принести любые жертвы.

В наушниках что-то щелкнуло.

– Как проходит полет? – прозвучал голос Май.

– Нормально, – ответил Федор, с трудом ворочая языком.

Со штурманского экрана на него смотрела Май.

Повернув голову, Федор выглянул в иллюминатор. Глубоко внизу дымилась чаша Земли.

Грохот дюз оборвался. Кто-то одним ударом сшиб с груди Федора тяжкие плиты. Двигатели отключились, в кабине воцарилась невесомость. Корабль шел теперь по инерции.

Хотя Федор и не любил чувствовать себя пассажиром, но инструкция предписывала на пассивном участке пути пользоваться ракетным автопилотом.

Включив автопилот, Федор задремал. Когда он проснулся, корабль вошел уже в сферу притяжения Луны. Естественный спутник Земли постепенно увеличивался в размерах, перемещаясь к центру обзорного экрана.

Май сидит теперь в глубоком бункере, ее и курсанта Икарова связывают только телевизионный экран да радионаушники. Ну, а вообще-то что их связывает? Только полудетская дружба, которая не выдержала испытания временем? Неужели Май не в силах это понять? Когда он вернется с Луны, надо будет с ней объясниться.

Но сейчас нельзя размагничиваться. Федор посмотрел на часы: уже можно ознакомиться с заданием. Он вытащил из кармана пакет и сломал печати. Задание было не совсем обычным: Икаров должен был исследовать любой – по собственному выбору – участок лунной поверхности и передать его изображение дублеру. Май должна была определить, где находится этот участок.

Луна заняла половину экрана. Пора включать тормозные двигатели. Федор чувствовал ракету, как собственное тело. Так натренированный спортсмен ощущает каждую свою мышцу и владеет ею.

– Федя, ты не заснул? – прозвучал в наушниках насмешливый голос Май.

– Разворачиваюсь на посадку, – сдержанно ответил Федор и усмехнулся. Он подумал еще, что, будь в кабине ракеты установлен биопередатчик, Май могла бы слушать его мысли. Аппараты биосвязи еще не получили широкого распространения и не были усовершенствованы, но после происшествия с Энквеном они не могли не вызвать пристального интереса ученых. Не за горами время, когда люди смогут мысленно общаться друг с другом.

Приступив к ручному управлению, Федор, не отрываясь, смотрел в обзорный экран. Прямо по курсу, как на картинке учебника, перед ним находился лунный диск, усеянный оспинами кратеров. За хвостом корабля на фоне черного неба и звезд висел голубой глобус – Земля.

Под идущим на посадку кораблем медленно поворачивалось гористое южное полушарие Луны.

Лунные горы не чета земным. Первозданные многокилометровые пики соседствуют с такими пропастями, что дух захватывает. Наша старушка планета тоже когда-то имела приличный горный рельеф, но ливни, грозы и ураганы, бушевавшие в течение многих миллионов лет, сгладили его. А на Луне, где до сравнительно недавнего времени не было ни воды, ни атмосферы, царствуют острые углы и резкие, несглаженные переходы.

Федор не спешил садиться. Он маневрировал, выбирая подходящую площадку для штуки, которую задумал.

Под кораблем проплыл лунный Южный полюс – горы Лейбница. Федор восстановил в памяти лунную карту – пользоваться картой на зачете нельзя было – и направил корабль на север. Внизу показался зубчатый кратер – цирк Шиккарда. «Не то!» – решил Федор. Он еще сбросил скорость и повернул ракету на северо-восток. «Вот оно то, что нужно. Плато Варгентина. Круг диаметром примерно в сто километров – значит площадь что-то около восьми тысяч квадратных километров», – сразу прикинул Федор. Он спланировал к центру плато.

Одноместка села, покачнувшись на стабилизаторах. Федор включил передачу изображения, открыл люк и спрыгнул на плато, ровное, как стол.

В наушниках послышался шорох.

– Что это за местность? – растерянно спросила Май, хотя подобные вопросы на зачете не поощрялись.

– Луна, – ответил Федор, что тоже отнюдь не рекомендовалось. Но Федор был рыцарь.

– Луна?.. – переспросила Май.

– Она самая, – подтвердил Федор, наслаждаясь произведенным эффектом.

– Расскажи своему роботу, – прозвучало в наушниках. В голосе Май явственно слышалось: «Если это Луна, то где же горные кряжи, изломанные пики, кратеры и цирки?»

– Это не Луна, – сказала Май. – Признавайся: ты причалил к промежуточному спутнику?

Федор хмыкнул.

– Включи круговое наблюдение! – потребовала Май.

– Включаю, – как положено, ответил Федор.

Однако панорама мало помогла Май. Экран по-прежнему показывал абсолютно ровную поверхность.

– Включи обзор до горизонта, – решила сделать Май последнюю попытку.

– Есть обзор, – с готовностью произнес Федор, нажимая кнопку на переносной панели.

Май умолкла. Видимо, она лихорадочно пыталась сообразить по изображению на экране, куда Икаров посадил одноместку.

Федор торжествовал: расчет его оказался безошибочным. Ни один лунный пик, ни один кратер не попал в поле зрения Май. Перед нею на экране была лишь ровная, как медаль, поверхность. Такая поверхность и впрямь характерна скорее для промежуточного спутника, чем для Луны, – тут Май была права… Строго говоря, Май допустила одну-единственную ошибку: она забыла, что радиус видимого горизонта на Луне мал по сравнению с земным и составляет всего два с половиной километра.

Эта ошибка, характерная почти для всех землян, стоила ей – а заодно, конечно, и Федору – несданного зачета.

Здесь, рядом, в нескольких сотнях километров от злополучного плато Варгентина, находится Лин. Но лететь к ней нельзя. Ввиду того что зачет не принят (а в этом Федор не сомневался), придется немедленно возвращаться на базу. Самое обидное, что Лин даже радировать нельзя: находясь в учебном поиске, запрещается связываться по радио с посторонними лицами. Гм… посторонними лицами.

Однако в своем поступке Федор не раскаивался. Он поправил шлем, сделал несколько шагов. Тело было непривычно легким. Но ходить по Луне было вовсе не так просто, как он ожидал. Тело не привыкло еще к малой тяжести. Лин рассказывала: когда она ребенком попала в лунный интернат, первое, чему их учили, – это ходьба. Такой предмет был – уроки ходьбы.

– Учлет Икаров, возвращайтесь на базу, – прогрохотало в наушниках. Голос начальника курса звучал недовольно.

Май против ожидания, узнав, в чем дело, не обиделась на Федора.

А зачет пришлось сдавать вторично.

Перед тем как войти в «лунную комнату», Федор и Май переглянулись.

– Заварил ты кашу, – сказала Май. – Как теперь расхлебывать будем?

– Ну, и ты хороша, – произнес Федор. – Не смогла отличить Луны от…

– Ладно, теперь дело не в этом, – перебила Май. – Но почему старик сам решил экзаменовать нас?

Федор пожал плечами.

– Может, потому, что знает Луну вдоль и поперек? – предположил он.

Май вздохнула.

– Пойдешь первой? – спросил Федор.

– Даже не знаю… Ой, страшно! Знаешь что? Давай войдем вместе, – предложила Май.

Икаров поправил китель и шагнул в комнату, посвященную целиком Луне – естественному спутнику нашей планеты. Схемы, лунографические карты висели по стенам, пол и стеллажи были уставлены всевозможными моделями, связанными с селенографией, селенологией, преобразованием Луны, строительством на ней.